Алексей Ефимов - Долгая дорога к дому Страница 19

Янгута задумчиво наморщила лоб. Она была весьма неглупой и практичной девушкой, не страдала избытком идеализма, так что ответ не заставил себя ждать.

— Хорошо. Давай. Но не так же! Подожди, я сейчас сбегаю за едой.

Элари смущённо опустил глаза. Ему даже в голову не пришло подумать о еде, — а без неё они бы ушли недалеко.

Янгуты не было довольно долго. В конце концов, он спустился вниз и сел у решётки, поджидая подругу. Она вернулась с объемистой сумкой на плече.

— Здесь консервы, сколько я смогла поднять, — сказала она, передавая ему сумку, потом ловко проскользнула между прутьями.

Элари потянулся за туникой, но Янгута остановила его.

— Подожди. Может быть, наверху мы умрём. Очень скоро. Возможно, это наш последний шанс… побыть вместе.

— Но у нас нет на это времени…

Вместо ответа Янгута поднялась на пальцы ног и поцеловала его. На этом всё сопротивление, какое мог оказать Элари, закончилось. Он рывком сел на пятки и она оседлала его, резко двигая бёдрами.

Они двигались вместе, молча, часто дыша, обнявшись, вцепившись друг в друга… казалось, это уже навсегда… потом юноша вдруг вскрикнул от пронзительно-резкого наслаждения, и сжал бёдра девушки, останавливая её. Они замерли, опустив ресницы. Их тела были единственным источником тепла в окружающем ледяном холоде. Элари подумал, что несмотря на боль и всю окружающую мерзость ему хорошо…

— У нас, наверное, будет ребенок, — прошептала Янгута почти прямо в его ухо. — Мальчик. Такой же, как ты.

Элари кивнул. Ему очень хотелось в это поверить.

19.

Они помогли друг другу одеться, потом поднялись и Элари снял решётку. Они вылезли в окно, с наслаждением дыша лесным воздухом. Из-за того, кто должен нести сумку, возник небольшой спор: Янгута напихала туда не меньше пуда всякой всячины и Элари полагал, что такой груз не для девушки. Она же настаивала на том, что таскать вещи за мужчиной — как раз женское дело: как же он сможет защищать её, если будет обвешан барахлом?

В конце концов, Элари уступил ей. Пара выбралась из кустов, буйно разросшихся вокруг круглой кирпичной будки. От её дверей шла свежая тропинка — похоже, именно по ней ушли последние защитники Емс-Самзы. Но едва Элари сделал несколько шагов, сзади вновь затрещали кусты — и из них вывалилась дюжина сурами.

Юноша не колебался ни мгновения. Он выхватил нож, одновременно толкнув Янгуту на тропу.

— Беги. Беги же, дура!

Она взглянула на него — глаза в этот миг у неё были совершенно дикие — и кинулась бежать. Через несколько секунд она исчезла в зарослях.

Элари так никогда и не узнал, что же с ней сталось.

20.

Юноша застыл, подняв нож. Он знал, что сейчас всё будет кончено — и так, что этого не придется стыдиться. Умереть, защищая любимую девушку, для него было совершенно естественным… теперь.

Сурами неторопливо приближались, не пытаясь стрелять, хотя у половины были луки. Огромный вожак вышел вперед, помахивая дубинкой, не трогая длинный меч на поясе — грязный ободранный юноша явно не казался ему достойным противником. Элари пригнулся, пытаясь сделать выпад… дубинка мелькнула с быстротой молнии, ударив его по руке. Её пронзила дикая боль и она мгновенно отнялась — до самого плеча. Элари даже не заметил, как выронил оружие. Он перехватил отшибленную руку и выпрямился, с трудом сдерживая злые, бессильные слезы. Сурами окружили его… сейчас всё кончится…

Он ждал последнего удара по затылку, невольно втянув голову в плечи, но его всё не было. Почему? Ведь им не нужны ни пленники, ни даже рабы — лишь мясо мертвецов, которое они с жадностью поедали.

Вожак вышел вперед, коснувшись ярко алеющих кровавых отметин на груди юноши — отметин, оставленных другим сурами, которого он убил…

— Ты очень храбрый, не как обычный человек, — на миг Элари показалось, что он сошёл с ума. Вожак сурами говорил на приличном айрине, языке Айтулари, только его голос словно звучал в бочке. — Ты дрался и ты убивал. За это я убью тебя быстро. Или ты хочешь испытать свой дух и умереть медленной смертью? Или очень медленной?

Элари захотелось сказать, что он предпочитает первое, но он никак не мог разлепить губ. В глазах дрожали слёзы, но лицо вождя стояло перед ними со сверхестественной четкостью — волосатая образина получеловека-полузверя, отвратительная, жестокая, и в то же время умная. Впрочем, это не помешало юноше разглядеть, что происходит за его спиной — двое сурами крушили обитую железом дверь будки тяжёлыми топорами. Он мгновенно вспомнил ящик с желтыми брусками, безобидными только на вид. Сколько там тротила? Тридцать килограммов? Сорок?

— Я готов умереть самой медленной смертью, какую ты только в состоянии придумать, — с вызовом ответил Элари. — И я клянусь, что ты не усомнишься в твердости моего духа. — Юноше вновь показалось, что за него говорит совсем другой человек. На самом деле он отнюдь не был уверен, что сказал правду.

— Так и быть. Я надеюсь, что ты не солгал. Мои воины сейчас проверят это. Сними свои лохмотья, чтобы нам не пришлось излишне унижать тебя.

Вождь перевел свои слова остальным сурами. В ответ раздался одобрительный рёв. Под пристальными взорами десяти пар глаз Элари медленно расстегнул пояс и ещё медленнее потянул ворот туники. Он очень боялся, что сурами, ломавшие дверь, тоже придут посмотреть и тогда ему останется лишь подтвердить то, что он сказал, делом… но тут за его спиной пронзительно затрещали расщепленные доски — дверь подалась. Поняв, что через миг его изрешетят осколки, Элари прыгнул.

До вождя было всего три шага. Юноша подкатился ему под ноги, увернувшись от дубинки, и прижался к земле. Но взрыва, увы, не было — ломавшие дверь воины оставили её и обернулись. Элари самым жалким образом растерялся — ему совсем не хотелось умирать мученической смертью. Пинок вождя отбросил его в сторону, чуть не переломав ребра, сурами расступились. Их вождь вытащил меч, не отводя глаз от Элари. Юноша не попросил о пощаде лишь потому, что толком не смог вздохнуть. Сурами, стоявший у двери, повернулся, запустил в пролом лапы и, крякнув, сорвал её с петель…

За спиной вождя брызнуло жидкое солнце. Элари словно ударили по голове: он слышал, как что-то щёлкнуло в черепе, но не услышал взрыва. Все окуталось пылью. Тело сурами плавно поплыло в небесах и, пролетев метров десять, разбилось о дерево. Остальных тоже разметало как пустышки, они покатились по земле, над их головами клубилось пламя. Упавшие сурами корчились, пытаясь подняться. Но двигалось всего несколько из них — остальные были изломаны и разбросаны.

Через минуту Элари вскочил и бросился прочь — ему досталось меньше всех и он первым пришёл в себя. Он проскочил меж двух сурами, перепрыгнул через ноги третьего и оказался снаружи их кольца.

Отбежав в сторону, он обернулся. Будка исчезла, на её месте дымилась воронка обвалившегося колодца. Осколки раздробленных стен буквально выкосили лес на много метров вокруг. От отряда сурами осталось чуть меньше половины. Элари не успел толком их разглядеть, потому что увидел ещё кое-что — вождь сурами уже вполне твердо стоял на ногах и целился в него из лука. Не не было никаких сомнений, что с двадцати шагов он не промажет. Элари не хватало всего мгновения, чтобы скрыться в зарослях — и тут произошло нечто, вновь заставившее юношу усомниться в собственном здравом рассудке.

Вождь сурами опустил лук.

21.

Элари не нужно было подгонять — он вмиг исчез в кустах и вскоре выбрался на дорогу у тыльных ворот электростанции — распахнутых настежь и никем не охраняемых. Из-за бетонной ограды доносились яростные вопли и плотная стрельба — очевидно, после взрыва в Емс-Самзе всех сурами охватило бешенство и здесь они нашли ему выход, наткнувшись на батальон охранявших электростанцию солдат. Пройдет немало времени, прежде чем сурами покончат с ним (Элари уже не допускал возможности иного исхода) и примутся за поиски беглецов.

Юноша усмехнулся, затянул пояс и вновь бросился в заросли. Вслед ему стреляли, свистели пули (или ему просто казалось от страха?) но он нёсся, как на крыльях, пока его не скрыл лес… и не смог остановиться. Его ноги работали совершенно независимо от головы и он бежал, не слыша погони и не чувствуя ног, бежал, бессознательно направляясь к северу, бежал, пока совершенно не обессилел и не упал. Он был голоден, его роскошная туника превратилась в грязные лохмотья, едва скрывавшие измученное тело — но он был жив. Пока жив.

Элари долго лежал на земле, полуголый, дрожащий от холода, не в силах подняться, не представляя, где находится, пока до него не донеслись тяжелые, мерные шаги. Человеческие ноги не могли так ступать.

"Вот и сурами, — равнодушно подумал он, — теперь я попрошу их убить меня сразу. Больше не соглашусь принять мучения".