Волчица - Евгений Владимирович Щепетнов Страница 23

— Мерзавка! — Эдгель перегнулся через голову Меррель и сильно хлопнул ей по заду, оставив на нем красный отпечаток пятерни — Совсем разучилась работать! Ожирела! Расслабилась! Разленилась!

— Господин — Меррель была как всегда холодна и бесстрастна — Может вы будете думать о сексе, а не о чем-то другом? Я стараюсь изо всех сил… (и она снова занялась делом, доказывая верность своих слов)

— Так это я виноват, дура?! Я?! — Эдгель толкнул Меррель в плечо, и его член с громким чмоканьем, почти как пробка из бутылки, выскочил у нее изо рта. Девушка отлетела к столу и ударилась головой о его ножку, да так, что искры посыпались из глаз. На секунду в глазах потемнело, а когда темные мушки рассеялись, Меррель увидела, что хозяин смотрит на нее без злости, даже с каким-то сочувствием. Что очень удивило рабыню. Она не привыкла к тому, чтобы он проявлял к ней хоть малейшую жалость. Может с годами и этот монстр становится мягче? В отличие от тех, кого он всю жизнь терзает…

— Встань — то ли попросил, то ли приказал работорговец — Посмотри на стол. Видишь там…эту одежду? Надень ее. Нет, нет — вначале панталоны. Да не это! Панталоны — это вон то, с шнурками! Да, да — это панталоны! Надевай их!

— Господин… — Меррель с сомнением посмотрела на ту штуку, что держала в руках — Это разве панталоны? Как это надевать? Как носить?

— Сказано тебе — надевай, идиотка! — рассердился Эдгель — Говорю тебе, это панталоны! Вон тот лоскуток прикрывает щелку и лобок, эта веревочка между булок! Давай! Надевай!

Меррель покрутила в руках странное изделие швейников, примерилась, как оно должно на ней сидеть, и одну за другой вставила ноги в «петли». Потом натянула это сооружение на себя. Ощущение было странным. И наверное все-таки неприятным. Лучше бы она как обычно была без панталонов — и проветривает, и заднюю дырочку ничего не трет. Откуда он взял эту дурацкую штуку?!

И вдруг до Меррель дошло, будто в голове что-то щелкнуло. Наста! Это ее вещи! То-то они такие странные! Как и она сама.

— Ну-ка, покажись…покрутись, да! Походи передо мной! Ну?!

Меррель пошла вдоль дивана, и взгляд хозяина сопровождал ее, пока она не вернулась назад, на место. Потом Меррель покрутилась вокруг оси, и Эдгель с досадой сказал:

— Великоваты. На ней они не так сидели. На ней они почти не видны. А у тебя лоскут чуть не до пупа достает!. Ладно…потом мы тебе их подкоротим. И еще сошьем! Будешь всегда в них ходить!

Меррель не подала виду, что ей очень не понравились обещания хозяина. Лучше бы она ходила вообще без панталонов, а одевала их только когда идут месячные. Так ведь полезнее для здоровья.

— Мне раздеться, господин? — спросила девушка, краем глаза заметив, что член Эдгеля уже в боевой готовности, и кстати — без всяких усилий с ее стороны. Смешно. Понадобилось только лишь показать этот лоскуток ткани, и…мужчина готов к сексу? Мда…в этом есть что-то колдовское

— Нет! Наоборот — оденься! — и Эдгель указал на куски ткани, лежащие на столе.

Меррель взяла их в руки, примерилась…штаны, наподобие очень длинных панталонов, и…нагрудный жилет, похожий на те, которые носят рабыни. Только ткань все та же — тянущаяся, упругая, невиданная.

Девушка натянула панталоны, поправила — они сидели как влитые. Эти штаны-панталоны растягивались, и похоже что их могут носить люди почти любой комплекции. Только вот длина…вряд ли эти штаны спускались ниже щиколоток. Но Меррель решила проблему, закатав их чуть повыше. Ну а с жилетом вообще не было никаких проблем. Грудь у Насты конечно же пошире, чем у Меррель, но не настолько, чтобы жилет собрался морщинами.

— И туфли! Да, да — вон те, яркие! — скомандовал Эдгель, указывая под стол. Меррель нагнулась и вытащила странные, невероятно красивые, яркие туфли…такого размера, что ей на миг стало смешно. Они были раза в два больше размером, чем могло подойти Меррель.

Эдгель и сам заметил свою ошибку, поморщился, и досадливо махнул рукой:

— Положи на место. Они для тебя — все равно как лодку на ногу надеть. Я и забыл…

Он не сказал, что именно забыл, но это было ясно и без слов. Рост Насты таков, что если бы размер ее ноги таким, как у Меррель — они смотрелась бы невероятно уморительно. Высокую башню не удержишь на узком постаменте.

— А теперь походи…да, да…вот так! Хорошо!

Довольный, как никогда Эдгель откинулся на подушки, и смотрел, как Меррель ходит мимо него, будто часовой на городской стене. Она доходила до двери, поворачивалась, потом шла обратно, и краем глаза смотрела за тем, как рука Эдгеля ходит между его ног.

Через некоторое время мужчина замер, поднял левую руку и дернул за шнурок звонка. Где-то не так далеко зазвенело, и через минуту по коридору послышались шаги. Дверь открылась, и в нее втолкнули…Насту.

Девушка, как и все то время, что сидела в своей комнате, была совершенно обнажена. Как она сама созналась Меррель на их вчерашней встрече, за эти две недели Наста настолько привыкла к своей наготе, что уже ее почти не замечает. На что Меррель ей сказала с грустной кривой усмешкой — что для рабынь нагота суть естественное состояние организма. Все рабыни низшего уровня ходят только нагими, и никто никогда не находит это неестественным. Ведь кошки и собаки тоже ходят нагими, и никого это не беспокоит. Вот если родовитая дама высунет ножку из-под платья, или вообще предстанет перед кем-нибудь голой (кроме мужа, любовника и врача) — это скандал, это разврат, это падение нравов. А рабыня…кто на нее смотрит? Рабский ошейник — вот ее главная одежда. И он решает все. Даже если рабыня совершит преступление — отвечать будет не она, а ее хозяин, имя которого начертано на ошейнике.

Кожа Насты блестела под лучами солнца, заглянувшего в спальню — ее недавно умастили ароматическими маслами, и девушка выглядела блестящей во всех отношениях. Она буквально сверкала красотой.

Волосы ее решили оставить такими, как прежде — вчера к ней пригласили цирюльника, и он привел их в порядок, сделав такими же, какими они были в момент ее прихода в этот мир. Это придавало Насте