Андрей Уланов - День револьвера Страница 26

Открывать глаза жутко не хотелось, но брать выпивку от зеленошкурого, даже не взглянув… я моргнул и с удивлением уставился на небольшую серебряную фляжку с чеканкой в виде оленьей головы.

– Что это?

– Кактусовый самогон. Вкус у него, по правде говоря, как у жидкого дерьма…

– А-ка-кха, ты это раньше не мог сказать?!

– …но зато выпив, сразу чувствуешь себя пришпоренным жеребцом.

Насчет вкуса Толстяк был прав на все сто. Что же касается второго утверждения… ну, какой-то частью я себя жеребцом почувствовал, но в нынешнем положении это была далеко не самая нужная часть.

– У этого вшивого городишки только одни ворота?

– Местным хватает.

Гобл отобрал у меня фляжку, сделал большой глоток – и скорчил зверскую рожу.

– Едренкорень… эй-парень, слинять из города – это как раз проще всего. Проваляйся здесь еще час-другой, пока не стемнеет, и лезь через стену в любом её месте. Здешний охранный контур ждет гостей снаружи. Вопрос в том, куда ты двинешь дальше.

– Назад в город, – пробормотал я. – Или вопрос будет в том, сколько шагов я успею сделать, пять или все двенадцать.

– Ну, не все так уж страшно там, за стеной. Малость неуютно, не спорю – но если не ломиться напролом, да еще иметь при себе пару-тройку нужных амулетов…

– Которых у меня нет.

– Есть.

Гобл потянулся лапой за спину и вытащил сероватый комок, при более подробном рассмотрении оказавшийся спутавшимися ремешками. С одной стороны из путанки торчал коготь, с другой – деревяшка.

– Это амулеты Дерга.

Имя показалось мне смутно знакомым. Ну да, так звали гоблина, от которого я унаследовал револьвер, а значит…

– Ты рылся в моих вещах!

– Если ты про кучу барахла, которую я же и припер в город, – фыркнул Толстяк, – то да, рылся. И еще вернусь к ней. Тебе-то уже все равно, а ближе к полуночи Хавчик наверняка улучит момент и подметет комнату почище торнадо.

– Долбаный ворюга…

– У вас, людей, это называется «хороший бизнесмен».

Пару секунд я всерьез рассматривал возможность вернуться в салун и прихватить из комнаты хотя бы часть вещей. Жадность почти взяла вверх, но в последний момент благоразумие заключило альянс с усталостью. Нет… в зале была уйма народа. Может, среди них и не отыщутся любители стрелять в спину, но мне хватит и желающего заработать на выпивку. Всего-то труда – пробежать сотню ярдов да шепнуть три волшебных слова: «ваш клиент вернулся».

– Ладно, Толстяк… тащи себе все, что захочешь.

– Я так и собирался сделать, эй-парень. Впрочем, – гоблин потер затылок, – спасибо за разрешение. Будь я на твоем месте, поступил бы так же.

– Будь ты на моем месте… – я даже попытался усмехнуться и тут же пожалел об этом, – боль внизу груди нахлынула с удвоенной силой. – Да уж… слушай, зеленый, а чтобы ты сделал на моем растак его месте?

– Ы-ы-ы, занятный вопросец. Мне уже приходилось дюжину раз уходить из этого городишки раньше и быстрее, чем хотелось. Но мне-то, сам понимаешь, проще – достаточно свалиться по ту сторону стены и все. Поговорку насчет «поймать гобла в Запретных Землях» слыхал? – Я кивнул. – Во-о. Даже Билли Шарго не настолько глуп, чтобы пытаться ловить гоблина в прерии.

– Не думал… – медленно произнес я, – что когда-нибудь пожалею о том, что не родился гоблином.

– Да, эй-парень, в этом тебе не повезло, – хмыкнул гоблин. – Шкуру-то еще можно покрасить, а вот пару фунтов отличных мозгов в череп уже не впихнуть.

– Толстяк… сколько до ближайших поселений? Людских, – уточнил я, сообразив, что с зеленошкорого вполне станется направить меня к оркскому становищу.

– Пешком или в седле?

– В милях, – процедил я.

– Двадцать до Рая, двадцать пять – до форта «Роланд». Сломанная Подкова и Фрейбург еще дальше.

– Ясно…

– Имейся у тебя оседланная лошадь и солнце в зените, – сказал гоблин, – я бы посоветовал скакать в форт. Майор Дармс давно уже мечтает увидеть нашего шерифа с пеньковым галстуком на шее.

– А имейся у меня крылья, ты бы посоветовал слетать в столицу и пожаловаться на шерифа лично президенту Гранту?

Гоблин пожал плечами.

– Толстяк, – окликнул я его минутой позже. – Как думаешь, мистер шериф поверит в байку о моем вампирстве?

– Десять к одному не в твою пользу, эй-парень. Билли-бой мерзавец, а не дурак.

– Значит, он будет искать меня.

– Смотря, чего ему было нужно, – заметил гоблин. – Если Шарго хотел, чтобы ты всего лишь исчез из его города… что ж, можно сказать, он своего добился.

– А если он хотел другого?

– Тогда он за ночь перевернет Погребальнец вверх тормашками, а утром выпустит свою свору в погоню, – уверенно заявил Толстяк. – Когда ему нужно, Билли бывает очень, очень доставучим типом.

– Это и я заметил, – пробормотал я.

Что-то в последней фразе гоблина меня зацепило… что-то…

– Зеленый, ну-ка, еще раз повтори, что сказал.

– Ы? – Толстяк удивленно глянул на меня. – Когда ему ну…

– Нет, не эту фразу, а перед ней.

– Тогда он за ночь перевернет Погребальнец вверх тормашками, а утром выпустит свою свору в погоню, – повторил гоблин.

Вот оно!

– Спасибо, Толстяк, – с чувством произнес я.

Глава 7

– Входи, Кейн, – голос из-за стекла прозвучал как раз в тот миг, когда я высвободил руку для деликатного постукивания, – окно у меня тоже не заперто.

– Ты меня унюхала или узнала по шагам? – спросил я, подтягиваясь и заглядывая в комнату. Крохотный огонек свечи давал скорее намек на свет, чем освещал, но, насколько я сумел разглядеть, мебели в ней за последний час не прибавилось. Людей – или иных существ – тоже.

– Углядела.

Окно раскрылось неожиданно быстро – так что я едва успел нырнуть вниз, чтобы уклониться от рамы.

– Залезай.

– Мне казалось, – пробормотал я, подтягиваясь и переваливаясь через подоконник, – что я выбирал самые темные места.

Дело не из трудных – уличное освещение Погребальнеца состояло из двух фонарей, один из которых освещал вывеску салуна, а второй едва заметной точкой желтел в дальнем конце улицы.

– Темные для человека, но не для волка.

– Ах, ну да…

Мне бы тоже не помешало ночное зрение – свеча не пережила открывания окна и теперь в комнате было действительно темно. Хорошая такая беспросветная тьма, так что и вперед шагать неохота.

Я покосился на небо, хотя за минуту куцый серпик молодого месяца ну никак не мог разжиреть до полноценной лунной хари.

– Понимаешь, я… ой-ой-ой…

– Что с тобой? – озабоченно спросила китаянка. – Ты ранен?

– Нет, – выдавил я, – просто нашел кровать… вернее, сначала её угол нашел меня.

– Бедный…

Обернувшись к окну, я увидел, что мисс Вей сидит на подоконнике, обхватив колено, и смотрит на небо – черный силуэт на лишь чуть более светлом фоне….

…и черноту эту нарушали два тусклых красных огонька.

– И чем же я обязана столь романтичному визиту?

– Р-романтичному?

– Ты первый в моей жизни мужчина, который пришел через окно, да еще ночью. Разве это не романтично?

– Да… наверно… – неуверенно сказал я. В моем представлении ночные визиты через окно носили скорее противозаконный, чем романтический окрас.

– Итак?

– Я передумал, мисс Вей.

Китаянка никак не отреагировала на это заявление. Разве что красные огоньки стали чуть ярче – и заметив это, я поспешно добавил:

– В смысле, принимаю твое предложение.

– И ты пойдешь со мной в Запретные Земли?

– Да, мисс… – какое же у неё имя, Господи, ну и дырявая же у меня память! Ну же, она называла его еще при первой встрече! Что-то созвучное с именем этого брата-небрата. Линда? Ланка? Вспомнил – Лисса!

– Да, Лисса.

– Хорошо.

Девушка медленно соскользнула с подоконника. Подошла ко мне, почти вплотную – я расслышал, как шуршит подол её платья, касаясь моих сапог, почувствовал уже знакомый цветочный аромат…

Темная комната, прекрасная девушка рядом – что может быть романтичнее?! Теперь я знал ответ на этот вопрос – романтичнее может быть ситуация, когда глаза у девушки не светятся красным.

Удар в грудь был не сильный, но его вполне хватило, чтобы я, потеряв равновесие, шлепнулся задом на кровать – и затылком о стену. Затем на мой живот с размаху опустилось нечто тяжелое и угловатое… а еще через миг человеческие – пока еще! – но вполне острые коготки впились в кожу чуть ниже бровей.

– Кейн Ханко, – шепот Лиссы при других обстоятельствах я бы наверняка счел нежным. – Хочу, чтобы ты знал: я умею неплохо узнавать, когда мне лгут. Поэтому постарайся сейчас говорить правду.

– Клянусь, – просипел я. – Клянусь говорить правду, только правду и ничего…

– Достаточно клятв. Первый вопрос – это шериф попросил тебя передумать?

– Э-э-э…

Коготки усилили нажим.

– Тебе какой глаз больше нравится, правый или левый?

– Не надо!

– Тогда отвечай на вопрос.