Несущий свет - Борис Григорьевич Рогов Страница 12

Ничего хорошего в голову журналисту не приходило.

«Пусть всё пойдёт, как пойдёт, – решил Алекси. – Мойре виднее».

Постепенно жара на побережье спадала, народ с воды потянулся в капилей. Стало людно, шумно, весело. Мужчины и женщины, модных в этом сезоне расцветок отплясывали зажигательные танцы, постепенно переходящие в совокупление. Воздух капилея наполнился ароматом мускуса, благовоний и моря.

– Скучаешь, морячок? – вывел Алекси из созерцательного настроения задорный девичий голос. – Как на счёт побарахтаться?

– Я не против, но вроде тут полно народу и без меня, – Попытался отскочить Рамос. – Вон, какие видные! Герои, как на подбор. – Он скосил глаза в сторону весело гогочущей мужской компании.

– Тут не поспоришь, но у нас девичья компания, мы только сегодня сюда прилетели и мальчик у нас один. Молодой совсем, борода ещё не выросла, ему с теми героями не сравниться... Он будет переживать. Такой ранимый...

– Со мной, значит, сравниться? – сделал вид, что обиделся Алекси. – Ничего, что я старше любого в этой забегаловке?

– Вот поэтому я к тебе и подгребла! – Девушка улыбнулась такой обезоруживающе открытой улыбкой, что журналисту ничего не оставалось, кроме как присоединиться к юным нимфам.

Остаток вечера и ночь пролетели незаметно. Энергия молодых тел настолько подкрепила силы Алекси, что утром он решил брать быка за рога. И в предвкушении жестокой словесной баталии отправился в резиденцию Саламина.

Сухопарый, пожилой, но ещё не дряхлый мужчина с крючковатым носом и шапкой седых волос на голове уже расхаживал по террасе мощёной морковно-красным кирпичом. Красновато-коричневый оттенок его кожи гармонично сочетался с цветом террасы. Над правой бровью неярко светились пять маршальских звездочек.

– Весьма польщён, мой юный друг, весьма польщён, – несколько церемонно он приобнял Алекси за плечи. – Надеюсь, ночь в нашем капилее не доставила тебе неудобств?

– Скорее наоборот! – ответил тот. – У вас здесь такая энергичная молодёжь. Со студенческих лет в такой оргии не кувыркался. Сейчас полон сил, как никогда.

– Приятно слышать. Да, наши могут. Я иногда участвую в этих забавах, всё-таки добрый натуральный секс – прекрасный способ подкачать энергию. Это не новомодные виртуальные вольтижировки.

Алкивиад Саламин, известный всей Ойкумене как философ и стратег, подошёл к перилам террасы, перегнулся и по старинке прокричал:

– Ири, милая, сделай нам энергетик, тот, что у тебя так хорош,..

– Изумрудный?

– Угу, да смотри, чтобы был горяч, как молодой гиппофантер[10].

– Хорошо, кириос, одну минуту.

Действительно через пару минут на террасу впорхнуло облачко цвета фуксии. Ирис при всей приятной глазу округлости форм, двигалась грациозно, и поэтому созерцание её прохода к невысокому столику доставляло тонкое эстетическое удовольствие.

Саламин повернулся к гостю.

– Так о чём ты хотел бы поговорить со старым пнём вроде меня?

– Тут дело такое, – медленно проговорил Алекси, разглядывая бокал с искрящейся зелёной жидкостью. – Наш редактор, человек с огромным числом знакомых во всех сферах. Узнал он, что формируется команда для исследования симпатичной планеты. Ну, той самой, с которой по легендам произошла наша минойская цивилизация...

– Ты тоже веришь в эти байки, про планету-мать? – усмехнулся Саламин. – Вот, вроде бы давно уже наши умники доказали, что человек на Минойе произошёл от человекообразных морских питеков.

– Нет, я всё-таки окончил биологический факультет Фестского Универа, – пожал плечами Алекси. – Тем не менее, мифы космической панспермии должны иметь под собой какую-то почву. Про доклад команды «Цефея» сейчас не знает только тот, кто не хочет знать. Из этого доклада следует, что гуманоиды на обнаруженной планете ближе всех нам известных существ. Так всё-таки, что на счёт команды?

– Вот ничего на нашей планете нельзя сохранить в тайне, – досадливо поморщился Алкивиад, почесав кончик длинного орлиного носа. – Не могу я сейчас на эту тему ничего говорить. Как мы можем что-то организовать в обход Совета? Ничего такого нет и быть не может. Зарубите себе это на носу.

– Но я клянусь! – Алекси склонил отливающий золотом зелёный торс в сторону старого учёного зубра. – Клянусь Зевсом и всеми богами-холимпийцами, что до самого старта ни единого слова не появится в эфире ни в каком виде.

– Не клянись, боги не любят, когда кто-то клянчит помощи. Не могу ничего сказать.

– Если верить слухам, то старт намечен уже через неделю. Что мне сделать, чтобы вы, уважаемый Саламин, поверили мне? Публикация произойдёт только после того, как появится первое официальное сообщение Совета.

– Ага, знаю я вас, журналистов. Всё переврёте и переиначите. Как мне потом перед коллегами оправдываться. Очень не хочется выглядеть идиотом на старости лет.

Алекси почувствовал интуицией опытного газетного волка, что дело сдвинулось с мёртвой точки и надо лишь приложить какое-то усилие. Только какое? Он сидел, задумчиво прихлёбывая горьковато-сладкий изумрудный тоник.

– Извините, кириос Саламин, а из чего приготовлен этот чудный напиток? – неожиданно для самого себя вдруг поменял тему Рамос. – Ощущения очень необычные, как будто за спиной крылья вырастают.

– О! Это мой личный рецепт, – Вдруг воодушевился старый ректор. – Я специально дал задание нашим эпистемонам с кафедры физиологии, чтобы нашли вещества, воздействующие на нашу эндокринную систему щадящим, но стимулирующим образом. Представь, Алекси, они мне выкатили целый список. Сотни наименований! Плесень, грибы, минералы... Практически во всём, что нас окружает, содержатся стимуляторы. Я подумал пару дней, поколдовал в личной домашней лаборатории и получил вот этот красивый состав. Там сложное сочетание Astropergillus Nisser, Ceratocystis minosius и... – Большой Сал покрутил в воздухе пальцами, вспоминая, но не преуспел. – Впрочем, вам эти научные названия вряд ли что-нибудь скажут.

Он вдруг замолчал, склонил голову к плечу, хитро прищурился и вдруг выдал громким шёпотом:

– Уговорил ты меня, Алекси, кое-что я думаю, что смогу тебе доверить. Но только самый краешек, ты уж, сынок, извини, тут такие высокие инстанции замешаны, что... – он махнул узкой ладонью, как будто отмахнулся от назойливого насекомого.

Рамос, стараясь ничем не выдать восторга, тоже перешёл почему-то на пониженный тон. – Я ещё раз вас уверяю, что никому...

– Да, перестань... Знаю я