Андрей Астахов - Heaven: Сборщики пепла Страница 24

— Услышал, так услышал. Тебе тут делать нечего.

Зих обернулся, сделал несколько шагов — и тут за его спиной грянул выстрел. Охотник вздрогнул, застыл на месте, на одно мгновение ему показалось, что стреляли в него — но потом до него дошло, что случилось. Обернувшись, Зих увидел, что светловолосая женщина лежит на крыльце, прямо в луже, и жидкая грязь вокруг ее головы быстро окрашивается кровью. Ополченец, сыгравший роль палача, перехватил взгляд Зиха, торопливо убрал пистолет в кобуру.

— Чего вылупился? — заорала одна из женщин, видимо, угадавшая во взгляде Зиха владевшие охотником чувства. — Всех этих Диких убить надо! Они заразу разносят, детей едят!

— Она не Дикая, — Зих с трудом отвел глаза от вздрагивающего в кровавой луже тела. — У Диких на теле племенные татуировки, у нее их нет.

— Много ты знаешь! — Женщины смотрели на охотника со звериной ненавистью. — А ты сам-то не из них?

— Это еще посмотреть надо, кто из нас Дикий, а кто нет, — ответил Зих.

— Ты, мужик, не умничай, а иди отсель по-хорошему, — сказал вожак ополченцев, выразительно сняв карабин с плеча и положив его стволом на сгиб локтя. — А то ведь терпелка у нас не железная.

— Уже ухожу, — сказал Зих и пошел дальше.

7. ПРОПОВЕДНИК

Комендант ничуть не был удивлен появлением Зиха. Встретил охотника довольно дружелюбно, сразу, без всяких разговоров и вопросов, взял квитанцию, отпер ключом железный оружейный шкаф и выдал Зиху его "Стормер", а в придачу к винтовке — официальное разрешение на ношение оружие на территории Особого поселения "Город", подписанное главным военным комендантом Каменного Леса. Зих осмотрел винтовку, проверил, все ли патроны в магазине, не замечая, как презрительно кривит рот наблюдающий за его действиями комендант.

— Ничего не украли? — осведомился комендант, когда Зих повесил винтовку за спину.

— Ничего, — охотник шагнул к двери. — Счастливо оставаться.

— Погоди, — комендант взял со стола какой-то листок. — То, что тебе разрешено носить оружие еще совсем не значит, что ты его можешь применять, когда тебе вздумается. Так что лишний раз не стоит провоцировать патрули, может плохо кончиться.

— Уже понял, — Зих понял, что должен это сказать. — Полчаса назад на моих глазах патруль расстрелял женщину. У нее не было оружия, но ее все равно убили.

— Значит, было за что, — комендант потянулся к пачке сигарет на столе. — Заработать не хочешь?

— Я тебе про убитую женщину говорю. Патруль решил, что она Дикая. Но эта женщина не была Дикой. Это точно.

— Чего ты от меня хочешь? Чтобы я нашел этих гавриков и поставил их к стенке за самосуд? — Комендант криво усмехнулся. — Где это случилось?

— Возле универмага "Тайга".

— Железнодорожный район. Это не моя зона ответственности. Хочешь разборок — топай к Милошевичу, это военный комендант Железнодорожного. Только вряд ли ты чего добьешься. Давай лучше о настоящем деле поговорим. Готов помочь военным властям за приличную плату?

— Смотря что ты предложишь. Если отстреливать собак на Ударнике, сразу скажу — я пас.

— Нет, собак отстреливать я тебе не предлагаю. Пока ты был в карантине, получили мы тут одну информацию. Есть в пяти километрах на северо-запад от города маленькое поселение, называется "Радужная обитель", до войны там дачный поселок был. А где-то с полмесяца назад там сектанты из Наследников Мира обосновались. С позавчерашнего дня с ними нет связи, радио не отвечает, будто вымерли они. Я про тебя доложил командованию, так они уполномочили меня предложить тебе… шабашку.

— Да? И какова плата за мои хлопоты?

— Сначала разобраться надо. В "Радужной обители" наш наблюдатель находился, его надо найти в первую очередь. Найдешь, тогда о плате поговорим.

— А что своих солдат не пошлете?

— У них другой работы невпроворот. Так берешься, или нет?

— Нет, — сказал Зих. — Некогда мне. Сами разбирайтесь.

Он вышел из комендатуры успокоенный и даже немного развеселившийся — винтовка у него, и желать большего нечего. Надо отдать должное коменданту, оружие он возвратил в целости и сохранности. Да и разговаривал с Зихом совершенно другим тоном, чем в прошлый раз. И разрешение выдал. Официальные дела закончены, теперь можно…

Хотя нет, еще одно дело осталось. И надо с ним побыстрее разделаться.

В храме было так же холодно, как и снаружи. Да и храм был — одно название, просто каменная коробка, оставшаяся от старой церкви, без крыши, без купола, с обветшавшими почерневшими стенами. Ветер врывался в лишенные рам окна и провалы дверей, наметал муар ледяной крупы на пол, покрытый лужами грязной воды — и поминутно задувал горящие на длинном, поставленном поперек нефа столе свечи. Когда свечи гасли, высокий человек с лысой головой и глубокими темными глазами вновь зажигал их деревянной щепкой от "летучей мыши", которую держал в руке. В промежутках между свечами на столе стояли почерневшие, покрытые копотью и патиной предметы церковной утвари — алтарные кресты, потиры, ковчежцы. А еще на столе были картинки в рамках — пейзажи, где зелень покрытой травами земли соперничала по яркости с глубокой синевой безоблачного неба, где было много света, и чистые улыбающиеся люди смотрели безмятежными взглядами на линию горизонта. Были на столе и уже знакомые Зиху красные книжки Завета, заботливо укутанные в полиэтилен. Лысый человек не обратил на охотника никакого внимания — он был слишком занят разжиганием задуваемых ветром свечей. И Зих сам заговорил с ним.

— Я ищу проповедника Наследников по имени Александр, — сказал он. — Слышал о таком?

— Зачем он тебе? — ответил лысый, не глядя на Зиха.

— У меня для него плохие новости.

— Нынче новости чаще всего плохие, — лысый все же перевел взгляд на гостя. — А это значит, что ты не вестник радости.

— Так это ты Александр?

— Да, я Александр, — лысый поставил на стол фонарь. — Чего ты хочешь?

— Вот, посмотри, — Зих протянул ему книгу с надписью Козьмы. Лысый взял книгу, раскрыл, прочитал надпись, беззвучно шевеля губами. Лицо его осталось таким же непроницаемым.

— Здесь сказано о мальчике, — промолвил Александр. — Где он?

— Там же, где и отец. Мы слишком поздно нашли его.

— Значит, они оба в Последнем Убежище, — Александр перекрестился, Зих, помедлив секунду, сделал то же самое. — Где ты их нашел?

— У старого трубопровода. Уж прости, похоронить их я не смог.

— Это неважно. Бог примет всех, кто на земле и в земле, ему все родные.

— Еще раз прости, что огорчил. Счастливо оставаться.

— Ты ведь не только с дурной вестью ко мне пришел, — внезапно сказал Александр.

— С чего ты решил?

— В Его храм приходят для того, чтобы думать и говорить о Нем.

— Я для этого недостаточно крепко верю, уж извини.

— Я вижу. Хоть и крестное знамение творишь, а нет в тебе рвения веры. Ты не хочешь признать своих грехов и своего несовершенства.

— У тебя свечи снова погасли, — заметил Зих, шагнув к выходу. — Поэтому займись делом, а со своими грехами я уж как-нибудь сам… Будь здоров!

— Зажечь свечу совсем нетрудно, — слабо улыбнувшись, сказал Александр. — А вот сердце человеческое зажечь верой куда труднее.

— Вот только громких слов не надо, — Зих остановился, хотя еще миг назад хотел побыстрее уйти отсюда в тепло. — Ты-то сам веришь в то, что говоришь? Или просто так, поханжить решил?

— Вот, смотри, — Александр запалил лучину от "летучей мыши" и начал зажигать погасшие свечи. — Видишь, как просто? Одно движение руки, и они снова горят.

— Люди — не свечи. Вообще не понимаю, что ты хочешь этим сказать.

— Ты задумывался когда-нибудь над тем, что случилось сто четыре года назад? Поднялся огненный ветер и задул сразу миллиарды свечей, и некому было их разжечь заново. Как ты думаешь, почему это случилось?

— Мне это неинтересно. У меня нет времени думать над такими глупостями.

— Правильно, ты не можешь увидеть истины, потому что в твоей душе нет света. Ты живешь просто потому, что тебя однажды родили на свет, и ты выжил. Ты не умер от болезней, от голода, не стал добычей двуногих и четвероногих людоедов. Но твоя душа слепа, она еще не родилась.

— Ты, что ли, та повивальная бабка, что поможет моей душе родиться? Знаешь, был у меня учитель по имени Снигирь. Хороший мужик, жаль помер несколько лет тому назад. Вот он тоже иногда что-то мне про душу говорил. Но я в нее не верю. Нет никакой души. Есть тело, которому нужны пища, вода, убежище, тепло, любовь, лекарства и сон. Если всего этого нет, тело умирает, и все, конец. — Зих похлопал по прикладу своей винтовке. — Вот эта штука надежнее любых красивых слов и заклинаний. Она защитит меня и от людей, и от зверей. А твои собратья шастают по Внешнему миру без оружия. Ищут приключений на свою просветленную задницу. Три дня назад мы группу таких вот святош в Роднике отбили у Диких. Между прочим, девчонку спасли, которую уже разделать на порции собирались. Не твой Бог всемогущий ее спас, а я, хрен многогрешный. Так что зажигай свои свечки и не суди людей, целее будешь.