Андрей Уланов - День револьвера Страница 28

Медленно, дюйм за дюймом я втянул свою бренную тушку на парапет. Сейчас часовой на башне был прямо надо мной. Если он хоть на миг опустит голову…

Хлопок был негромкий – так обычно стреляет маленький дамский пистолетик или аналогичная хлопушка, способная больше разозлить, нежели уложить. Мне, впрочем, едва не хватило и этого – сердце прыгнуло к горлу, затем провалилось в пятку… а затем волна запаха докатилась до меня. Это был не выстрел, это была похлебка из бобов на завтрак… но лучше бы это был выстрел. Бу-э-э…

К счастью для часового, лестница на башню была деревянной, лезть по ней пришлось осторожно и, соответственно, медленно. К финалу подъема я уже остыл настолько, что, увидев долгожданный затылок, «приложил» к нему не револьверную рукоятку, а куда более гуманный предмет – кроватную ножку, завернутую в кусок одеяла. Лучшее в мире снотворное, кто не верит – можете испытать сами!

Затем я сделал глупость – сначала тщательно связал часового и только затем сообразил, что затянул узлы поверх сапог. Правда, они выглядели размера на два больше моего, но все равно – лучше было бы иметь хоть какую-то запасную обувь. Мне ведь предстоял марш по каменистой пустыне, тамошние же обувных дел мастера скорее пустят мой скальп на свои мокасины.

– В-ы-ы-а-а-а…

– Вы очнулись, мистер?

Кажется, этот малый был здешним цирюльником, припомнил я. По крайней мере, когда я вылез из лужи после перестрелки с охотником на бизонов, он стоял напротив с намыленной кисточкой в одной руке и бритвой – в другой. Хорошая бритва мне, пожалуй, тоже пригодилась бы, но вряд ли он таскает её с собой.

– Ы-у-о…

– Я возьму ваш «винчестер», не возражаете? И эту сумку с патронами. Не волнуйтесь, у вас еще останется целых пол-ящика. Да, и пончо тоже, с вашего позволения.

Удачная находка – я давно уже хотел сменить плащ на эту мексиканскую вещицу.

– А это у вас что, мистер, текила или бренди? Ладно, не напрягайте горло, я возьму в любом случае.

– Б-н-л-р…

Судя по выпученным глазам и общей экспрессии фразы, это явно не было согласие или пожелание удачной дороги. Ну и тролль с ним.

Толстяк утверждал, что за стеной жители Погребальнеца по скудоумию – или скупости, что в данном случае вело к тем же последствиям, – ограничились только магическим страж-контуром. Впрочем, под ноги я все равно смотрел очень внимательно – во-первых, гоблин мог и не знать про все здешние ловушки, во-вторых, с него запросто сталось бы соврать, ну а в-третьих, здесь и без ловушек хватает всякой ползучей ядовитой дряни.

Лисса и компания ждали меня в четырех сотнях ярдов от ворот. На мой взгляд, слишком близко, но дальше дорога изгибалась, и мескитовые кусты помешали бы стражнику разглядеть сцену нашего воссоединения. Это была идея Толстяка – дать охране ворот насладиться зрелищем нашего ухода по дороге к форту – и, к сожалению, моя компаньонка сочла её разумной. Я, в общем, тоже, но четыре сотни ярдов… мое мнение о меткости жителей Погребальнца не было настолько низким.

– Знаешь, эй-парень, в этих краях черви ползают быстрее, чем ты ходишь! Если ты не начнешь шевелить копытами чуть быстрее, нам проще дождаться шерифа прямо тут.

Черви в этих краях, вспомнил я, если верить слухам, обгоняют скачущую лошадь – и заглатывают её целиком, вместе с всадником.

– Еще раз доброе утро, Лисса, – сказал я, чуть приподняв шляпу. – И тебе доброе утро, Баран.

Гнедой мул в ответ на мое приветствие вяло шевельнул хвостом. Он вообще выглядел довольно уныло, а ведь навьючили скотину не так уж сильно. Не иначе, предчувствия у него нехорошие, хотя…

Я прикусил губу. К седлу было приторочено четыре мешка – и они выглядели отнюдь не пустыми.

– Ты по-прежнему хочешь называть его именно так? – спросила Лисса.

– Да. Только так и никак иначе. Та-ак… а этот лом вы зачем прихватили?

– Лом?! – возмутился Толстяк. – Это же отличное ружье…

– … и для него есть отличное место – в музее! Что вам стоило взять вместо него мой дробовик?!

– Ничего, если не считать, что его уже не было в комнате. Хавчик уверяет, что там прошлись люди Шарго, но…

– …верить ему не стоит.

– Мистер Хавчик был очень любезен.

– Я могу оценить размеры этой любезности, – сказал я. – Могу даже заметить, что для просто любезности она слегка великовата.

Четыре мешка. Предположим, что в одном из них бурдюки с водой. Но в остальных…

– Чем это вы так набили мешки?

– Снаряжением и припасами, – с легким удивлением ответила китаянка. – Как и было договорено.

– Та-ак…

Что именно «так», я пока не знал, но внутренний голос настойчиво подсказывал: «что-то здесь не так». На мою последнюю десятку просто невозможно было бы так набить четыре весьма объемных мешка – если, конечно, не сыпать туда уличный песок пополам с конскими яблоками.

– Зеленый…

– Я тут ни при чем, – поспешно буркнул гоблин. – Хавчик сам предложил ей кредит.

– Кредит?!

Скажи Толстяк, что гном попросту подарил китаянке все это добро, я бы удивился меньше. В конце концов он уже напоил её своим хитро-заварочным чаем – штукой, как я понял, в этих краях весьма недешевой. Но взять у гнома кредит… в моем представлении это значило либо безграничную глупость, либо аналогичных размеров наивность. И отправляться в глубь Запретных Земель с подобным существом в качестве компаньона…

– Ну да, – кивнула девушка. – Странно, что тебя это настолько удивляет. Это вполне общепринятая мировая практика…

– Лисса, здесь, орк меня… – Я осекся, сглотнул воздух и продолжил: – Мы сейчас в Пограничье. И собираемся лезть дальше, в глубь Запретных Земель. Это крайне, крайне рискованное предприятие. Ты согласна?

– Да, но…

– Тогда ответь, пожалуйста: почему гном решил вложить деньги в столь малоперспективный бизнес?

– Не знаю, – спокойно сообщила Лисса. – Быть может, он игрок по натуре. Или просто мы ему были в чем-то симпатичны.

– Мы?!

– Ты и я.

– Зеленый, – я вновь повернулся к гоблину, – может, у тебя есть какие-нибудь другие объяснения?

– Ыгы. Пятьсот процентов.

– Чт-о-о?!

– Не понимаю, из-за чего ты поднимаешь столько шума, – сказала Лисса. – Товара здесь на сумму чуть больше трех сотен долларов. Когда мы вернемся назад, ты сможешь кидать столько же в церковную кружку.

В городке за моей спиной тягуче ударил колокол. Я знал, по кому он звонит – по моей любимой, замечательной, нежно выпестованной идее. Лучшей за последнюю неделю. Всего-то – пару дней побродить по Запретным Землям, чтобы китаянка могла хорошенько почувствовать, что здесь почем. А затем – спокойно вернуться в форт или любое из окрестных поселений, где Билли Шарго не чувствует себя царем и богом.

Конечно, даже и сейчас оставался повод подумать. В долговых каменоломнях у гномов низкие расценки, но, говорят, неплохо с кормёжкой…

– А что, мы можем и не… – начал я.

– Эй-парень, – перебил меня гобл, – у тебя хорошая дикция и все такое, но, может, мы куда-нибудь пойдем? Или ты все-таки решил дождаться Билли-боя прямо здеся?

– В самом деле, Кейн, – поддержала его китаянка. – Надо идти.

«Надо вернуться и вывалить эти мешки на голову одного подгорного карлика!» – мысленно проорал я. Увы, это была несбыточная мечта – способ, которым наша компания покинула Погребальнец, столь скорого возвращения обратно совершенно не предусматривал. Так что я просто махнул рукой и зашагал по дороге.

– На самом деле, – разглагольствовал Толстяк, – путешествовать по Запретным Землям легче легкого. Поначалу ты идешь весь напряженный, с пушкой наголо, готовый изрешетить дюжиной пуль каждую подозрительную тень. И так – миля за милей, час за часом, а солнце поджаривает не хуже сковородки в аду и ноги с каждым шагом увязают в песок все глубже…

Откуда только у него хватает горла трепаться, с завистью подумал я. Тут и дышать-то больно, каждый вдох по глотке как наждаком. А этот зеленошкурый идет себе и болтает языком, будто лектор с почасовой оплатой.

– …Тогда ты берешь бурдюк с водой, выливаешь на себя половину, прячешь пушку в кобуру и ползешь дальше, бормоча: «Ну и какого тролля меня пугали этими Запретными Землями, обычная чертова пустыня…» А через два шага Запретные Земли делают АМ и выплевывают кости очередного неудачника. Или не выплевывают – красные орки, например, наловчились делать из людских костей отличные боевые дудки.

Насчет солнца и ног гобл ничуть не врал – последний час мне казалось, что к каждому сапогу приклепано по чугунному ядру. Но все-таки я еще держал винчестер в руках. Левой, правой, левой, правой… чертова винтовка тянула руки, словно была отлита из свинца, цельным куском. Черт-черт-черт…

Лишь сейчас я в полной мере осознал, что значит – остаться без лошади в Пограничье. Даже в обычной для Овцы манере «чуть-чуть рыси – много-много шага» я бы проделал сегодняшний дневной переход за пару часов. При этом сидя в седле, а не сбивая ноги до кровавых мозолей.