Алекс Орлов - Сфера Страница 24

– Я выйду на связь, когда мы подойдем ближе, сэр.

– Конечно, лейтенант, конечно, – сразу согласился майор. В наушниках щелкнуло, и связь разорвалась.

Лейтенант пошевелился, проверяя, как подогнана оснастка. Никаких люфтов, все в порядке. Дыхательный прибор работал ровно, смесь поступала в достаточной степени обогащения, и это было важно. Как-то раз из-за сбоя в программе он и его люди едва не задохнулись.

– Командир… – подал голос пилот.

– Слушаю тебя.

– По нам два раза прошлись сканером.

– И что?

– Ничего особенного, сканером прошлись, но дистанциомер не наводили.

– Значит, не видят?

– Видят, конечно, но принимают за что-то безобидное.

– Хорошо.

Лейтенант посмотрел на своих солдат. Все они дремали, но не отдыхали, а набирались сил в состоянии скрытой концентрации. Они могли вскочить в любую минуту и прошибить какую угодно стену, хоть подрывной шашкой, хоть плазменным резаком. В них лейтенант был уверен, это были те, кто уцелел после многочисленных операций.

На группу был особый спрос, и они знали, что за возможность использовать их на своих участках конкурировали высшие чины генштаба.

Правда, из-за этого случались разного рода накладки. Бывало, они направлялись для участия в операции в один регион и вдруг их срочно перебрасывали в другое место, где заново начинались тренировки для новой операции, а через пару недель – бах, и опять переброска по первому адресу. Там в верхах кипели нешуточные страсти.

– Командир, по нам чиркнули дальномером.

– И что это значит?

– Пока ничего. Фокусировать не стали.

– А сканер?

– Сканер так и прохаживается, но это нормальное состояние его работы. Вот если бы он шуранул по нам, когда мы только из-за луны вышли, тогда было бы того…

– Но не шуранул же.

– Да, все рассчитали правильно.

– Кстати о дальномерах, сколько там до цели?

– Включать приборы не имею права, но пассивная оптика дает расчет на сорок три минуты.

– Время подхода?

– Так точно. Но еще будут торможение, правда, уже в слепой для них зоне.

Один из солдат пошевелился, это был Четвертый номер. Он всегда нервничал, но на работе это не отражалось. Наоборот, реакции этого парня были феноменальными и часто он помогал отряду выходить из критических ситуаций.

Два месяца назад пришлось штурмовать огромную шаланду в поясе Риксхона. По данным разведки, это был передвижной штаб савояров-хинстеров, одних из самых грозных и эффективных мятежников империи, и, если бы хинстеры не воевали еще с полудюжиной мятежных групп среди самих савояров, они могли бы стать реальной угрозой.

Разведка не подвела, в шаланде действительно оказался штаб, однако находился он в центре судна. Прорваться на штурмовых глейдерах к входам не получилось, они хорошо защищались ракетно-артиллерийскими модулями, а когда лейтенант отдал приказ резать незащищенный борт, оказалось, что все отсеки по периметру заполнены горгонами – мерзкими тварями, с прочным, как сталь, хитиновым покровом и острым полуметровым жалом. Горгоны весили порядка двадцати кило и в прыжке развивали скорость до ста километров в час.

Если бы не реакция номера Четвертого, группа осталась бы там, а так они сумели уйти только с несколькими ранеными, и когда Бербант позже расспрашивал Четвертого, как он успел понять, что их ожидает, тот сказал, что не знает – его рука сама вскинула автомат и он стрелял, пока не вышли все патроны.

Оснастка после той атаки была как решето, а в тех местах, куда попал яд, металл брони даже расплавился.

Пока шли к объекту, лейтенант Бербант многое успел передумать. Казалось, время в ожидании остановилось и ничего не происходило, даже цифры расхода дыхательной смеси и те перестали сменяться.

Такое ощущение бывало перед особо ответственными операциями.

– Командир, есть первые данные.

– Что за данные?

– Ничего особенного: рост, вес и прочее.

– Давай.

Пилот включил передачу, и на стекле шлема появилось изображение объекта.

Вот он – орбитальный пункт артиллерийской поддержи.

– Ну и как тебе?

– Здоровая штука. В бассейне ее макет казался поменьше.

– Наверное, вода была мутная.

– Наверное.

– А вот интересно, как часто к ней снабжение приходит? Не может же она вечно палить – снаряды когда нибудь кончатся?

– Когда-нибудь кончатся, – согласился лейтенант, глядя на тусклую конструкцию, похожую на круглого моллюска каванжо из теплого моря его родной планеты.

– Может, проще перекрыть снабжение и она перестанет стрелять?

– Станция делает пять-шесть выстрелов в год, а ее боезапас тысяча снарядов. Вот и представь, сколько лет придется ждать.

Разговаривать больше было не о чем, и лейтенант прикрыл глаза, однако через десять минут пилот снова его вызвал.

– Командир, теперь те же параметры, но в лучшей четкости – оцени!..

– О, да, – произнес лейтенант, оценив объект высадки во всей красе. Испещренный метеоритами корпус казался огромным. Нет, не казался, он действительно был огромен! Верхняя и нижняя башни топорщили трехсотмиллиметровыми пушками, которые, по сравнению с общей массой станции, казались не такими уж большими.

– Передавай это всем, теперь уже можно…

– Есть, командир, – ответил пилот и включил раздачу панорамы на экраны всех бойцов группы.

– Внимание, отряд, подготовка, – объявил лейтенант. – Приблизительное время до высадки – четверть часа.

Солдаты задвигались, подкручивая настройки, и каждый по-своему оценивал вид станции. Наверное, кого-то она слегка озадачила, кого-то удивила размерами и видом, а кто-то подумал – пустяк, в бассейне была такая же.

– Алле, Первый, говорит Охотник… Ответьте Охотнику…

– Да, слушаем вас, лейтенант, – отозвался капитан-фризонтал.

– Мы добрались, сэр, немного осмотримся и начнем.

– Отлично. Не будем вас дергать, пока все не закончится.

– Спасибо, сэр, – ответил лейтенант, довольный, что обошлось без общения с майором Понаном.

На открытой волне послышалось оживление, и лейтенант включил на экране максимальное разрешение. Оказалось, что станция пришла в движение. Башни оставались на месте, а корпус начал поворачиваться вокруг оси, демонстрируя штурмовой команде створки различных технологических люков.

Прикрепиться к одному из них было бы неплохо, это сократило бы время проникновения.

– Командир, через двадцать секунд мы входим в «мертвую зону», где пушки нас не достанут!

– Очень хорошо, – ответил лейтенант, замечая, что вращение станции почти прекратилось. В какой-то момент она почти остановилась, но затем снова пришла в движение и вдруг стала появляться какая-то странная пристройка к корпусу – ни о чем таком лейтенант даже не подозревал.

– Командир, что это такое? – спросил Четвертый на открытой волне.

– Пока наблюдаю, как и ты, – неопределенно ответил лейтенант. Но вот пристройка открылась полностью и в отраженном от луны свете все узнали десантный челнок устаревшей конструкции. Такими не пользовались уже лет пятьдесят.

– Алле, Первый, говорит Охотник… Ответьте Охотнику…

– Слушаю вас, Охотник, – ответили лейтенанту.

– Сэр, к объекту пришвартован челнок.

– Челнок?! Чей!?

– По виду вроде наш. Видны эмблемы и даже номер.

– Насколько нам известно, никаких других групп туда не направлялось, но можно проверить – говорите номер.

Лейтенант сообщил номер и серию, а корпус станции продолжил медленное вращение, и вскоре челнок скрылся из виду.

– Так, бойцы, номер судна передан в центр, они выяснят, чья посудина, так что пока сидим и ждем.

– А можно встать, командир?

– Вставать можно, ходить нельзя. Собственно, здесь и негде… – сказал лейтенант и переключился на канал пилота.

– Что скажешь, Келвин? На что это похоже?

– Не знаю. Может, кто-то уже подсуетился вместо нас?

– Начальство все отрицает.

– Может, они и подстраховались?

– Может… Стоп, вот они прорываются.

– Слушаю вас, Первый.

– Тут вот какое дело, Охотник, номер и судно подходят под наш код, но этого судна не существует. Его нигде нет и вообще это устаревшая серия. Их сняли с вооружения несколько десятков лет назад. Точнее узнать сейчас невозможно.

– А может, он давно там стоит, с тех самых пор?

– Может быть, Охотник, этой станции много лет, может, когда-то кто-то к ней и швартовался.

– Но станция вражеская, сэр, а челнок наш. Может, кто-то уже пытался нейтрализовать этот объект?

– Все может быть, Охотник.

– А если я решу швартоваться к челноку, а не к борту или технологическим люкам?

– Что это даст?

– К челноку встать проще, там штатная дверь предусмотрена. А сам челнок, возможно, уже сошлюзован со станцией.

– В любом случае, Охотник, все это на ваше усмотрение вам виднее. Вот и сам Первый, рядом со мной, полностью поддерживает ваше решение.

42