Александр Маркьянов - Законы войны Страница 16

Капитан узнал голос — заказчик, тот самый адмирал, про которого шум идет по всему флоту. Тот, группа которого достала таки генерала Абубакара Тимура. Видимо, решил, что тут так же будет. А оно раз — и не свезло…

Вот и так — тоже бывает…

— Так точно.

— Вопрос — ваши предложения по ситуации…

А вот это интересно. Капитан ждал чего угодно — ругани, приказаний, которые надо непременно исполнить, и от которых, скорее всего, будет только хуже. Но не этого спокойного вопроса…

— Так точно, предложения. Место падения первой птички — нейтрализовано. Спасательная команда — возвращается на БДК, примерно в пределах двадцати минут. За это время — мы подготовим вторую команду и отправим ее немедленно, как только это будет возможно, и как только мы установим вторую точку падения.

— Что им мешает сбить третий вертолет? Если сбили первые два?

— Вертолеты пойдут с разведкой, мы дадим канонерский вертолет.

— Это может не сработать. Кто-то ждал те два вертолета. А в городе мятеж. Есть другое предложение. Это подготовленные люди. Надо сбросить им грузовой контейнер, используя для этого реактивный истребитель — бомбардировщик. После чего — пусть занимают любую выгодную позицию и дожидаются утра. Ваша задача — поддержать их огнем, работая по их целеуказаниям. Я свяжусь с казаками, проведем туда конвой. Сейчас — это безопаснее.

— Поддержать огнем, подтвердите?

— Так точно, поддержать огнем. У вас должны быть ударные средства на авианосце.

— Но… на применение нужна санкция Главморштаба.

— Я даю вам санкцию. Зафиксируйте это в журнале приказов.

— Есть…

Однако… Бить по своему же городу. Это все равно — «однако»…

— Господин капитан, похоже, есть. Второе место падения…

Потерявшие инициативу и несколько десятков человек из-за неожиданного и жестокого удара в спину — террористы собрались вновь. У них было преимущество — большая часть ночи впереди и целый разбуженный, разъяренный город. Они могли позволить себе ЛЮБЫЕ потери — ведь каждый из тех, кто погибнет — станет шахидом и попадет в рай, а оставшиеся — будут мстить и за него. Круговорот зла — продолжится…

Но русские, заняв оборону и вгрызаясь в остатки здания — стреляли на удивление метко, экономно — и все больше и больше тех, кто решил добить — таки упавший вертолет и тех, кто в нем выжил — становились шахидами на пути Аллаха.

Поскольку Карачи — был объявлен городом порто-франко, то есть свободным городом с особым правовым статусом — в черте города не было никаких военных баз, никаких русских сил. Но отсутствие их в черте города — не значило, что русские были совсем беззащитны и безоружны.

Ближайшая русская казачья часть — располагалась всего в трех километрах от города на Восток и считалась казачьей. Там и в самом деле были казаки, хотя на самом деле — она прикрывала разведцентр, работающий по региону, и особую группу, цель которой — наладить отношения с белуджами, презираемым, и преследуемым при англичанам этническим меньшинством. В отличие от местных урдуязычных жителей — белуджи имели собственный язык, свой вариант ислама и родственников по ту сторону границы, в Персии. Изначально благодарные русским за то, что дали возможность соединиться с родственными родами за границей, имеющие свой вариант ислама, в корне отличающийся от бытующего здесь деобандизма — они могли послужить основой для строительства некоего нового, единого государства — которое будет благодарно русской короне и останется под ее вассалитетом в любом случае. А это ни много ни мало — огромные запасы природного газа у самого берега и один из крупнейших торговых и военных портов мира: в целом, там побережье настолько удобное, что можно его все застроить портами. Тот же Гвадар — рыбацкий порт, подходящий для строительства военной базы с возможностью базирования там ударных авианосцев.

Казаки — подобрали себе площадку недалеко от города, подгадав так, что можно легло было выйти на сеть основных магистралей — и споро возвели типовые полевые укрепления, наполнили землей армированные стальной проволокой мешки, завезли технику. Сейчас — там была едва ли не казачья бригада полного состава. Командовал бригадой — войсковой старшина, кавалер Ордена Святого Георгия трех степеней Петр Велехов.

Получив сигнал о перестрелке — казаки оказались в седле за двадцать минут. Именно через столько времени — первый конвой из двенадцати бронированных машин выдвинулся из расположения…

Казак второго года службы Тимофей Прошкин был родом с Дона, с Вешенской — а оказался здесь потому, что сам попросился куда-нибудь в экзотическую страну. Вот его и отправили — к прославленному Велехову, который и в Польше побывал, и в Аравии, и в Йемене, и в эмирате Джебель-Шаммар (название то какое, и не выговоришь сразу) и в Персии отслужил. Одностаничник, земляк, в беде не оставит. На деле — получилось так, что Велехов едва глянул на него, и кивнул уряднику — гоняй дюжей. А урядник и рад стараться…

Это место — для жизни было совершенно невозможное. Болотины… от болот запах дюже тяжелый. Реки… это тебе не Дон, прохладный и тихий, в котором рыбы немеряно — тут реки больше похожи на грязевые потоки. Комары — а вместе с комарами и малярия, на родине только старики и помнили, что это такое. И люди — он так до сих пор не мог уяснить, как могут в одном месте жить столько людей! Да у них и земли то нет, чтобы пахать!

Понятно почему они такие злые…

Кто-то ткнул его, аккурат в задницу.

— Готов? Вояка?

Чернов. Третьего года службы — а считает себя чуть ли не есаулом. И прикапывается все время, гад…

В их машине — восемь посадочных мест, а не двенадцать. Это потому, что машина не транспортная, а огневого прикрытия. Переделали их прямо тут, из того, что было. Когда англичане сматывались отсюда — они оставили здесь немало старой техники. А казаки — все приспособят к делу, им только дай. Приглянулись кому-то авиационные пулеметы конструкции Браунинга — не пехотные, старые, какие у казаков еще встречаются, а именно авиационные, с повышенным вдвое темпом стрельбы. Вот, полковые оружейники и сварганили за пару недель пулеметные установки для бронемашин: на один, на два и даже на четыре пулемета. Которую на четыре испытывали — решили пострелять по соседнему берегу, шарахнули, так войсковой старшина присел аж. Но так больше на одну сделали, патроны дюже жрет, а они дорогие…

Сейчас — он сидел в грубо сваренной из бронелистов порезанной старой техники, но просторной башне, и мрачно смотрел на взлетающие со стороны завода трассеры. Плечи — напирались на обмотанные изолентой плечевые упоры — рога, а в бойницу — торчал ствол старого, но мощного БРЭНа. Их здесь столько нашли после англичашек то, что старшина просто раздавал: хочешь таскать — на. Видать, англичашки сильно дюже драпали отсюда. Говорили, фронт за один день прорвали, с ходу…

И хреново то, что вторыми идут. Страшно. Хоть и не признаешься — позор на всю станицу, на весь род. У казаков так — как службу сломал, так потом и будешь.

Страшно… Ночная трасса была полупустой — в то время как из города был сплошной потоку машин. Встревоженные индусы[17] покидали город…

— К бою! — шоркнуло в рациях…

Казак перекрестился как сумел в тесноте башни, дернул затвор — с лязгом он встал на место, достав первый патрон в патронник. Эту штуку со старого бомбардировщика сняли, там подача идет не лентой, а по проводу, и короб на целую тысячу патронов — под ногами путается. Ага… прицел. Прицел тут был старый, тоже с бомбардировщика…

— А не спеши ты нас хоронить… — затянул кто-то.

— Так… заткнулись, наблюдать за обочинами…

Но все уже пели…

А не спеши ты нас хоронить,А у нас еще здесь дела.У нас дома детей мал-мала,Да и просто хотелось пожить.У нас дома детей мал-мала,Да и просто хотелось пожить…

На повороте в город — белый, небольшой хэтчбек — выскочил наперерез казачьей колонне, пошел в лоб. Казак-водила — шатнул головную машину в сторону отбойника — но местный не принял подарка: жизни. Ему нужна была смерть. Он давно отказался от своей жизни — а теперь хотел забрать еще несколько…

А…а…б…

Почему так башка болит. Не пил вроде. И не курил ничего… а она болит. Тут такая дрянь есть, укуришь — башка как чумная. Но тогда она не болит. А тут — болит…

Свет. Потом опять — темнота…

Потом опять свет…

Потом — он вдруг понял, что лежит. И что что-то не так. Встать бы…

И он — на удивление ровно — встал. Точнее — сел…

Где-то рядом — вяло перестукивались автоматы. Это была не пальба, как бывает, когда попадаешь в засаду — а именно обстрел. Кто-то с дальнего расстояния постреливает, чтобы держать всех в напряжении — но перестрелкой это не назовешь…