Джен Александер - Пустошь Страница 18

Сердце у меня подпрыгивает, пропуская несколько ударов. С одной стороны, мне интересно. С другой, я боюсь, что здание взлетит на воздух, стоит мне хотя бы вздохнуть.

Когда свет гаснет, Деклан объясняет:

– Эта же технология, только более продвинутая, используется в сэйвах. Защищает персонажей, когда геймеры выходят из игры. Я изменил настройки таким образом, чтобы она работала постоянно. Если кто-нибудь прикоснется к двери, его ударит током.

Теперь понятно, что произошло, когда я попыталась открыть дверь после ухода всех геймеров. Я провожу пальцами по запястью, вспоминая, как бежало по телу электричество. На меня производит впечатление, что Деклан может создать собственную безопасную комнату, но ему я об этом не говорю.

– А что если кто-нибудь все равно войдет?

– Вряд ли найдется дурак, который попробует прорваться сквозь электрический барьер.

М-да, спасибо за комплимент.

– А если и прорвется, он все равно увидит только пустую комнату. Я создам проекцию, которая скроет меня от посторонних глаз. Персонажи стоят больших денег, и корпорация соблюдает все возможные предосторожности, чтобы сохранить свое доброе имя и безупречную репутацию. Она тщательно заботится об имуществе игроков.

У меня такое чувство, будто я получила пощечину. Я – имущество игрока. Дорогостоящая игрушка, принадлежащая девушке, у которой не хватает совести кормить меня досыта. Мне жжет глаза, зрение затуманивается. Я отворачиваюсь от Деклана и смотрю на темное пятно на стене. На бегущую по полу сороконожку. На что угодно, только не на него.

Делаю глубокий вдох и протискиваюсь мимо него, но тут же останавливаюсь, не решаясь дотронуться до двери. Я уже знаю, что в комнате на втором этаже меня ударит током. Еще не хватало, чтобы это случилось дважды.

– Можно открыть?

Аку-планшет издает звуковой сигнал, и Деклан говорит:

– Теперь можно.

Я переступаю порог и оглядываюсь. Деклан сидит, прислонившись к противоположной стене, водит пальцем по горлышку бутылки и смотрит на меня. Я нервно поправляю волосы.

– Ты ведь вернешься, когда сможешь?

Деклан прекрасно знает, что вернусь. Знает, что больше всего на свете мне хочется сбежать отсюда. Но я все равно киваю.

– Будь осторожна, – говорит он мне вслед, когда я начинаю подниматься по ступенькам. – И осмотрительна.

Вооружившись кувшином с водой и жестким мылом, от которого и без того раздраженная кожа начинает гореть, я отправляюсь в ванную на первом этаже и по возможности привожу себя в порядок. Разглядываю себя в закопченном треснутом зеркале: светловолосая девушка с зелеными глазами и покрасневшей кожей. Незнакомка, которую я знаю только в лицо.

Мне удается отдохнуть всего три часа, прежде чем возвращается Оливия. Большую часть этого времени я провожу, глядя на застывшее лицо Итана и пытаясь унять судороги, которые все еще сотрясают мое тело после удара током – увы, прибор Деклана не отключил электричество на втором этаже.

Первое, что Оливия заставляет меня произнести:

– Хочу устроить набег.

Глава двенадцатая

Мы отправляемся в спасательную экспедицию. Оливия обнаружила на карте логово людоедов в паре километров от нашего убежища. Шестеро каннибалов, двое пленных выживших – оба онлайн и, по словам Оливии, оба стоят нескольких очков. А главное, столько припасов, что подохнуть можно, – по крайней мере так она говорит. Сердце у меня болезненно сжимается. Опять идти. Опять на кого-то нападать. И опять подставляться под удар без всякой причины.

Кто-нибудь непременно погибнет. Надеюсь, я не окажусь ни среди убитых, ни среди убийц.

– Не хочу здесь застрять, – вполголоса говорит Джереми, отводя меня в сторону. – У моей бабушки день рождения, и семья устраивает вечеринку на аэроавтобусе.

Когда я стряхиваю его руку, Джереми замолкает. Оливия поворачивает к нему мою голову, и с минуту я смотрю на него в упор. Если не считать пустого взгляда карих глаз, вид у Джереми на удивление здоровый. Несколько месяцев назад, во время спасательной экспедиции в полуразрушенный плавучий театр, он наглотался отравленной воды и потом долго напоминал обтянутый кожей скелет. Когда мы добрались до судна, все уже были мертвы, а людоеды давно смылись. Джереми было так плохо, что он не мог держаться на ногах, и нам с Миа пришлось переправлять его через реку и тащить до самого убежища.

С тех пор к реке мы больше не ходили.

– И сколько же своего драгоценного времени ты готов нам уделить? – спрашиваю я.

Хотя мой голос звучит ровно, не сомневаюсь, что тон у Оливии резкий, как ветер в снежную бурю.

– Два часа.

Джереми делает осторожный шаг в мою сторону. Я упираюсь ладонью ему в грудь и качаю головой, плотно сжав губы. Джереми возвышается надо мной, как гора, но все равно незачем вкладывать в это прикосновение столько силы. Мне хочется положить этому конец, хочется сказать ему, что бабушка в сто раз важнее Оливии вместе с ее дурацкой игрой. Джереми улыбается своей обычной неестественной улыбкой.

– Ну, может, три или даже четыре. В принципе, можно вообще не ходить. Родители, конечно, расстроятся, но ничего, переживут.

Когда Оливия растягивает мои губы в улыбке и заставляет меня произнести: «Так-то лучше», внутри у меня что-то сжимается. Наверное, я не должна испытывать сочувствия к игроку, и все же испытываю. Я почти уверена, что геймер Джереми играет в «Пустошь», потому что ему хочется иметь друзей. Он сказал это почти напрямую в ту ночь, когда они с Эйприл обсуждали мою судьбу. А Оливия готова пользоваться этой его потребностью при всяком удобном случае.

Оливия играет своими друзьями-геймерами точно так же, как мной. Мы для нее – просто развлечение. От бешенства и отчаяния мне так сильно сдавливает грудь, точно она вот-вот разорвется.

– Они перебрались туда совсем недавно. Нужно действовать быстро, застать их врасплох, – слышу я собственный голос.

Впервые за сегодняшний день меня затягивает в голову к Оливии. Мы находимся все в той же белой десятиугольной комнате. Сейчас Оливия сидит и почти не размахивает руками. Она шевелит пальцами, только когда хочет переключиться на другое меню, увеличить или уменьшить изображение.

Хотя Оливия почти не двигается, на экране видно, как она заставляет меня готовиться к набегу. Мой ум сосредоточен на другом, но Оливии достаточно контролировать мое тело. На одном из дисплеев я вижу, что достаю из кладовки несколько энергетических батончиков и пару бутылок с водой. После пяти дней на солнце мои руки покрыты ожогами. На огромных экранах это очень заметно, и мне все время кажется, будто Оливия в курсе, где я была и что замышляла. Особенно когда она стискивает подлокотники мягкого белого кресла и устремляет пристальный взгляд на экран. Однако Оливия только взмахивает рукой и раскрывает инвентарь. Она быстро просматривает список предметов и возвращается в игру.

Внизу экрана появляется черная надпись и тут же исчезает. Потом еще раз. И еще. Раньше такого не бывало. Текст мигает настолько быстро, что мне удается разобрать слова только на четвертый раз:

ПУСТОШЬ

Сила мысли

Бета-версия 1.2.0

На экране я шепчу что-то Итану, отвожу у него с лица прядь золотистых волос и касаюсь губами его губ. Все это время Оливия остается тиха и неподвижна, как статуя. В голову закрадывается ужасная мысль: вдруг Оливии больше не нужно двигаться, чтобы мной управлять? Вдруг она использует такую версию игры, в которой может манипулировать моим телом и словами при помощи одного разума? Новый уровень контроля.

«Нечто новое и гораздо более опасное…»

Может, Деклан имел в виду именно бета-версию 1.2.0, когда обронил эти таинственные слова?

– Откуда у тебя мои вещи?

Моя голова резко поворачивается в сторону Эйприл, и я оказываюсь в собственном теле.

– О чем ты?

Девушка сует мне под нос пояс с ножами. О нет… От усталости и отчаяния я забыла вернуть его на место.

– Он был среди твоих вещей. Что он там делал?

Мои глаза превращаются в две узкие щелки.

– Какого черта ты рылась в моем рюкзаке?

Резкость, с которой я это спрашиваю, застает меня врасплох. Обычно, когда мной управляет Оливия, все мои слова звучат одинаково сухо и монотонно.

Но, может, в бета-версии 1.2.0 все по-другому?

Эйприл даже бровью не поводит, когда я на нее налетаю. Застегивая на талии пояс, она говорит своим привычно ровным голосом:

– Мои ножи пропали. Они нужны мне для экспедиции, поэтому я…

– Предупреждаю, Эйприл… – моей рукой Оливия хватает девушку за горло и прижимает ее к стене, – … держись подальше от моих вещей, иначе тебе придется искать новый клан.

Ни объяснений, ни оправданий. Оливия даже не думает, как пояс оказался у меня в рюкзаке. Она только окидывает Эйприл ледяным взглядом и громко добавляет:

– Это касается и всех остальных.

Пока я угрожаю Эйприл и говорю слова, которых никогда бы не произнесла сама, во мне бушуют сотни чувств. Страх – вдруг Оливия узнает, где я была, и разделается со мной? Я полностью в ее власти и бессильна сопротивляться, когда она вторгается в мой ум.