Алекс Орлов - Наемник Страница 26

— Для обыкновенного солдата вы разбираетесь в военной науке слишком хорошо.

— Возможно, я немного необыкновенный, — пожал плечами Клаус.

— Места в нашем тире мало, но можно организовать стрельбище на промысловых причалах. Там много свободного пространства, а мишени можно ставить прямо на болотах

— Сколько времени вам нужно на подготовку?

— Я могу начать немедленно, — лейтенант встал и, пожав Ландеру руку, вышел из номера.

Клаус подошел к пилотам, которые вносили последние изменения. Судя по количеству меток, на карту попало большинство баз и перевалочных пунктов Марсалесов. Ландер сразу заметил, что эти сооружения планировались для мирного времени. Они были расставлены так, чтобы судам было удобно разгружаться и заправляться снова, не совершая длинных переходов к базам.

В некоторых местах летчики определили даже количество судов, а вооруженные корабли выделили особо. По первым прикидкам, Марсалесы имели военный флот из тридцати вооруженных орудиями судов. Около сотни их кораблей занимались морским промыслом, и на многих из них были смонтированы зенитные пулеметы.

Летчики рассказывали, что при появлении разведчиков компании с судов Марсалесов немедленно открывался огонь.

— Если честно, дела в Форт-Абрахаме идут все хуже, сэр, — сказал один из пилотов. — Наши промысловики все чаще сидят у причала. Из ста двадцати судов выходят не больше пятидесяти. Это понятно — наши люди боятся, а Марсалесы наглеют все больше.

46

Летающая лодка сделала разворот и стала заходить на посадку. Едва днище коснулось воды, за самолетом потянулся пенный след. Включив реверс, он глубже осел в воду и стал зарываться носом.

Подруливая двигателями, лодка двинулась к причалу, туда, где на небольшой дощатой платформе стояло несколько вооруженных человек Они застыли в напряженных позах и внимательно следили за приближающейся лодкой.

Чтобы не задеть крылом пристань, пилот осторожно подогнал самолет ближе, и тот выпустил крепежные замки, едва ткнувшись в причал носом.

Открылась боковая дверь, и телескопический трап, повернувшись на девяносто градусов, лег на старые доски.

Охранники тотчас подняли автоматы и наставили их на вышедших из самолета пассажиров.

— Похоже, они нам не рады, — сказал первый пассажир, увидев направленные на него стволы.

— Да. Я думал, что в такой глуши добрых людей больше, чем в городе, — согласился его спутник.

Оба сошли на причал и подняли руки, продемонстрировав, что у них ничего нет. Но охранники и не думали опускать оружие, продолжая тупо смотреть на двух незнакомцев.

— Слушай, Рене, мне кажется, ты говорил, что обо всем договорился.

— Я сам ничего не понимаю.

— И что нам делать? Идти к ним? Но эти придурки уже держат пальцы на спусковых крючках.

Возникла незапланированная пауза.

Жак Рене изобразил на лице кривоватую улыбку, но вооруженные люди продолжали хмуро смотреть на пришельцев.

— У меня в кармане телефон, — сказал Рене. — Можно еще раз позвонить этому Бену Гарсиа.

— Ну так звони.

— Легко сказать «звони». А что они, по-твоему, сделают, когда я полезу в карман?

— Надо что-то делать. Слушай, а если пилот испугается и рванет отсюда?

— Не рванет. Вон уже кто-то идет.

И действительно, по дощатым мосткам шел человек в малиновом костюме и белоснежной широкополой шляпе.

Он двигался медленно и с достоинством, как будто совершал послеобеденную прогулку. Во рту он держал длинную сигару, а его верхняя губа с тонкой ниточкой черных усов презрительно кривилась.

Человек что-то буркнул охранникам, и те отошли в сторону.

— Вы мистер Гарсиа? — спросил Рене, осторожно опуская руки.

— А кто вам нужен?

— Я Рене. Я говорил с Гарсиа по телефону.

— Тогда все в порядке. Бен Гарсиа перед вами, — человек в белой шляпе улыбнулся и протянул Рене холеную руку. На запястье тускло блеснул массивный золотой браслет.

— А это мой напарник, Удо Галлауз.

— Рад приветствовать вас во владениях семьи Марсалес, господа. Прошу вас. — Гарсиа сделал приглашающий жест, и сразу же из-за ближайшего склада выскочил катер, который лихо подрулил к пристани.

— Усаживайтесь, господа. Путь неблизкий. Придется ехать не меньше двух часов.

— А что, нельзя было посадить наш самолет поближе? — спросил Галлауз.

— Конечно нет. Мы и так посадили вас максимально близко.

— Но почему?

— Требования безопасности — это во-первых. К тому же Эрнандо Марсалес просто не переносит самолеты — это во-вторых. Так что спускайтесь и садитесь поудобнее.

— Но в самолете наши вещи и пилот. Что с ним будет?

— Он улетит обратно, а веши мы доставим позже.

— А сейчас взять их нельзя?

— Сейчас нельзя.

— Но у нас там оружие,

— Пока вы у нас, оно вам не понадобится, — улыбнулся Гарсиа. — У нас хорошая охрана.

Делать было нечего, и под сумрачными взглядами охранников Рене и Галлауз спустились на катер. Они сели в кресла, оснащенные крепкими пристежными ремнями, и стали осторожно осматриваться.

Судно выглядело, как готовый к выстрелу снаряд, поэтому ремни не показались здесь лишними.

Вслед за гостями спустился Бен Гарсиа и занял место рядом с Рене.

— Уверяю вас, эта поездка вам понравится и вы запомните ее надолго, — сказал он и сделал знак рулевому.

Катер взревел турбинами и начал резко набирать скорость. Потоки морского воздуха загудели над головами пассажиров, и катер понесся, задрав нос.

У пассажиров было такое ощущение, будто вот-вот последует отрыв и они взлетят в воздух.

— Зачем мчаться с такой скоростью?! — прокричал Рене.

— Медленнее нельзя. Здесь очень мелко, и пока мы идем на кончике винта, есть шанс, что мы уцелеем, а если двигаться медленно, винт заденет за дно, и тогда нам конец…

Гарсиа говорил совершенно спокойно, и Рене прекрасно его слышал. Отсекаемый ветровым стеклом воздух шумел где-то выше, а в зоне пассажирских мест было относительно спокойно.

Катер плавно лег на правый поворот, затем на слишком крутой левый, и в какой-то момент показалось, что он вот-вот перевернется.

Галлауз прикрыл глаза, а Рене просто уставился в небо. С непривычки от такой скорости его немного подташнивало. Чтобы как-то отвлечься, он задал Гарсиа вопрос:

— А зачем рулевой делает повороты? Здесь же ровное пространство во все стороны.

— Он избегает мест, где совсем мелко.

— Как же он их видит в такой мутной воде?

— Он их не видит, он их помнит, — спокойно ответил Гарсиа, невозмутимо посасывая сигару.

Впереди, у самого горизонта, появилась полоска мангровых зарослей. Она стремительно приближалась, и вскоре Рене понял, что это почти что настоящий лес, выросший на воде. Однако катер продолжал мчаться вперед, и поскольку Рене не мог видеть, что там творилось, он полагал, что в зарослях был проход. Ведь не сумасшедший же этот Гарсиа и его рулевой?

Рене покосился на Галлауза, который все еще сидел с закрытыми глазами, делая вид, что уснул.

Деревья стремительно надвигались, и в какой-то момент, когда катер должен был отыскать тот самый проход, он попросту взлетел в воздух.

Рене вцепился в свои ремни, а судно, оставив под собой верхушки деревьев, преодолело по воздуху не меньше тридцати метров и плавно плюхнулось с другой стороны зарослей.

Турбины снова ровно заработали, и катер понесся дальше.

За время путешествия пришлось прыгать еще несколько раз, и Рене понял, что для этого на трассе сооружены специальные трамплины — с обеих сторон препятствия.

Поскольку Гарсиа летал таким образом сотни раз, он оставался спокоен, но гостям эти полеты доставили массу разнообразных впечатлений, 47 Ближе к концу путешествия, когда на горизонте показались большие постройки, катер неожиданно сбросил скорость и пошел буквально черепашьим шагом.

Удивленный Рене повернулся к Бену Гарсиа, и тот, не дожидаясь вопросов, пояснил:

— Мы проходим минный пояс. Если двигаться быстро, сработают датчики движения, поэтому мы плетемся еле-еле и становимся хорошей мишенью для охраны резиденции…

И Гарсиа указал на небольшие плавучие платформы, на которых были смонтированы автоматические пушки. Сразу за ними, подчиняясь какой-то невидимой границе, начиналось царство морского лотоса. Лишь небольшой коридор, оставленный для прохода судов, оказался свободен от ярко-розовых цветов.

Когда катер поплыл по этому коридору, Рене и Галлауз заметили, что все поместье покоилось на настоящем насыпном острове. И хотя сами гости были с Яномана, мира, не избалованного морями, они знали об истинной стоимости такого острова среди морей и болот Бристоля.

Следом за лотосами шли полосы других водяных цветов, названий которых ни Рене, ни Галлауз не знали, но все это выглядело настолько грандиозно, что гости только смотрели и удивлялись.