Руслан Мельников - Мертвый рай Страница 2

Воронов уподобился убитому гвардейцу. Неподвижный, молчаливый. Стоячий труп, да и только! Таким он нравился Фурцеву больше.

– И потом, с чего вы взяли, что президент не в курсе реального положения дел. Вы, конечно, возглавляете службу его охраны, но именно поэтому являетесь слишком опасной персоной. Приемная младшего помощника – максимум, куда вас пускают. А у меня доступ повыше. И у меня имеются свои способы для передачи информации наверх…

Палец Фурцева поднялся к слепящим лампам на стерильном потолке лаборатории.

– На самый верх. И той информации, которую я сочту нужной.

Ни один мускул не дрогнул на лице Воронова. Верный признак того, что офицер вне себя от бешенства. Доктор удовлетворенно улыбнулся: будет молчать. Бог с ними, с официальными сверхсекретными донесениями Президенту о ходе эксперимента, что, наверное, не раз уже мысленно составлял начальник Гвардии. А может, и не мысленно? Может, уже аккуратная папочка имеется? Папочка, что ждет не дождется своего часа? Ладно, папочку переживем. Главное – пресечена утечка нежелательных слухов по Периметру

Вообще-то кроме этого напыщенного гусака в мундире об отстреле знает еще помощник президента третьего ранга, служба которого занимается материальным обеспечением Эксперимента. Как там его, который третьего ранга? Не то Анатолий, не то Николай. Терновский, кажется. Тоже, между прочим, бывший гвардеец. Один из лучших. Переведен на бумажную работу – в резерв. Отсечен от сослуживцев. Если Воронов совсем зарвется, будет кому заменить начальника Гвардии.

Хотя и помощники президента тоже меняются частенько. И не упомнишь всех. Даже по фамилии. По рангу удобнее: первый, второй, третий… Помощников много. Рангов – тоже. А что делать?! Жить в Периметре – все равно что жить в террариуме. Недовольных ситуацией – паршивой, надо признать, ситуацией в стране – здесь пруд пруди. И Глава государства должен надежно обезопасить себя от недовольных.

Времена изменились, гнилая демократия издохла, канули в Лету бессмысленные и разорительные выборы. Президентская власть, теперь просто захватывается сильнейшим. Или хитрейшим. Подкупы, убийства, «несчастные случаи», хитросплетения интриг, сложные должностные альянсы, создаваемые с дружелюбной улыбкой и с нею же разрушаемые в одностороннем порядке.

Политика… Современная политика. Именно так на вершину иерархической лестницы вскарабкался действующий Глава государства. «Президент» – звучит красиво, звучит привычно. Но это лишь дань прошлому. Под президентской властью нынче скрывается банальная тирания. Это не хорошо и не плохо. Просто неосторожные тираны долго не живут. И единственная возможность усидеть на вершине шаткой пирамиды – править инкогнито. Никто, кроме помощников президента, не вправе входить в личные покои Самого. Никто, кроме них, не знает Президента в лицо. И никто в случае переворота не потеряет больше, чем они.

Да, конечно, нелегко руководить через ограниченный круг посредников. Зато президент имеет возможность неузнанным появиться в любой точке Периметра, принять участие в любой беседе, подслушать любой разговор. Он может оказаться милком – рядовым солдатом милвзвода, или офицером, или мелким клерком, или клерком крупным, или поваром, или официантом в служебной столовой. Он может оказаться кем угодно, наш умный и осторожный Президент. А потому он неуязвим.

Фурцев усмехнулся. М-да, наш умный и осторожный… И Терновский – помощник Президента третьего ранга – не глуп. Парень понимает: ставить палки в колеса Эксперименту – последнему спасительному шансу государства – чревато. И что более важно – осознает, с какой влиятельной силой приходится иметь дело в лице руководителя исследовательской программы. В общем, Терновский тоже будет держать язык за зубами.

Ах, да… Об убийствах гвардейцев знали еще исполнители-снайперы. Но тут все совсем просто. На очередном совместном учении, тестировании или переэкзаменовке кому-нибудь из лучших милвзводовских стрелков Воронов лично отдавал приказ уничтожить своего подчиненного. Несчастного гвардейца обвиняли в участии в заговоре, а снайперу за непыльную работенку в лучших киллерских традициях обещали перевод на освободившееся место. Перевод в президентскую Гвардию. Кто ж откажется от такой перспективы?

Никто и не отказывался. Вот только винтовка-дальнобойка для спецзадания была с секретом: после первого же выстрела срабатывал перепрограммированный механизм самоуничтожения. Оружие взрывалось в руках стрелка. Самоликвидатор – штука убойная, не оставляющая ни малейшего шанса. Впрочем, шансов не было и у бедняги-гвардейца. Даже президентские супермены не умеют уклоняться от предательских пуль, пущенных своими. Этому их не учили.

В итоге гибли оба – и убийца, и его жертва. И – никакой утечки. Лишь изредка просачивались слухи о несчастных случаях во время учений, что, собственно, и не новость. Подготовка бойцов нынче жесткая и не всегда удается избежать потерь. А каковы потери – это уже другой вопрос.

Но в одном, конечно, Воронов прав: жрал Эксперимент лучшие людские ресурсы, жрал немерено…

Опять – скрип сапог.

– Давайте ближе к делу, док, – попросил гость.

– С удовольствием.

Фурцев одернул белый халат, склонился над компьютером.

Лишних кресел в лаборатории не было (убрали. Специально. На время демонстрации), так что начальнику президентской Гвардии придется постоять.

– Я постараюсь избежать специфических терминов, – начал Фурцев. – Буду говорить… м-м-м… попроще. Специально для вас, офицер.

Пальцы уже привычно стучали по клавишам. Центральный лабораторный блок пришел в движение.

Белый, ослепительно… снежно-белый Саркофаг захватывал, заглатывал мертвого человека на прозрачном столе. Словно парящего в воздухе человека. Крышка напичканной электроникой капсулы бесшумно опускалась сверху, дно выдвигалось из пола. Все происходило медленно, как и положено там, где излишняя спешка может навредить точному расчету и тщательно выверенным действиям.

– Для начала небольшой научно-популярный экскурс, с вашего позволения…

Заполнять паузы перед важными демонстрациями доктор научился давно – еще в студенческие годы, когда проводил свои первые публичные опыты в анатомичке.

– Вам, вероятно, известно, офицер, что человеческое сознание – это не яйцо, которое можно взять и переложить из одного лукошка в другое, не разбив при этом. Я неоднократно пытался проделать такой фокус в лабораторных условиях, однако каждый раз терпел неудачу. Разум человека, вне зависимости от его уровня интеллекта, наотрез отказывается перебираться из своей родной черепной коробки в чужую. Пересадка мыслительного процесса невозможна в принципе. Максимум, чего можно добиться, – это совершенно бесполезные нейроэкскременты, извергаемые шокированным мозгом. Конечный итог однозначен: либо смерть, либо сумасшествие испытуемых.

В конце концов я перестал жонглировать эфемерным понятиями – а что может быть эфемерней человеческого сознания – и, как подобает ученому, занялся конкретикой. Конкретными телами и конкретными импульсами, которые способна уловить аппаратура. Уловить и записать. Записать и использовать. Тогда и только тогда мне удалось добиться результатов.

Воронов молчал. Воронов наблюдал без всякого выражения, без блеска в глазах. Ну-ну…

– К чему я это говорю, офицер? Просто психологически подготавливаю вас: не нужно так близко к сердцу воспринимать мои опыты над вашими солдатами. Гвардейцы были и остаются рабочим материалом. Раз уж вы сами при жизни делали их своими марионетками, ни к чему прикидываться великим гуманистом теперь. И еще: запомните – не все живое, что движется, не все разумно, что кажется таковым. Сразу станет легче.

Губы офицера чуть скривились:

– Вам бы спичмейкером или пиарщиком работать в кризисных ситуациях: треплетесь много и вроде бы даже по теме, а ничего не понятно.

«Ублюдский солдафон!» – мысленно проорал Фурцев. И любезно улыбнулся собеседнику:

– Итак, начнем?

Капсула уже сомкнулась в единое целое. Сомкнулась плотно – не видать даже щелочки между верхней и нижней половиной. Мертвое тело покоилось внутри. Ждало. Продолжения.

Долго клацала клавиатура – Фурцев набирал сложную комбинацию цифр и символов. Набрал. Из Саркофага донеслось монотонное гудение.

– Идет сканирование материала, – комментировал доктор. – Вкратце напомню суть процесса. После физической смерти человека практически все центры нервной системы длительное время – иногда по нескольку суток – сохраняют активность. Раньше не удавалось даже зафиксировать эти слабые импульсы. Теперь же мы можем не только обнаружить их, но и записать на неопределенно долгий срок.

Специально разработанная программа позволяет заложить в компьютерную память образ виртуального двойника. Не самого покойника, нет, не его угасшего сознания, не отошедшей в мир иной души, не сформировавшейся за годы жизни личности, а двойника умирающей, но пока еще живой нервной системы. Можно сказать, что в электронном виде она будет умирать вечно. И… и никогда не умрет.