Василий Клюкин - Коллектив Майнд Страница 22

«Странные люди, сначала пишут огромный отчет, а потом удивляются, что я приехал», — недовольно подумал комиссар.

Он внимательно осматривал место, делал записи, чем еще больше разозлил местного представителя власти.

— В отчете все подробно описано, — пытался возражать тот. Монегаски не слишком любили, когда французы лезли в их внутреннюю кухню.

— Понимаю, — чинно кивнул Пеллегрини, — Отчет хороший. Но лучше взглянуть еще раз. А кто занимался этим делом из местных.

Его отправили к капитану Неро, но разговор не принес никаких новостей. Капитан явно не видел ничего подозрительного. Теракт совершил обычный фанатик. Такие иногда попадаются. Скорее даже псих. Нес полную околесицу про сердце дьявола и разломал компьютер. Попался бы под руку кассовый аппарат или сейф, он бы его ломал. Неро не очень хотел общаться с незваным гостем.

— Он в психушке, — разъяснил капитан. — Тула и езжайте и сами убедитесь. Псих как псих. Таких не мало. Кто-то бастует с плакатами в руках, кто-то неистовствует в молитвах, а этот буйный оказался. Больше сказать мне нечего. Вот вам до кучи и свидетельские показания. Если хотите, вот допуск в психушку, общайтесь с душевнобольным Элвисом сколько душе угодно.

Неро улыбнулся собственному каламбуру.

Однако с Элвисом вообще не удалось поговорить. Молчал как рыба, надувшись как индюк. Санитар сказал, что обычно он очень говорлив, все талдычит про дьявола и про его сердце. Что его уничтожить надо. Но на самом деле он не опасный. Для людей, по крайней мере. Технику повредил, да, но в целом безобидный.

Добродушный сотрудник даже удивился, что Элвис отказался говорить с гостем, пыталась помочь, разговорить Элвиса. Но тот насупился, скрестил руки на груди и молчал. Удивленный санитар поделился, что еще час назад Элвис хвастался, что сердце дьявола будет разрушено, потому что он успел передать его одному просвещенному им человеку.

«У Элвиса и у преступников всё же есть общее. Стараются говорить на допросах поменьше», — отметил комиссар. Но ненормальность Элвиса не вызывала сомнений. Ловить здесь явно было нечего, и Пеллегрини вернулся в Монако. Прогулялись по красивому городу, полюбовался разнообразными современными скульптурами, дорогими старинными машинами. Устав гулять, поужинал в знаменитом кафе «Де Пари», выпил бокал местно розового вина и вернулся в отель.

Улетать он собрался на следующий день, поздно вечером. А с утра и до полудня можно позагорать и искупаться. Надо пользоваться выпавшим шансом. Море, конечно, еще не самое теплое, но кто-то уже открыл свой сезон.

А потом. Потом может надо бы поболтать с кем-то из свидетелей. «Да. Точно! — комиссар бегло просмотрел протоколы опросов. — Поговорю с ними. В Париж я всегда успею, а здесь все-таки море».

Все это время в голове Пеллегрини вертелось странное словосочетание «сердце дьявола». Интуиция, а может опыт, наводили на мысль, что сердце может оказаться каким-то предметом.

Если медсестра правильно пересказала слова террориста, это «сердце дьявола» находилось у кого-то, не у Элвиса. Было ли это бредом полусумасшедшего или аллегорией, которую можно разгадать, и выйти на сообщников? Хотя откуда у него сообщники, разве что еще один псих.

Привыкший не сбрасывать со счетов даже самые нелепые версии Пеллегрини вернулся в отделение «Коммуны» с вопросом, что пропало во время теракта. Может Анри выкрал там что-то, что называл «сердцем дьявола». Ему рассказали, что ничего не пропало, только компьютер пострадал и кабинет управляющего. Пеллегрини спросил, что было в компьютере. Ничего особенного, рабочие данные и все. Жаль. Получается «сердце дьявола» — банальная выдумка.

Скучно. И скучен современный преступный мир, состоящий из фантазеров, шизофреников и фриков. Негде развернуться современному комиссару Мэгре, любимому сыщику комиссара.

Глава пятая

Время шло, а многообещающая «бомба», найденная Байки, так и не рванула. Никаких зацепок, никаких других интересных следов японской подруги Линка найдено не было. Получила вид на жительство, работу в том же университете, где работал Линк. Много всякой всячины, но также, как и у Линка, — потом ее след исчез. Похоже, что они вместе, но где — неизвестно. Айзек судорожно соображал, как еще можно зацепить и выцепить из тьмы эту крупную рыбину — Линка. Что еще искать?

Байки тоже устал и все чаще был занят уже чем-то другим, не относящимся к делу.

— А не съездить ли нам в его Университет, в Англию? — вдруг выдал Байки.

— В Англию?

— А что, сядем в Париже на поезд, махнем туда денька на два. Слава Волански, можем себе позволить небольшие траты.

— Конечно! Отличная идея! Там есть шанс найти что-то новое! — Айзек оживился.

Байки припав к компьютеру, перешел на сайт, на котором можно было купить железнодорожные билеты.

— Айзек, ты не против, если мы поедем на поезде, а не на самолете?

— Можно, но зачем?

— Хочу выпить кофе в Париже. Я люблю там бывать.

— Париж, так Париж. Можно кстати и с ночевкой.

Выехали на самом раннем поезде, и пять часов до Парижа мирно проспали. Как и задумал Байки, отправились выпить кофе на острове Сите в брассерию недалеко от Нотр-Дама. Погуляли немного по центру, пообедали на Монмартре, но расслабиться никак не могли. Надежда на то, что в Университете они найдут зацепку, подгоняла вперед, нервировала, поэтому ночевать не остались, поехали на вокзал и поменяли завтрашние билеты на ближайший поезд. Время в пути за последние годы немного сократилось: с двух с половиной часов до двух. «Не бог весть что, но математически это двадцать процентов», — подсчитал Байки. Ему явно хотелось поговорить, а до Лондона оставался еще почти целый час.

— Айзек, о чем задумался? — Байки был готов говорить о чем угодно, лишь бы не ехать молча.

— О том, как скорее получить денег на операцию для Викки, — ответил Айзек. — Патент я почти продал, но это, я думаю, еще месяца два-три. Зря я у Волански денег не попросил. Вернул бы потом из гонорара. Вдруг с ней случится что-то необратимое.

— А давно вы с сестрой знаете друг друга?

— Да, давно. Мама второй раз вышла замуж, когда мне было десять лет. За русского иммигранта. Он привез с собой свою дочку — Викторию. Хотя она меня младше, мы сразу подружились. Она, знаешь, какая, — умная и веселая. Всегда была очень добрая и заботливая.

— Да, и красивая, — добавил Байки — Я уже говорил, но все равно еще раз повторю — очень красивая. С такой внешностью не пропадет, будет жить хорошо.

Айзек снова ощутил то же тягучее чувство, тревожное покалывание где-то за легкими, как и в первый раз, когда Байки восхитился внешностью Викки. Красивая девушка, Айзек и раньше это знал. Радовался за нее, что вниманием не обделена, ухажеров много. Но переживание, посетившее Айзека в этот раз, было совершенно новое, и как-то совсем некстати. Он гнал от себя это беспокойство и мысли, которые начинали все больше и больше его занимать. Он никогда не думал о Викки как о девушке, в том смысле, как о девушке, которая ему интересна как женщина. Тьфу ты, черт! Звучит отвратительно! Она же сестра, хоть и сводная. Но чувствам не прикажешь, и мысли Айзека все чаще и чаще возвращались к Викки.

Почему, не понятно, он не замечал раньше? Она совсем не похожа ни на одну из тех, с кем Айзек встречался. Она в сто раз лучше! Потому что… Потому что он любит Викки? Не может этого быть! Такой простой и логичный вывод, который хотелось прогнать, вместе с чувствами. Но никак не выходило. Чем меньше старался об этом думать, тем становилось только хуже — думал только о ней.

Айзек выглядел слишком загруженным, поэтому Байки попытался сменить тему и с удвоенной силой стал развлекать Айзека всем, что приходило в его буйную голову. Но видя, что Айзек не реагирует, Байки отвернулся к окну и начал напевать свою очередную революционную песню:

…Стальные рельсы, как ремни,Мир ими скован, люди спят.Мы мчимся в пропасть, мчимся в ад,И некому кричать: Назад!Мы в чреве дьявольской змеи,Всосавшей лучшие мозги.С тобой проснулись мы вдвоемИ поезд с колеи сорвем.И пусть пропущен поворот,Вагоны в клочья разорвет,Зато разбудим и спасемВсех тех, кто ядом опоен.

Но мысли уносили Айзека дальше и дальше. Айзеку вспомнилась случайная встреча с Мишель, и все равно постепенно его мысли снова захватила Викки. Случай был сложный, а он не мог разобраться даже с простыми. Хотя разве бывают простые случаи у влюбленного человека? Всё сразу путается, кажется ужасно непреодолимым, вступают в конфликт логика и желания. И всегда побеждают желания. Если все легко и элементарно ложится в голове по полочкам — значит, страстью ты не заражен. Если тебя, как на американских горках, кидает из радости в грусть и обратно, и любые мысли ведут к одному человеку, то, значит, ты влип по полной.