Барбара Хэмбли - Дети Джедаев Страница 17

Разговаривая, они вернулись к треугольнику, образуемому руинами с остатками крепости и куполом под массивными опорными конструкциями с нависающей зеленью и гирляндами цветов. Посадки виноградного кофе располагались над развалинами Дома Плетта наподобие тучных птиц. Самые кончики гибких лоз были лишь на дюжину метров выше крепости. Дальше сквозь разорванный туман виднелся купол и небо, и Лея удивилась тому, каким темным оно казалось.

В одном из внутренних помещений сохранились остатки трубопровода от горячего источника. Здесь, в верхней части ущелья вода была как в горячей ванне и не имела сероводородного зловония обжигающих источников, располагавшихся ниже. Рядом с отверстием для трубопровода краснели и желтели отложения шлака. Отломив кусочек, Лея повертела его в руках. «Кажется знакомым?»

«Доказывает, что здесь нет никаких колодцев», — иронично заметил Хэн.

«Это не значит, что драгоценность в кармане Драба связана с каким-либо местным источником, расположенным неподалеку. Источник с идентичной комбинацией серы и сурьмы мог иметь несколько выходов».

«Ты говоришь достаточно убедительно».

Лея усмехнулась. «Я постоянно имею дело с политиками».

«Конечно, — согласился Хэн, бросив взгляд в направлении разрушенных ворот, через которые удалился Джевакс. — Думаю, тебе придется иметь дело еще с одним».

В одной и вытесанных в скале комнат Чубакка нашел старую лестницу. Они решили воспользоваться ею и теперь перетаскивали ее с одного этажа на другой, карабкаясь по остаткам крепости. Лея осторожно двигалась через пустые дверные проемы и выбоины, служившие раньше окнами. С высоты открывался захватывающий дух вид на долину. Туман заполнял землю подобно крутящейся воде в темном бассейне, белые и зеленые пластиковые крыши заводов поднимались на дальнем конце долины, подобно кучке беспорядочно разбросанных айсбергов. Там за счет более высокой температуры воздух нагревался и приходил в движение вместе с туманом.

Над головами людей перемещались гондолы с посадками виноградного кофе, направляясь к окутанной лозами Станции Обеспечения. Стоя на разрушенном полу крепости, Лея смотрела вниз на миниатюрную экосистему расселины, где душные постоянно испаряющиеся джунгли уютно соседствовали с самыми ужасными ледяными полями галактики.

Как же выглядели эти места, думала она, когда они были здесь, эти дети, чьи пронзительные голоса, казалось, звучали у нее в ушах? Семьи, чья мудрость и взаимная любовь словно пропитала камни этих стен…

В отсутствие купало температурные перепады здесь были очень значительны. Это заставляло тех, кто прибыл сюда, строить каменные дома вблизи горячих источников. Дикие джунгли росли тоже недалеко от них, дальше — начинались голые пространства.

Почему же Мастер Джедай Плетт выбрал именно это место? Кто убедил его сделать это?

Пара сильных рук обхватила ее сзади за талию. Не говоря ни слова Хэн привлек Лею к себе и она подчинилась этому движению. Закрыв глаза, она позволила себе расслабиться. Самые разные мысли теснились в ее голове.

Ей вспомнился Итор — эта прекрасная, такая зеленая и одновременно деловая планета.

Потом — сообщение о бессмысленной смерти Стины Дрезинг Ша в Секторе Сенекс, убитой профессиональным и высокооплачиваемым киллером.

Ее тревожило то обстоятельство, что глава Дома Вандронов, на чьей территории произошло убийство, препятствовал любому расследованию преступления.

Неожиданно перед ее глазами всплыло лицо Драба Маккама.

Они спрятали детей в шахте.

До нее опять явственно донеслись голоса. Дети играли в большой квадратной комнате внизу, тренируясь в метании дротиков. Их было здесь довольно много, самого разного происхождения — представители человеческого рода, иторианцы, вуки, твилеки, биты… Женщина, чинившая неисправный стерилизатор за одним из столов, мягко предупредила одного из только начавших ходить малышей, чтобы он не приближался к бронзовой, в форме цветка решетке, закрывавшей колодец в центре пола. Однако отверстия в решетке были слишком малы, чтобы туда мог кто-нибудь упасть, — разве что самая маленькая игрушка. Из отверстий, согревая комнату, поднимался пар, а призрачный солнечный свет усиливался с помощью кристалоплекса, установленного в имевшем форму замочной скважины окне. Темноволосый мужчина играл на красной лакированной мандолине. Ярко окрашенные птички прыгали по подоконнику.

Дверь в задней стене открылась, и появился старый Хо-Дин. Высокий — ростом в два с половиной метра с тронутыми сединой волосами, он был изящен в своем черном плаще Джедая. Чем-то он напоминал Люка — от него исходило такое же ощущение силы и покоя, купленного дорогой ценой.

Она открыла глаза.

Не имевшее крыши помещение, в котором она находилась, было пусто. Слабый дневной свет почти исчез, оставив после себя одни тени.

Никакой двери в задней стене не было.

«Они ее каким-то образом заделали. — Хэн пощупал гладкий темный камень, там, где когда-то была высечена задняя стена дома Плетта. — Хорошо сработано! Никаких следов!»

«Но здесь должна была быть дверь». Лея вновь прикрыла глаза, пытаясь восстановить картину прошлого. Сердце ныло, словно она только что потеряла что-то очень дорогое. Почему от этих помещений исходило такое ощущение покоя и счастья?

Она подумала, глядя на Хэна, — испытывал ли он в своем детстве похожее ощущение покоя и счастья?

Чуви что-то вопросительно прорычал, и Хэн его успокоил: «Да, я думаю, что эхолокатор еще работает, — если Ландо не позаимствовал его в прошлый раз, когда отправился на „Соколе“ в какую-то экспедицию за сокровищами кокомами».

«Едва ли даже эхолокатор сможет найти тот туннель, Мастер Джедай, — сказала Лея. Она обернулась, чтобы еще раз осмотреть пустое помещение. Джедаи… — Она засомневалась, думая о тех вещах, которым учил ее Люк и о которых говорил старый Джедай Вима-Да-Бода. — Если Джедаям так удалось замести свои следы, что все проживавшие в долине забыли о них и о бомбовых ударах, повлекших жестокое разрушение, то я не думаю, что эхолокатор окажет сколь-нибудь существенную помощь».

«Думаю, ты права, — Хэн опять ощупал камень стены, думая о том, что исчезновение двери больше похоже на иллюзию. Такая же мысль мелькнула и у Леи. — Но мы теперь знаем, по крайней мере, две вещи».

«Какие?»

«Здесь был вход, — сдержанно заметил Хэн, — и второе -это то, что Драб им воспользовался».

Глава 6

Рыцари Джедая убили его семью.

Группа Джедаев напала на город, где он вырос. Сгущая туман с помощью Силы, они двигались сквозь холод и тишину ночи, и глаза их сверкали в темноте зеленым болотным огнем. Он бежал, задыхаясь, чувствуя, как на его мозг оказывается сильнейшее давление и что его пытаются вернуть обратно и схватить. Он упал и видел себя лежащим под деревьями за городом.

(деревья?)

…он видел, как они выстраивали в одну линию женщин и не обращая внимания на их крики, выхватывали у них из рук детей и разрубали их на части своими Огненными Мечами. Он видел эти ужасные, разбросанные по земле обрубки человеческих тел, слышал душераздирающие крики, отдававшиеся эхом в ночном воздухе. Джедаи искали его, они охотились за ним на спидерах, оглашая окрестности оскорбительными выкриками. Он убегал от них по холмам, через грязные мутные потоки воды.

(грязные, мутные потоки? Я же вырос в пустыне…)

…Затем они повернули обратно, чтобы продолжать убивать детей. Он видел своего младшего брата и сестру…

(Какого брата?)

…и их тоже уничтожили, а они так просили сохранить им жизнь…

Кто же это сделал?

Это была правда. Все здесь было правдой.

Или чем-то очень похожим на правду.

Люк отключил свой мозг. Он глубоко дышал, преодолевая чувствовавшуюся в груди боль. Концентрируя внутри себя Силу, он отдавался своей памяти, которая текла свободно как вода со смазанного оружия. Он понимал, что эти воспоминания похожи на те, что были у Никоса и оставались запечатленными в его мозгу. Слова, исполненные мощи, но абсолютно без каких-либо образов. Слова, которые свидетельствовали о том, что это была правда.

У Люка болела голова, болело все тело. Процесс концентрации в нем Силы ослабился, и к нему вернулось ощущение предательства, поразившее сердце острой болью. Джедаи предали его.

Он опять погрузился в темноту.

Лежа на койке Хэна в «Тысячелетнем Соколе» с перевязанным обрубком правой руки, он чувствовал приближение агонии, несмотря на обезболивающее средство, которое дал ему Ландо. Хуже боли было понимание того, что Бен солгал ему. Бен лгал, а правду говорил Дарт Вейдер.

«Остается мстить, — нашептывали голоса. — Отомсти за это».

Став на какой-то момент тем, двадцатилетним, он вновь почувствовал, что душа его содрогается от предательства.

Почему ты солгал, Бен?

Вернувшись мысленно назад, он понял, почему Бен солгал. В свои восемнадцать лет, если бы он узнал, что его отец жив, его потянуло бы к отцу — и это было бы естественно. И то, что отец так изменился, не сыграло бы решающей роли. В свои восемнадцать лет Люк не обладал еще ни опытом, ни достаточной Силой, чтобы оказывать необходимое сопротивление, и он вполне мог оказаться на Темной Стороне Силы. Бен это понимал.