Борис Долинго - Странник поневоле Страница 2

В тот же день он успел показать находку Саше, однако тот взглянул на неё очень невнимательно: в день рождения отца ему уже было не до работы и, тем более, не до сомнительных находок – он только сразу же подключил приятеля к решению оргвопросов.

Водоворот праздника затянул и Богдана. Пиршество началось в заводоуправлении и продолжилось на даче. Наутро Богдан страдал от жажды и головной боли, через силу закончил остатки дел и вспомнил о полукруге, переложенном в сумку, уже в номере гостиницы, собираясь на поезд. «Дома и проверю, что это такое», решил он.

За весь первый день по возвращению он смог выяснить только одно: вещество полукруга всё-таки являлось ферромагнетиком, то есть притягивалось магнитом, однако, измерив примерно удельный вес материала, Богдан ни в одном справочнике не смог найти сплав со схожими параметрами. Попытка сделать химический анализ завершилась неудачно, поскольку ничего с полукруга не откололось и не сточилось напильником, а твёрдосплавный керн упорно не желал оставлять даже царапин.

Полукруг не поддался ничему: ни кислотам, ни даже газовой горелке у знакомого слесаря в ЖЭУ. Причем, при нагреве обнаружилась ещё одна странность: температура материала оставалась постоянной, по крайней мере, на ощупь, и можно было только поражаться, куда же пропадает передаваемая от пламени энергия!

Богдан уже собрался вызванивать знакомых ребят из Института физики металлов, но события приняли неожиданный оборот.

На следующий день ему позвонил Саша и рассказал, что на заводе объявился человек, совершенно целенаправленно искавший именно этот полукруг! Человек расспрашивал всех подряд и, в конце концов, наткнулся на Сашу, который предварительно решил узнать, не будет ли Богдан против подобных вопросов.

– Так-так, – сказал Богдан, задумчиво потирая подбородок. – А что за мужик, неужели кэгэбэшник?

– Да нет, почему? – немного нервно хохотнул в трубке Саша. – Вроде нет – он сотрудник Латвийской Академии наук. Документы показывал. К тому же, он и внешне явный прибалт, и говорит с лёгким акцентом. Но смотри, если не хочешь, я скажу, что телефон твой не могу найти, или что-нибудь в этом роде.

– Да ладно, – поморщился Богдан с лёгким сожалением, что придётся, видимо, расстаться с находкой, – дай ему мой телефон. Адрес только пока не давай, ладно? А то заявится в неподходящий момент, и всё такое.

Буквально через полчаса мужчина уже звонил Богдану. Представившись Ингваром Яновичем, он очень вежливо и интеллигентно, действительно с лёгким акцентом, поблагодарил Богдана за то, что тот сохранил находку и пообещал хорошее вознаграждение.

– Это очень ценная для нас вещь, Богдан, очень, – повторял мужчина. – Наша лаборатория занималась этим много лет, да. Как всегда у нас бывает: страшная глупость одного сотрудника. Он потерял составную часть сложной установки. А мы ещё переезжали в другой корпус, и всё такое, понимаете? И этот полукруг попал в металлолом, да…

Богдан хотел заметить о странности, чтобы металлолом на переплавку попёрли из Латвии на Урал, но Ингвар Янович не умолкал:

– Я вам очень хорошо заплачу! Это всё, конечно, с разрешения моего начальства, не подумайте чего-то, да. Когда мы с вами можем встретиться и где, чтобы вы мне передали… наше устройство? Я приеду завтра на поезде. Это удобно, если я зайду к вам домой? Или, если неудобно, то сами назначайте место встречи.

– А что это за материал, Ингвар Янович? – спросил Богдан. – Если это, конечно, не секрет? Я им очень заинтересовался.

– Хорошо, хорошо, – снова залопотал латыш. – Я вам все объяснять буду при встрече. Я понимаю, вы инженер, вам интересно тоже. Я расскажу вам, пожалуйста. И ещё, я подчеркиваю, Богдан: я заплачу вам за находку, понимаете? Вы показали себя любознательным человеком, это надо поощрять.

Богдан, прижимая телефонную трубку к уху, сделал удивлённую гримасу своему отражению в зеркале. Он поблагодарил Ингвара Яновича и спросил, знает ли тот Свердловск – мол, если надо, он его встретит на вокзале...

– Нет-нет, ничего страшного, не утруждайте себя! Вы назовите мне свой адрес, и я прекрасно доберусь.

– Как вам будет угодно, – вздохнул Богдан. – Тогда давайте так. Поезд, насколько я помню, приходит около шести вечера. Я как раз приду с работы и буду вас ждать. Ну, разве что в магазин заскочу, чтобы взять бутылочку – обмоем событие.

В голову пришла мысль, что коли уж приходится расставаться с интересной штукой, так хоть познакомиться с прибалтом поближе. Вдруг знакомство окажется полезным?

– О, обмоем, обязательно обмоем! – с энтузиазмом подхватил Ингвар Янович. – Только вы не утруждайтесь, это я ваш должник, так сказать.

– Ну, как знаете, – пожал плечами Богдан.

Незнакомец попрощался, а Богдан сел и задумался.

Познакомиться с прибалтом, конечно, и неплохо, но может зря он так вот сразу потащил его к себе домой? Что-то всё-таки настораживало в поведении Ингвара Яновича, но что – он не мог понять. Что-то с чем-то не вязалось.

Во-первых, странным казалось, что металлолом из Прибалтики направили в Свердловск – и ближе к Латвии хватает плавильных заводов (хотя опять же – какой только глупости в нашей стране не бывает). Во-вторых, даже если и привезли железяки, то как мог Ингвар Янович и его лаборатория, институт и даже Академия наук проследить, где этот полукруг мог оказаться? В принципе – как?!

Конечно, если у них серьезная секретная тема исследований (а, судя по свойствам полукруга, исследования явно тянут на такое дело), то при потере ценного оборудования должна была последовать команда из соответствующих органов, и весь металлолом в стране проверили бы так, что даже иголку бы нашли. Но тогда искали бы сотрудники КГБ, а не простой сотрудник Академии наук Латвии! Правда, кто сказал, что он тот, за кого себя выдаёт?

Но, в-третьих, даже если и так, то совсем странным казалось, чтобы кто-то предлагал деньги за находку. Это не клад, а собственность государства, которое не станет платить за то, что и так принадлежит ему, даже если собственность эта и была потеряна, а потом кем-то найдена. Особенно если ищет КГБ, денег не предложат – почему-то Богдан был в этом уверен.

Но если версию о «компетентных органах» отбросить, то возможна ли тут, скажем, частная инициатива самого Ингвара Яновича или ещё кого-то вместе с ним? Опять же странно: ведь если они учёные, а не торгаши какие-нибудь, откуда у них деньги? Кроме того, подобный вариант уж точно не объясняет, как они нашли полукруг.

И, наконец, за всей мягкостью разговора латыша чудилась какая-то нервозность, настороженность и вместе с тем, как ни странно, жёсткость. Даже в предложениях, которые произносились как просьба, звучала требовательность, затруднявшая прямой отказ.

Богдан потом много раз вспоминал свою настороженность перед встречей с Ингваром Яновичем и во время неё. Вполне возможно, что именно интуиция тогда спасла ему жизнь и подарила невероятные приключения, хотя во многом он их на себя накликал сам.

Глава 2

Весь следующий день Богдан не находил себе места на работе и то ругал себя за согласие встречаться с латышом, то обыгрывал в уме сцены предстоящей встречи и разговора. Ему было необъяснимо жаль расставаться с полукругом.

«Я в любом случае постараюсь вытянуть какие-нибудь объяснения», – думал Богдан по пути домой. – «Хотя, конечно, прежде стоит мужика как следует прощупать и понять, что он собой представляет. Например, если он, всё-таки, имеет отношение к КГБ, то сразу же проявит себя: начнёт разговаривать в ультимативной форме или просто сразу „корки“ предъявит. Если же станет юлить, то понятно, что, наверное, просто учёный, не более…».

В конце концов Богдану пришла в голову мысль: вообще не показывать полукруг, пока латыш не ответит на интересующие его вопросы! Ведь если он окажется не из КГБ, то что сможет сделать?

Ингвар Янович был более чем точен: когда Богдан в одиннадцать минут седьмого поднялся на свою лестничную площадку, то увидел высокого мужчину с портфелем.

«Быстро же он прискакал с вокзала!» – мелькнула мысль.

Мужчина снял шляпу и слегка наклонил голову, улыбнувшись.

– Вы – Богдан? Очень приятно, рад встрече.

Богдан тоже машинально склонил голову и щёлкнул каблуками, затем отпер дверь и жестом пригласил гостя:

– Прошу, добро пожаловать!

Он сбросил куртку и исподтишка наблюдал, как Ингвар Янович снимает плащ и вешает его на вешалку. Гость не сделал даже попытки разуться, хотя и вытер туфли мимолётным движением о коврик в прихожей. Это вызвало легкое раздражение, но Богдан промолчал, благо, что день был сухой. «У них там, в Латвии, наверное, так и принято: всё-таки почти Запад, почти заграница», – подумал он.

Но что-то определённо не нравилось в госте. Во всех движениях Ингвара Яновича, хотя тот и выглядел дружелюбным, сквозило нечто вроде надменности: казалось, что он просто проявляет необходимую терпимость к обстоятельствам, а сам еле сдерживает то ли недовольство, то ли брезгливость.