Олег Ростислав - Закон Дарвина Страница 16

– Что, только семеро радуются? – Юрка запулил бычок в урну. Все проследили полет бычка глазами.

– Раньше ввосьмером радовались, – сказал рыжий. – Пока Тимку не забрали.

– За что? – удивился Юрка.

– Бутылек с бензином в ментовозку бросил, когда знамена и портреты вывозили, – ответил самый младший.

Они замолчали. У Юрки от непривычной сигареты першило в горле.

– Куда вывозили? – спросил он наконец.

– Куда, – усмехнулся рыжий. – На свалку. Куда.

– А вас сколько в корпусе училось? – Юрка повел глазами. Все семеро снова посмотрели на него.

– Много, – сказал куривший старший, тоже бросая окурок. – Построили всех и заявили: по домам, ребятки. Офицеры больше государству не нужны. Ну и разошлись все.

– Все? – уточнил Юрка.

– Григорий Павлович в кабинете застрелился, – тихо произнес младший мальчишка. – Наш начальник училища…

Глаза опустились. Все семь пар.

– Во дурак! – засмеялся Юрка.

– А в рыло? – поднял голову нерусский. Юрка сунул руки в карманы.

– Да бей. А только раньше что? Тут-то вы смелые – семеро на одного, чуть постарше вас, оружия нет… А как этому Тимке, слабо? Будущие офицеры плюс воспитатели в погонах… Два мужика на весь корпус оказалось. И оба дураки вдобавок.

Они молчали. И опять все смотрели на асфальт под ногами.

– Форму-то куда дели? – с насмешкой спросил Юрка. – Тоже… на помойку?

– Мы потом знамена и портреты… – начал младший. Его опять толкнули.

– Подобрали и спрятали до лучших времен? – голос Юрки был издевательским. – Вон оно, ваше лучшее время, – он кивнул на вывеску. – Там ваших девчонок как – в трусиках фоткают или без? Или вы сами туда ходите?

– А что мы… можем… – еле слышно прошептал старший. Совсем детским голосом.

А потом Юрка увидел, что на светло-сером асфальте у ног двоих – младшего и еще одного, постарше, который тоже курил, – черными звездочками разбиваются капли. Еще и еще…

– А автоматы из оружейки расхватать слабо было? – не щадил их Юрка, понимая, что нашел тех, кого нужно. – Что, это не на плацу сапогами бухать и песенки про Россию орать?

– Я же говорил!.. – вскинулся рыжий. Но старший тоже поднял голову:

– В Рязани, в кадетском, некоторые расхватали. И что? Сожгли всех ракетой. А кто выжил – вывезли куда-то. Даже мальков совсем, с первого курса. А училище десантное и вовсе без шума разошлось… взрослые парни…

– Тогда валите отсюда, – презрительно произнес Юрка.

И они – все семеро – повернулись и покорно побрели прочь.

Этого Юрка не ожидал.

Но не ожидал он и того, что произошло потом. Младший из мальчишек вдруг развернулся и горько заявил:

– Если бы мы знали… как это будет… как вот тут будет… – он мучился словами, как раскаленными отливками, мазнул себя по груди. – Пусть бы и нас сожгли! Мы бы не ушли! Но мы же не знали! Мы не знали!!!

И Юрка увидел вдруг, какое тоскливое горе в глазах у всех семерых.

– Есть два «макара», шесть полных обойм и три эргэдэхи, – сказал он. – Бесплатно. Поговорим дальше? Или пойдете знаменами слезки утирать?

Они – семеро – качнулись к нему.

Никитка и Илюха купили себе мороженое на углу – напротив здания, возле которого группками и поодиночке толпилось человек сто, не меньше, ребятни в возрасте от 7–8 до 13–14 лет. Оба они бывали в Воронеже раньше, кроме того, Земсков-старший их обоих подробно проинструктировал, когда «подрастающая смена» высыплется из фермерского пикапчика на Московском, около забранного лесами и закрытого строительной сеткой Мемориала. Поэтому мальчишки хорошо знали, куда идти, и сейчас наблюдали, лениво облизывая мороженки, как пацаны и девчонки нет-нет да и заходят внутрь. Остальные в такие моменты притихали. Среди стоящих около здания было много явных беспризорников и вообще неухоженных детей. Они как-то очень резко контрастировали с плакатом над входом: ооновский флажок, ниже – на зеленой лужайке перед домом стоят и дебильно улыбаются Мужчина, Женщина, Мальчик, Девочка и Собака, навстречу которым двое дебильно улыбающихся существ среднего пола ведут дебильно улыбающегося русского ребенка. «ОБРЕТИ ДОМ!» – гласила подпись ниже.

Мимо ребят прошли двое пацанов немного постраше их самих и девчонка – примерно ровесница. Остановились на краю тротуара.

– Ема, сколько-о-о… – протянул один из пацанов. Второй вздохнул:

– Ну это… говорят, всех возьмут. Постоим, чего, привыкать, что ли?

– Мальчишки, – нервно проговорила девчонка, – пойдемте отсюда, мальчишки. Не нравится мне тут.

– Не ной, – грубовато, но ласково сказал первый из пацанов и, обернувшись, чтобы утешить – подружку? сестру? – увидел флегматично лижущих мороженое Никиту и Илью. – А вас чего, не взяли? – кивнул он. – Или вы еще не ходили? – Видно было, что и он нервничает, поэтому и заговорил с младшими ребятами.

Пацаны переглянулись. И захихикали (отрепетировали).

– А мы там уже были, – хрюкнул Никитка. – Нас аж до бывшей хохляцкой границы довезли.

– И чего? – Все трое подошли к мальчишкам, девочка держалась за спинами своих спутников.

– И ничего, сбежали, – пожал плечами Илюха и ткнул ей мороженое. – Хочешь? Держи.

– Сбежали? – недоверчиво спросил второй пацан. – На хрен, ой, зачем, то есть?

– Совсем лошки, что ли? – усмехнулся Никитка, и старшие, ошарашенные таким обращением, не двинули наглому мелкому по шее, а продолжали слушать. – Вы хоть знаете, что это, – он кивнул на плакат, – за контора?

– Ну это, – пожал плечами первый. – Переселять детей. Беспризорных. В семьи там, в Америку… На усыновление.

– Лошкииии… – протянул Никитка, и Илья толкнул его локтем:

– Да ладно. Мы сами-то… – И повернулся к троим: – Никакое это не усновление, я вам говорю! Ни в какие семьи никто и не попадает. Прямо сразу вывозят поездами в Италию, оттуда морем в Бразилию – и там кого куда. Кого на плантации, кого е…ться заставляют, а кого на эти – на органы кромсают. Да уже в поезде все ясно было, уже там все делали. Нам повезло, охранник клювом прощелкал, мы под вагоны…

– Мальчишки, я же говорила! – вскрикнула девчонка, хватая своих старших спутников за запястья и роняя мороженое. – Пошли отсюда скорее!

– Да врешь, – пробормотал второй пацан.

– Да поезжай, я чего, мешаю, что ли? – пожал плечами Никитка и облизал пальцы. – Все равно всем пипец, что тут, что там. Я просто не хочу, чтобы мне очко порвали. Лучше как-нибудь тут…

– Ага, тут… – вздохнул первый мальчишка. – Тут и раньше… а сейчас вообще… менты озверели, тащат прямо в зону, а оттуда, говорят, как раз на такие дела точно отправляют…

– А ты лохом не будь, – посоветовал Никитка. – Валите из города подальше. Места много. Проживете.