Андрей Уланов - День револьвера Страница 21

– Так сойдет, зеленый.

– Я так и не показал тебе конюшню.

– Не волнуйся, как-нибудь справлюсь и без тебя. Это же маленький городок.

Гоблин молчал, пока я не взвел курок. На щелчок обернулось человек пять, но увидев и оценив сцену, сразу же потеряли к ней всякий интерес – дымящийся в петле вампир был явно куда более редким зрелищем, чем гоблин под револьверным дулом.

– Ты об этом пожалеешь.

– Назови хоть одну причину, Толстяк. Ну же…

– Она у тебя за спиной.

– Неужели ты думаешь, что я попадусь на такую… – начал я и в этот миг кто-то позади взвизгнул:

– Мистер Ханко!

Гоблину крупно повезло – дернувшись от неожиданности, я едва не выстрелил взаправду, хотя совершенно не собирался этого делать. К счастью для Толстяка, ход спуска у «Громового Кота» оказался на волосок длинней, чем судорожное движение пальца.

– Какого орка… мисс Вей?!

– Прошу простить меня, мистер Ханко. – Китаянка сложила ладони, наклонив голову, словно я был алтарем. – Не знаю, как это получилось, я хотела всего лишь обратиться к вам.

– Ну, вам это удалось.

– Умоляю-вас-простить-меня-я-действительно-не-хотела…

– Да все в порядке, мисс, – смущенно буркнул я, – вовсе незачем так извиняться. На самом деле я всего лишь хотел при… э-э… припугнуть одного… – сбоку мелькнуло что-то зеленое. Обернувшись, я увидел, как Толстяк скрывается за углом соседнего дома.

– …чертова гоблина.

– Это был гоблин? Настоящий?

– Самый что ни на есть, – подтвердил я.

– О, – девушка подняла голову, – вы так храбры, мистер Ханко. Ведь он мог броситься на вас…

– Право, мисс, вы преувеличиваете. – Тут я, наконец, сообразил, что хотя собеседник поменялся, в руке у меня по-прежнему взведенный револьвер, который стоит хотя бы опустить. – Он всего лишь гоблин.

Вей приблизилась еще на полшага, так что я почувствовал исходящий от её волос легкий цветочный запах… и в очередной раз вознес хвалу Маку за его одежную кучу и бадью с горячей водой.

– Мистер Ханко… вы помните наш утренний разговор?

– Каждое его слово, – соврал я.

– Есть один вариант… – Китаянка сделала паузу, словно проверяя, не отвергну ли я этот вариант с порога. – Я нашла человека, который согласен заплатить за то, что нужно мне.

– За розыск вашего брата?

– Не совсем, но в том числе.

– Не совсем, но… – удивленно пробормотал я и вдруг меня осенило: – За розыск пропавших гномов?!

– Да, мистер Ханко. Этот человек готов платить за любую информацию о них. Я говорила с ним, и он подтвердил, что мой брат тоже будет «такая информация».

– Кажется, я даже знаю имя этого человека… – вздохнул я.

– Вы уже знаете про мистера Бернса из «Камней и Камней»?

– Э-э… – Я запоздало сообразил, что Нарви Эйхайма, при всей его нетипичности, даже китаянке сложно принять за человека, – нет.

– Тогда как…

– Не важно, – поспешно буркнул я. – Мистер Бернс, вы сказали? Где я смогу его найти?

– Я отведу вас к нему, – девушка словно ждала моего вопроса. Я и глазом не успел моргнуть, как она оказалась сбоку от меня и затянутая в длинную перчатку ручка обвилась вокруг моего локтя. – Прямо сейчас.

– Сигару? Кофе? Спиртного? – негр-слуга выглядел так, словно хозяин дома купил его на Юге лет за 20 до войны и с тех пор хранил где-то в хрустальном гробу, на вершине горы, посреди зачарованного леса, ну и так далее. – Есть «Старый Дед», «Четыре розы», «Дикая Индейка»…

Черт, у меня что, на лбу написано, что я из Кентукки?!

– Кофе, – выдавил я вслух. – Черный.

– Минуту, са-ар. А для вас, мисс, – негр полуобернулся к девушке, – тот же чай, что и в прошлый раз.

– Да, если можно.

– Сейчас все будет.

Я не знал, какая из компаний – «Юго-Западная» или «Камни» – обосновалась в городке первой, но было похоже на то, что вторая руководствовалась девизом: сделаем все наоборот. Если лавочка Эйхайма занимала здоровущее здание на главной улице, о чем извещала всех надписью на полфасада, то «Камни» расположились за домами, под самой стеной, в строении, которое и домом-то назвать язык не поворачивался. Так, флигелек, с непонятной позеленевшей вывеской, состоящий из большой комнаты-магазина – полтора ярда стеклянного прилавка, пыльные окна и сонный приказчик – комнаты поменьше для гостей, в которой не без труда уместились три кресла, столик и винтовая лестница, и кухни, на которую удалился вышеупомянутый негр. Судя по тому, что я успел разглядеть, кухня была примерно с конуру нашего пса Дональда, только повыше.

Когда наверху проскрипели петли люка и по лестнице не торопясь начал спускаться человек лет сорока – невысокий, с седыми бакенбардами, бородкой и отчетливым «пивным» брюшком, эдакий добрый дядюшка всех детишек на свете – я окончательно утвердился в мысли, что «Юго-Западную» и «Камни» основали два брата-близнеца, люто ненавидевших друг друга.

– Сидите-сидите… – пресек «дядюшка» мою попытку выбраться из кресла. – Я, право, не мексиканский император, чтобы вскакивать при моем появлении.

– Мистер Бернс, – китаянка все же успела вскочить, встав в уже знакомую мне молитвенную позу, – я привела человека, о котором говорила. Это мистер Ханко, мой компаньон.

– Компаньон? – удивленно пробормотал я.

– Ваш кофе, са-ар.

Как негр с подносом умудрился попасть ко мне за спину, я не понял – дверь на кухоньку находилась прямо передо мной и она по-прежнему была закрыта.

– Чай для мисс. Ваша трубка, са-ар, – последняя фраза, как и упомянутый предмет предназначались Бернсу.

– Спасибо, Джеймс.

Осторожно – белый фарфор был по толщине весьма похож на скорлупу – взявшись за чашку, я обнаружил, что кофе остыл ровно настолько, чтобы его уже можно было пить. Идеальная кофейная температура, которую я, кажется, так никогда не научусь угадывать – хотя то и дело обжигаю язык в очередной попытке «поймать». Горячо-горячо-горячо-горячо-а-а-а, и н-у-у-уже остыло, каждый раз одно и то же.

– Чай превосходен, Джеймс.

– Да, и кофе… – Я сообразил, что уже больше минуты сижу с чашкой в руке, сделав один-единственный крохотный глоток, – тоже отличный.

– Не перехвалите его, – Бернс чиркнул спичкой, затянулся… – хотя, конечно, перехвалить его трудно. Можешь идти, Джеймс. Если понадобится что-то еще, я позвоню.

– Да, са-ар, – негр коротко поклонился и, пятясь, удалился на кухню.

Я отпил еще глоток. Кофе был настолько хорош, что хотелось вылить остаток во флягу и утащить с собой, чтобы растянуть удовольствие. Если делать по крохотному глотку каждое утро, то чашки хватит на неделю, не меньше… правда, я уже выхлебал больше половины…

– Итак, – начал Бернс, выпустив очередное дымное кольцо, – поскольку я слишком стар, чтобы ходить, – «дядюшка» усмехнулся, – вокруг да около, то буду с вами откровенен. Что вы, надеюсь, оцените.

– Думаю, да, мистер Бернс, – отозвалась китаянка… и сняла очки.

Не знаю, что должен был сказать этот жест хозяину дома, но меня сразило почти наповал. Её глаза… скорее необычные, чем просто красивые, – большая золотисто-желтая радужка с черной жемчужиной зрачка посредине, – притягивали, манили, звали… на край света и дальше.

– Вот как… – «дядюшка» прищурился. – Занятно… я подозревал нечто в этом роде, но не был уверен. Нэка? Кицунэ?

– Это… несущественные детали.

– Пожалуй, да…

На мой взгляд, это были как раз весьма существенные детали, но раз уж Бернс не высказал к ним интереса, мне тоже пришлось наступить на хвост любопытству.

– Что касается вас, молодой человек, – повернулся ко мне Бернс, – то вы за последние сутки нарисовали себе весьма недурное рекомендательное письмо. В одиночку справиться с бандой гоблинов могут многие, а вот людей, способных нагнать страх на моего кузена… и вдобавок ловко разделаться с подосланным им убийцей.

– Кузена? – хрипло повторил я.

– Нарви доводится мне троюродным кузеном, – пояснил «дядюшка», – седьмая вода на киселе, но все же родство. Мы оба, – Бернс слабо улыбнулся, – не афишируем его, но и особой тайны не делаем.

– Вот как, значит… – выдавил я. – Но… зачем…

– Это вам лучше знать, – махнул в мою сторону трубкой «дядюшка». – Вы же, а не я, напугали бедняжку Нарви так, что кузен даже не побежал, как обычно, к своему дружку-шерифу, а поспешил сам обстряпать дельце. И, как результат – полнейшее фиаско. А ведь подойди он к этому вопросу с истинно гномской обстоятельностью – несколько стрелков, страхующих друг друга на случай промаха, плюс кто-то среди толпы, – заметив мой стекленеющий взгляд, Бернс на миг замолчал и затем продолжил тоном ниже: – Поймите меня верно, я не подвергаю сомнению вашу квалификацию, мистер Ханко, но согласитесь, торопливость Нарви все же заметно упростила вашу работу.

Я молча кивнул, одновременно пытаясь прогнать до тошноты яркую картинку: лужа перед салуном, в ней, раскинув руки, валяется тело и струйки крови медленно расползаются в стороны, почти не смешиваясь с грязью. Если бы Нарви Эйхайм не поторопился…