Александр Маркьянов - Законы войны Страница 14

Но Аскер впечатлительным не был.

Ища, где бы ему забраться наверх, он вдруг увидел поразительную картину — и хорошо, что он увидел это прежде, чем они увидели его. Рядом шел бой — а здесь, несколько… то ли воинов Аллаха, то ли еще каких — собрались рядом с горящим мусором в бочке… поразительно, но такая картина, достойная самых мрачных и отсталых уголков Африки была здесь, в центре двадцати миллионного города! Часть из них сидела, к чему-то прислонившись, часть — стояла, они передавали по кругу здоровенный косяк и явно были довольны жизнью. И все бы ничего — но они мешали пройти. Даже если бы не было света от раскалившейся докрасна бочки — он бы прошел, но свет был.

Один из моджахедов встал, потянулся. Стало видно — у него автомат.

Аскер нажал на спусковой крючок пистолета-пулемета — и не отпускал его до тех пор, пока не выпустил весь магазин. Отдачи почти не было, пистолет — пулемет ровно, как шейная машинка выплюнул все пятьдесят патронов из длинного магазина — и все муджахеды, или кто там они были — легли ровно там, где и были. Ровной строчкой, можно сказать. А вот нехрен разгуливать с оружием в зоне боевых действий! И если уж разгуливаешь — то нехрен терять бдительность, курить дурь и расслабляться, не выставив часовых.

Заслужили — получите.

Он сменил позицию и выждал… если кто-то догадался занять позицию рядом, в темноте — то он так и ждет, пока потерявший бдительность из-за только что одержанной чистой победы «урус шайтан» выйдет под неверный свет костра… а вот не выйду! Но и ждать — тоже не приходилось… он слышал, что сверху и правее, совсем рядом — на верхних этажах стреляют. И надо было торопиться — так что он, как мышь — проскользнул к двери.

Дверь. Толкнул глушителем… большое помещение ряды шкафчиков — чисто. А вон там — лестница.

Ну-ну…

Он начал подниматься по лестнице. По его прикидкам — стреляли где-то этаже на третьем.

И нарвался на моджахеда…

Это был старый и опытный моджахед — на вид ему было лет сорок, а до такого возраста доживают очень и очень немногие. На нем была черная повязка с шахадой — символ смертника или амира, у рядовых бойцов они зеленые и автомат, который он нес на сгибе руки. Борода у него росла во все стороны, он был похож на выросшего гнома своим массивным телом и короткими ногами. Волосы тоже были не стрижены как минимум год и зловоние, исходящее от тела бандита — чувствовалось даже здесь…

Бандит стоял на посту.

Другой бы — открыл огонь. Но не Аскер, у него нервы были крепче — он просто продолжил подниматься по лестнице.

— Салам Алейкум, аскер… — сказал моджахед, затягиваясь козьей ногой. Судя по запаху — в козьей ноге был отнюдь не табак

Сам того не зная — моджахед назвал Сашку Борецкова точно так же, как и его покойный крестный, полковник по Адмиралтейству Багаутдинов — Аскером. Теперь он был дважды крещеный — и командиром и врагом.

— Ва алейкум ас салам, эфенди… — почтительно ответил Аскер на том же языке, поднимаясь по ступенькам.

— Где пулемет взял, аскер? — спросил моджахед, кивая на ручной пулемет и на короба на ремнях, которые Сашка тащил на себе

— Там, внизу…

— Это хорошо… — зрачки моджахеда уже расширились от воздействия наркотика — хвала Аллаху, сегодня мы хорошо повоевали, убили много русских собак. И Инша'ллах завтра убьем еще больше…

— Да… — сказал Аскер

Он был уже совсем близко — и даже одурманенный наркотиком моджахед почувствовал неладное. Его глаза сузились, он подозрительно посмотрел на стоящего рядом молодого, бородатого парнишку, совсем не чувствующего тяжелого груза на плече

— Э, бача… а ты откуда? Тебя Салимбек послал? Ты из отряда Салимбека?

— Я русский.

Моджахед осел, булькая перерезанным горлом. Аскер метнулся в дверь, откуда он появился, перехватывая автомат.

Боевиков в большом, пустом коридоре было шестеро, они били из окон и только один из них — смотрел в этот момент на дверь, возможно, что-то услышал или просто так получилось. Аскер нажал на спуск автомата — и свалил моджахеда, смотрящего на дверь, а потом перерезал по спинам остальных, прежде чем они успели что-то понять. Моджахеды попадали у разбитого пулями витража, как колосья под серпом…

Дальше — двадцатилетний боец действовал обдуманно, хладнокровно и смертоносно — точно, так как его учили. Первым делом — он обезопасил позицию — заминировал гранатой труп моджахеда, еще одну мину-ловушку — она с лазерным детонатором — поставил в дверях, перевернул стол и поставил позади нее — чтобы вся взрывная волна ушла в коридор и ударила по тем, кто сунется на лестницу. Еще одной миной — он обезопасил другой конец коридора, к ней привалил труп моджахеда — чтобы создать направленную ударную волну.

Все трофейное оружие он быстро собрал и расставил так, чтоб схватить и стрелять. Снайперскую винтовку поставил рядом с собой, пулемет в конце коридора — запасная огневая позиция с собственным пулеметом. Из тел моджахедов — соорудил что-то типа баррикады, набросав одно на другое. На подоконниках — положил два — на всякий случай — маячка, чтобы, когда подойдут вертолеты — его не приняли за врага.

У зарезанного им бородача — он забрал рацию. Поставил на прием и положил рядом. Выкрутив громкость до максимума.

Положил пулемет цевьем на окно, прицелился. Цели — долго искать не пришлось — вон они. Несколько человек на крыше какого-то здания, кажется — отряд с ракетными установками.

Он нажал на спуск — и длинная очередь разметала их по крыше, как кегли, сбитые умелым ударом шара…

Следующая цель. Группа противника с пулеметом, укрылась за большой грузовой машиной. Он стрелял до тех пор, пока машина не вспыхнула.

В рации раздался истерический крик

— Барак! Барак, это Самуил! Куда ты бьешь, ты по своим бьешь! Не стреляй направо!

Ага, значит — попало…

Он повернул пулемет. Пулеметная точка, плещущее из окна пламя. Интересно — бронебойными пробьет или нет?

Он открыл огонь, стена моментально покрылась дырами, пулемет замолк. Значит, плохо строили — стена тонкая, рассчитанная только на лето.

Снова мучительный крик в эфире, на чужой частоте

— О, Аллах… меня ранило, ранило! С башни бьет!

— Барак, во имя Аллаха, отзовись! Ты бьешь по своим, ты бьешь по своим…

По своим… это хорошо…

Новые цели. На крыше. Это за ним — или нет?

Кто бы они ни были — их уже нет…

Бандиты из блокирующей группы, а так же и те, которые ехали на Бедфорде или там Лейланде… по-видимому подкрепление — так и не поняли, что произошло.

Вертолет упал в промышленной зоне, и видимо — сам завод, сама территория была изнутри разгорожена на функциональные зоны, здесь были ворота и были проходные. Все это — одноэтажное, длинное и широкое здание с несколькими дверьми, расположенное через равные промежутки — использовалось боевиками и как укрытие и как баррикада для стрельбы. Машина остановилась, бандиты начали выпрыгивать на землю, готовясь к бою — а трое, наверное, амир с двумя телохранителями — направились к присоединившимся к ним машинам. Они не ждали подвоха… машины были гражданские, а те, кто в них находился — в темноте выглядели вроде как боевики. Этот амир — просто не привык ждать удара в спину, он привык — что это его город и все вокруг — за него. Вот только это — был уже русский город, а некоторые спецназовцы — уже сменили обычные магазины на девяностоместные барабаны, которых у каждого было по два на случай чрезвычайных обстоятельств.

Под густым шквальным огнем из остановившихся машин — полегли все и разом. Тени рванулись к зданию, внутрь — полетел черный цилиндр.

— Бойся!

Ослепительная вспышка, грохот. Летит на землю каким-то чудом уцелевшее стекло. Скупые, деловитые очереди зачистки…

— Слева чисто!

— Справа чисто!

— Давай связь.

— Как его?

— Снегирь два…

— Снегирь два, Снегирь два, это спасательная команда. Мы на Западе, не стреляйте на Запад, повторяю — не стреляйте на Запад…

Связи не было.

— Бей: три — три — три

Обычный для таких случаев сигнал: три тройки. Один из спецназовцев — меняет магазин (у каждого есть один магазин, набитый только трассирующими), посылает одну за другой три короткие очереди. В ответ — в их сторону начинает бить пулемет.

— Вот, ублюдок.

— Еще дать?

— Нет. Выставимся здесь, и вызовем помощь отсюда. Занять круговую оборону, использовать машины как укрытия…

Ударный авианосец Екатерина Великая…

В то время, пока в Карачи — пытались собрать из осколков разбившейся вдребезги операции что-то путное — на Екатерине Великой решали, как быть.

Это только в фильмах — пошлют на выручку истребители — бомбардировщики, которые пробомбят путь к эвакуации. В реальности, офицер, принявший такое решение — поплатится погонами.