Дмитрий Никитин - Алайцы на Айгоне Страница 24

Фургон повел единственным стволом перекошенного пулеметного блистера и выдал длинную спотыкающуюся очередь в самую гущу неприятеля. Потом обезображенный «Дикобраз» подполз к яме. Из выбитого окна ходовой рубки высунулся Динга — без шлема, с худым, каким-то фиолетовым лицом, но — живой! Живой! Не вступая в разговоры, он бросил вниз тросы. Неужели и лебедка действует?! В такое чудо было трудно поверить! Фургон натужно загудел, и «Котенок» рывком поднялся из ямы-западни, готовый продолжать бой. Но сражаться было не с кем. Противник отступил, вокруг галдели лишь дикари-союзники. Лугс, конечно, не стал бы им слишком доверять, но Динга уже вылез из своей раскуроченной машины и что-то вещал окружившим его коренастым меднокожим аборигенам. Барону оставалось только присоединиться к торжествующим победителям.

Поговорить с воскресшим бортинженером никак не удавалось. Он просто не слышал задаваемых через стекло вопросов. Так и подмывало поднять забрало шлема, тем более что бортинженер, похоже, чувствовал себя в здешней атмосфере совершенно нормально. Дикари между тем деловито сносили убитых и тяжелораненых в одно место. Что, интересно, должно последовать за этим — погребальный костер или пиршество каннибалов?

По воздуху пронесся свист, вверху, под самыми облаками парила тройка диковинного вида существ — меж размашистых крыльев с радужными перьями какие-то блестящие ребра с шипами. А больше — ничего, ни головы, ни хвоста! Просто Смерть-Птица из детской сказки! Баг поднял карабин, видно думал подстрелить диковинный образец местной живности. Но тут дикари опять все разом загалдели. Динга тоже закричал, чтобы не смели стрелять, его-то как раз через внешний микрофон хорошо было слышно. Бортинженер стал переводить возражения аборигенов. Впрочем, Лугс и сам кое-что понял из их возгласов.

Как ни странно разговаривали туземцы действительно на пантианском. Прадед барона, до того как отправиться из Метрополии на юг с адмиралом Гарром, успел повоевать вместе с маршалом Тоцем на севере. Из в Запроливья он вывез в Алай несколько семей тамошних варваров. Их потомки продолжали служить баронскому роду. В детстве, играя с детишками слуг, Лугс выучился их языку. Как он понял, дикари оставляли своих убитых как раз для Смерть-Птиц. Те уносили тела к демонам, чтобы они вернули погибшим жизнь, очевидно — в новом рождении. Ну что же, оставлять мертвецов стервятникам — всё же меньшее варварство, чем употреблять в пищу самим…

Бага, к его неудовольствию, оставили дежурить в бронеходе. Теперь один должен постоянно быть на карауле. В жилом куполе еле растолкали Вин, умудрившуюся проспать всю битву с айгонцами (или пантианами, каковыми они действительно оказались). Медик непонимающе уставилась на Динга, видимо, решив, что продолжает видеть сон. Потом с диким визгом бросилась ему на шею. Да, хорошо, что Баг не лицезрел подобной нежности.

Динга обрушился на еду, не прекращая говорить с набитым ртом о своих приключениях. Во-первых, он был убежден, что действительно умер, разбившись при падении фургона. О своем посмертном существовании у него сохранились неясные воспоминания. Вроде бы он видел себя со стороны и как бы сверху, а над его телом склонились разговаривавшие на непонятном языке люди в ярких и легкомысленных одеждах. «Воскрес» же бортинженер, придя в себя рядом со стойбищем аборигенов.

Вин к тому времени уже увели к лагерю, а он сам решил попробовать починить «Дикобраз». Пантиане, впечатленные его битвой с хищными конусами, помогали как могли — главным образом, грубой физической силой. Впрочем, островитянин был убежден, что ему незримо содействовал кто-то еще, иначе собрать так скоро машину из разломанных частей было бы невозможно. Узнав о нападении на экспедиционную базу, Динга уговорил племя поспешить на помощь и явился как раз вовремя.

Не успел Динга закончить с едой, как Вин потянула его на обследование. Барон решительно поддержал медика. Бортинженер, хотя и производил впечатление совершенно здорового, явно заговаривался — посмертные видения, незримые помощники… Возможно, последствия контузии. Конечно, едва ли на самом деле островитянин упал с километровой скалы, наверное, его выбросило на ближайшем уступе. Но головой всё равно вполне мог стукнуться сильно. Нельзя было исключать и инфекцию — сколько времени пробыл без шлема!

Вин уже прощупывала раздетого до пояса бортинженера длинными сильными пальцами. Результаты обследования, похоже, поставили ее в тупик:

— Готова ручаться, что у Вас в нескольких местах был перебит позвоночник и повреждено основание черепа. А вот эти шрамы — следы открытых переломов, причем очень сложных, похоже, что осколки костей пробили внутренние органы. Такие травмы обычно называют несовместимыми с жизнью… Даже если после такого выживают, до полного восстановления проходят месяцы и годы.

— Ну, возможно, уважаемому Динге как раз и пришлось годы назад перенести подобные переломы, — осторожно предположил барон.

— Я наизусть знаю медицинские карты каждого члена экипажа! — отрезала Вин, гневно сверкнув глазами.

— Ну, если бы что-то такое имелось в медицинской карте, это означало бы автоматическое исключение из отряда космонавтов, — командир со значением взглянул на бортинженера. — Признаюсь, что, например, в моей карте отсутствует запись о перенесенной в детстве пневмонии.

— А анализ крови?! Наша экспресс лаборатория чуть не сошла с ума! — закипела медик.

— После прогулок без шлема в здешней атмосфере можно ожидать чего угодно… На всякий случай, для профилактики, введите всем препарат селезенки вепря Ы. Вас же, Динга, извините, отправляю в карантин, отдохните после всего пережитого. Заодно составьте отчет о своих действиях в мое отсутствие. Я его приложу к показаниям Вин. Пока же ограничусь устным взысканием. Вы всё же всех нас спасли.

— Скажите, командир, — Динга натягивал на плечи новую куртку. — А каковы Ваши планы на дальнейшую работу экспедиции? Надо бы еще раз попробовать забраться на Белую скалу. Бронеход хищным конусам будет не по зубам.

— Нет, Динга, извините, — Лугс был вежлив, но непреклонен. — На мой взгляд, нам вообще пора закругляться. Мы уже много чего сделали для первого раза. А дальнейшее пребывание в Котловине становится слишком опасным. И из-за открытых Вами опасных хищников, и враждебности части аборигенов. Кроме того, я не хотел бы дожидаться визита имперцев. Связи с Гигандой нет, и они могут решить помочь нам стать исчезнувшей экспедицией.

— Разве можно отступать, когда мы стоим на самом пороге величайшего открытия? — Динга оглянулся в поиске поддержки на кусающую губы Вин.

— У нас жесткий лимит по времени. Вспомните, по программе полета через неделю мы должны стартовать с орбиты Айгона. Противостояние заканчивается, планеты расходятся, а ресурсов «Заггуты» может просто не хватить на затянувшийся перелет к Гиганде…

Динга задумался, потом решительно стукнул ладонью по колену:

— Хорошо, улетайте! А я здесь останусь, нужно ведь рано или поздно устраивать на Айгоне постоянную исследовательскую станцию. Условия здесь, как оказалось, в целом пригодны для жизни, можно использовать местные ресурсы. В общем, я вполне продержусь до следующей экспедиции, за это время изучу тут всё вокруг.

— Тогда я тоже остаюсь! — выкрикнула Вин. — Как можно улетать, когда мы не описали и малой части здешней биосферы. Ради чего же тогда мы сюда прилетали? Для имперцев посадочную площадку подготовить? Они что, тоже через неделю в обратный путь отправляются?

Неповиновение! Баг, наверное, будет с ними заодно, не захочет же он, чтобы его подруга оказалась одна на чужой планете, тем более — вместе с другим мужчиной. Но чувство долга они хоть сохранили?!

— Вин, Вы же, как врач, не оставите экипаж без своей помощи на обратном перелете. Мы ведь такие недисциплинированные, забудем делать упражнения и не сможем стоять на ногах на торжественном приеме у герцога. А Вы, Динга! Брат-храбрец! Как же мы полетим без Вас? Вы же не подготовите вместо себя за неделю такого же классного инженера-реакторщика из местного пантианина? Давайте лучше постараемся вместо споров побольше сделать за оставшееся время. Кстати, Динга, «Дикобраз» в состоянии производить топливо?

Бортинженер пустился в объяснения, что электролизная система в принципе функционирует, но, на его взгляд, лучше ездить на «Дикобразе» на реакторе, а бронеход, при необходимости, возить с собой как буксируемую огневую точку. Командир был рад, что разговор сменил тему, но вежливо настоял, что для будущих полевых исследований «Котенок» незаменим. Динга дал обещание, что постарается как можно быстрее наладить производство водорода. Лугс загрузил работой и Вин, предложив ей заняться вскрытием доставленного островитянином охотничьего трофея — хищного конуса с Белой скалы.