Алексей Калугин - Блуждающий разум Страница 22

Шарков окинул Виктора взглядом, скорее придирчивым, нежели оценивающим.

– Ты участвуешь в эксперименте на выживание?

Вид у доктора Карцева был странный. И это еще мягко говоря. На нем был белый медицинский халат, далеко не первой свежести, с пятнами от еды и прожженный в нескольких местах, с закатанными по локоть рукавами, застегнутый всего на одну пуговицу и надетый, судя по всему, на голый торс. Снизу из‑под халата виднелись синие брюки, измятые настолько, что совершенно потеряли форму. На правую стопу был надет безразмерно‑широкий больничный войлочный тапок. Левая оставалась босой.

Приволакивая ногу в тапке, Карцев подошел к столу, выдернул из полупустой пачки сигарету, щелкнул зажигалкой и нервно закурил.

Шарков освободил угол стола от мусора и поставил на него бутылку с бокалами.

– Давно начал курить? – как бы между прочим осведомился он.

– С тех пор как вернулся этот… – Всклокоченная голова Карцева нервно дернулась.

– Может, откроем окно?

Виктор протестующе затряс головой.

– Ты похож на вампира, – пошутил, как ему казалось в тему, Шарков.

Карцев затянулся сигаретой так, что щеки провалились.

– Давно приехал? – отрывисто спросил он, утопив Шаркова в облаке табачного дыма.

Недовольно поморщившись, Карцев помахал рукой.

– Сегодня.

Он снял с горлышка бутылки фольгу и начал осторожно откручивать удерживающую пробку проволоку.

– Мастера видел?

– Ага. – Шарков ловко поймал в кулак корковую пробку, со звонким хлопком выскользнувшую из бутылки.

Снова глубоко затянувшись, Карцев высмолил сигарету до самого фильтра, ткнул то, что осталось, в кучу окурков в пепельнице и тут же выдернул из пачки новую сигарету.

– Ну и как?

– Не знаю. – Шарков разлил золотистый, играющий серебристыми пузырьками напиток по бокалам. – У меня еще не сложилось определенного мнения. – Он взял один бокал себе, а второй протянул Карцеву. – Думал, ты мне о нем расскажешь.

Карцев одним глотком выпил предложенное ему шампанское, поставил пустой бокал на стол и вновь наполнил легкие сигаретным дымом.

– Он – монстр, – прошептал он как будто испуганно.

– Ты знаешь, я тоже не знаток шампанского, – сказал в ответ на это Шарков. – Но мне так кажется – поправь, если я ошибаюсь, – пить «Луи Редерер» залпом – это моветон.

– Ты слышал, что я сказал? – по‑змеиному прошипел Карцев и так резко подался вперед, что в какой‑то момент Шарков подумал, что Виктор собирается схватить его за грудки. Однако обошлось без фамильярностей. – Он – монстр! Чудовище, которое мы сотворили собственными руками!

– Вот с этого момента попрошу поподробнее. – Шарков пригубил бокал. На его взгляд, шампанское из дорогущей бутылки ничем не отличалось от того, что пили в любом подразделении ловчих на Новый год, на Хеллоуин или на чей‑нибудь день рождения. Но осознавать, что ты пьешь не просто игристое, а «Луи Редерер», шампанское, которое далеко не каждый может себе позволить, было приятно. – Что, говоришь, мы там сотворили?

– Не там, а здесь! – Карцев ткнул в сторону Шаркова зажатой между пальцами недокуренной сигаретой. – Кошмарики по ночам под мышками еще не щекочут? – Виктор оскалился и быстро‑быстро затряс головой. – Подожди! – многообещающе воздел он вверх два пальца с зажатым меж ними бычком. – Недолго осталось!

Шарков с невозмутимым видом снова пригубил бокал с золотистым напитком. Шампанское как шампанское. И если бы не цена, так и не было бы в нем ничего особенного.

– Это ведь была твоя идея.

– Нет! – протестующе замахал кистью руки Карцев. – Я понятия не имел, к чему все это приведет!

– Муромский вернулся в пансионат. Он знает, где находится поселок вольных альтеров. Разве не это было нашей целью? Да, он пока не хочет делиться имеющейся у него информацией. Он желает поторговаться, хочет получить определенные гарантии. Это нормально. Он хочет быть уверенным в том, что, после того как станет не нужен, его не спрячут снова в ту же камеру, что и прежде. Я полагаю, мы сумеем с ним договориться. Альтер на службе в «Вечности» – это необычно, но… В этом что‑то есть.

Сказать по чести, эта мысль пришла Шаркову в голову только сейчас. Но в ней и в самом деле что‑то было. Муромского можно было использовать в пропагандистской кампании. Например, представить его как первого излечившегося альтера. До сих пор всем вбивали в головы мысль о том, что альтеры являются носителями смертельно опасной инфекции. И вот – давно с надеждой ожидаемый прорыв в лечении болезни альтеров! Альтер, который не представляет угрозы для окружающих! Глядишь, после этого альтеры сами потянутся в пансионаты, в надежде на выздоровление.

– Стать твою, Игорь! – в отчаянии взмахнул руками Карцев. – Ты ничего не понимаешь!

Шарков поставил бокал на угол стола и плеснул в него еще шампанского.

– Объясни. Чего я не понимаю?

– В пансионат вернулся не Муромский!

Вот это номер!

Шарков так и замер с наклоненной бутылкой в руке.

Такого, признаться, он не ожидал.

Выходит, альтеры провели их, подсунув вместо Муромского своего шпиона?..

Но – зачем?..

Прикрыв глаза, Шарков постарался припомнить фотографию из личного дела Алексея Муромского. Сам он Муромского никогда не видел, но судя по фотографии… Черт возьми, судить по фотографии было сложно. На фото был изображен плохо выбритый человек с короткой стрижкой, с впалыми щеками и тремя глубокими продольными морщинами на лбу. У него был затравленный взгляд и выражение вечного испуга на лице. Между ним и тем, кто называл себя Мастером, в принципе, можно было найти некоторое сходство. Но после того, что сказал Карцев, Шарков не стал бы со всей определенностью утверждать, что это одно и то же лицо.

– Почему ты сразу не сказал?

– Да я постоянно только об этом и твержу! – Карцев выдернул из пачки новую сигарету, сунул в рот и щелкнул зажигалкой. – Вот только никто меня не слушает!

Шарков чуть наклонил голову и пальцами, большим и безымянным, потер виски. Ему нужно было собраться с мыслями. Если в пансионат вернулся не Муромский, это объясняло, во‑первых, ту удивительную трансформацию, что произошла с ним, а во‑вторых, то, что он не желал прямо говорить, где находится поселок вольных альтеров, а выставлял различные встречные условия. Он вел какую‑то свою игру. Вот только в чем она заключалась? Какова была его конечная цель? То, что Мастер говорил, будто и сам еще не знает своей цели, разумеется, тоже было бредом. Он бы не пришел в пансионат, если бы не знал, что ему тут нужно. И если бы у него не было плана, как отсюда выбраться. Хотя последнее, скорее всего, было не важно. Он мог уйти так же, как пришел, – уложив всю охрану. Значит, прежде всего следует усилить охрану пансионата. Сделать ее эшелонированной. И отдать приказ стрелять на поражение. Иначе у охранников не будет ни малейшего шанса остановить Мастера.

– Мастер в курсе, что ты раскусил его?

– Разумеется. – Карцев выдернул из пачки очередную сигарету. – Мы с первого взгляда поняли друг друга.

Виктор криво усмехнулся и дымом от сигареты нарисовал в воздухе что‑то вроде символа бесконечности. Дым попал Шаркову в глаз и заставил его болезненно прищуриться.

– Зачем ты столько куришь? – недовольно произнес он.

– Чтобы хоть чем‑то себя занять, – с усмешкой ответил Карцев. – Иначе тут можно с ума сойти.

– Тогда я открою окно. У меня в этом смраде уже голова не варит.

Не слушая возражений, Шарков подошел к окну, раздернул тяжелые шторы и распахнул левую половину оконной рамы. С улицы пахнуло морозной свежестью. Шарков сделал глубокий вдох, зажмурился и на несколько секунд задержал дыхание. Ему казалось, он чувствует, как чистый, холодный воздух очищает от дыма легочные альвеолы. Это было приятно и немного щекотно.

– Только так его и можно держать на расстоянии. Он не любит мрак и не переносит табачного дыма.

– Кто? – не оборачиваясь, спросил Шарков.

– Мастер.

– Чеснок не пробовал?

– Пробовал – не действует.

Поворотившись к Карцеву лицом, Шарков оперся ладонями о край подоконника.

– А если он тебя позовет?

– Тогда я пойду к нему. – Карцев нервно дернул плечом.

– Вот просто так встанешь и пойдешь? – недоверчиво прищурился Шарков.

– Я не могу ему сопротивляться. И никто не может.

– Что в нем такого?

– Ты еще не понял?

– Ну, показывать фокусы он умеет.

– Фокусы? – Карцев усмехнулся и ткнул окурок в пепельницу. – В том‑то и дело, что это не фокусы. Он может все.

– То есть вообще все?

– Абсолютно.

– Зачем же тогда он просит доставлять ему еду из ресторанов, книги из магазинов и кровь из больниц?

– Есть старый добрый закон сохранения материи. Количество материи во Вселенной постоянно. Она не исчезает и не появляется из ниоткуда, а лишь меняет свою форму. Условно говоря, если я хочу, чтобы передо мной сейчас неким волшебным образом появилась банка колы, – согнув ладони и сложив их вместе, Карцев изобразил воображаемую банку, – и если, допустим, я в состоянии это сделать, мне придется выдрать где‑то из пространства соответствующий кусок материи. Если это был кирпич, удерживающий угол дома, то стена может рухнуть. А если это был кусок графитового стержня в ядерном реакторе?.. То есть любое подобное вмешательство чревато серьезными, абсолютно непредсказуемыми последствиями. Мастер поступает более чем разумно. Он не перекраивает ткань мироздания, а заставляет других делать то, что ему нужно.