Замок. Откровение черного колдуна - Илья Андреевич Беляев Страница 19

Он встал и вышел из зала. Эдуард убрал нож и последовал за ним. Тим, взявшись рукой за виски, погрузился в размышления, представляя, что будет, если горожане откажутся принять мага даже на время. В голове зашумело, мысли сбились в кучу, образуя вал, его руки потонули в тепле, ко лбу прикоснулось что-то влажное, но приятное. Он с трудом открыл глаза. Перед ним, на коленях сидела Соня и жемчужным взглядом смотрела на его хмурое лицо.

– Ты слишком устал, тебе нужно отдохнуть! – мягким, словно кошачья поступь, голосом произнесла девушка и поцеловала его ладонь.

– Тот поцелуй, в поле, перед появлением Стаи был специально запланирован? – почему-то спросил Тим.

Она встала, смущенно улыбнулась и кивнула головой. Плавным движением руки, Соня потянула за веревочки своей рубашки и вскоре та оказалась на полу, явив Тиму, загорелое девственное тело, которое притягательно манило своей красотой и желанием прикоснуться к нему губами.

– Не стоит! – слабо произнес он.

– Ты что, никогда не был в постели с девушками? – удивилась та.

Юноша усмехнулся. Многие вот так отдавались ему, но вот чтобы полюбить… таких пока еще не было.

– Нет, ты не первая, но…

– А ты единственный, кому я доверяю свое тело, жизнь и душу, – перебила его Соня.

– Почему? Тебе нет и двадцати двух, а я не идеален. Ты еще можешь встретить того единственного, о котором мечтала всю жизнь.

– Я уже нашла такого и это – ты!

– Ты делаешь это в благодарность за то, что я спас тебя?

– За это тоже, но… я люблю тебя!

Она опустилась на колени и склонила голову, пытаясь скрыть заливающее краской лицо и шею.

– Я как маленькая девчонка влюбилась в тебя с первого взгляда и больше не могу это скрывать. Желание, как огонь, испепеляет меня, я… я хочу тебя!

– Но я не смогу полюбить тебя как жену. Я – воин, а мне…

– Ты все говоришь правильно, Тим, ты – воин, не мыслящий себя без оружия, походов, войн во славу империи; я тоже воин и моя жизнь – звон скрещивающихся мечей. Ты можешь умереть, не здесь, тебя могут убить далеко, в одном из кровавых сражений, но я всегда буду рядом с тобой, и когда другие не смогут придти на помощь, я окажусь там, где нужно и даже ценой своей жизни помогу тебе.

– Ты не права…

– А что касается жены, – не дослушала она его, – то для этого есть время, – и почти шепотом добавила. – Меняется даже мир, переходя грань своего существования.

Он в последний раз собрался возразить, но Соня нежно прикоснулась к его губам, и они слились в долгом страстном поцелуе.

Желание захватило его врасплох, но, не имея сил сдерживаться, он отдался судьбе, и вскоре потонул в удивительных ласках девушки.

Яркий раскаленный луч осветил все живое. Упоительная ночь блаженства уступила место неизведанному. Все заботы и обязательства отошли на второй план, оставив великолепную, удивительно – прекрасную реальность. Фейерверк эмоций и чувств залил мир и взорвался стоном всепоглощающей любви.

Все предстало в совершенно ином свете, предрекая восхождение нового Солнца и настоящей жизни. Обновление города прошло быстро, настолько, что никто его практически не заметил и как бы мгновенно перешел грань от нищеты и разорения к процветающему государству. Горный Сокол теперь мог достойно называться городом, не крепостью и даже не укрепленным пунктом, а просто городом, одним из множества подобных. Жители делали все возможное, чтобы возродить его и теперь от былой вони и уничтожающего запаха не осталось и следа: идеально ровные улицы покрыли мелкими камнями; вырыли три глубоких колодца с кристально чистой водой; наваленный повсюду мусор и останки в виде костей – сожгли в горах, а пепел зарыли в землю.

Воспротивившийся было народ, отказывался от услуг Темного, проклиная его адскими словами, но когда тот мало-помалу остановил мор людей и падеж скота, силой духов накрыл руины церкви пластами земной коры, и кое-как справился с тройным проклятием Этилии: от Крониуса, Михаэля и Нико; теперь его не называли такими страшными словами и, хотя неприязнь осталась, многие почитали и уважали мага, склоняя головы перед каждым его появлением.

Задумались о будущем только тогда, когда начали строительство новой церкви, в десять раз лучше прежней. В городе не было священника! Это обстоятельство всех угнетало и тревожило, пожалуй, больше возрождения Горного Королевства. Людям негде было молиться, истинно молиться, не в своей избенке, глядя в темный уголок с крохотной иконкой Спасителя, а в настоящей, освященной со всеми почестями церкви. Видя полнейшую неразбериху и панику среди населения, Лазарь сам вызвался отправиться в Тром и привезти настоятеля. Тим понимал об опасности, угрожающей Этилии, если император Арии узнает о существовании Черного Мага в пределах его власти, но Лазарь добился своего и, сбросив на время одежду волшебника, превратился в того самого Старца, но наделенного чудовищной силой и ужасной памятью прошлого.

Покинув Горный Сокол, маг, тем самым, ушел от еще одной беды. В город, на утренней заре въехал сопровождаемый тысячей конников, старший сын барона – Рион. Он гордо и величаво, как некогда отец, в окружении двадцати лучших, проехал по улицам, бросая презрительные взгляды, как на убогие домишки, так и на их хозяев и спешился у замка, перед мрачным и холодным как сталь, Тимом.

Высшего заранее известили о приезде брата, и он стоял на возвышении у замка, поджидая того, в ком чувствовал исходящее зло. Юноша не допускал просчета в своих суждениях и знал наверняка, что говорить и как себя вести в подобной ситуации. Он знал брата и все, на что тот был способен.

Откинув прядь черных волос, Рион сплюнул в сторону, все еще поражаясь мерзостью, в которой приходится ему находиться.

– Зачем ты приехал?

– Ты не рад брату?

– Тебе – нет! – в спокойном голосе чувствовался яд. – В имении я молчал, боясь за здоровье отца, если тот узнает о моих словах, но здесь, вдали от него, я могу полностью раскрыться. Ты хочешь изменить закон, как и отец, жажда власти и богатства заполнили алчностью твою душу, и ты ждешь удобного случая, чтобы покончить с ним и восторжествовать над его останками.

– Проклятое место принесло свои плоды. Проклятье пало и на тебя! Что ты говоришь?

– Разве я не прав?

– Ты заблуждаешься, брат, твои мысли исковерканы и приняли совершенно не то значение. Я чту отца как мудрейшего человека империи, он дорог мне так же, как и тебе и я не потерплю подобную клевету из уст пусть даже собственного