Игорь Вардунас - Метро 2033: Путь проклятых Страница 29

К чести матери, она перенесла новость, что сын принимает православие и хочет стать священником, стоически. В конце концов, он был уже достаточно взрослым, чтобы самостоятельно принимать такие важные и личные решения насчет своей жизни.

Мигель подал рапорт об отставке и стал готовиться к экспедиции в Антарктику. Решение отправиться на край света тоже было не случайным. Слишком много в нем накопилось боли, людского гнева, все чаще по ночам превращавшихся в непонятную и непреодолимую тоску по чему-то неизвестному. А там, за тысячи километров, среди льда и снега, тоже были люди, которым он мог помочь. Как впоследствии оказалось, это решение спасло ему жизнь. Вот только для какой участи?

Мигель долгое время не мог разобраться в себе.

Двадцать лет после войны, разделившей жизнь каждого уцелевшего на До и После, он жил в церкви Святой Троицы бок о бок с обитателями станции «Новолазаревская» и успел свыкнуться со своим существованием, полагая, что Господь специально попустил ему такое испытание.

И вот спустя столько лет к ледяному материку пришла подлодка из России и принесла новую надежду горстке выживших в ледниках. А вместе с этим – разрушение и смерть. И вновь Мигелю довелось уцелеть.

Для какой же цели его оберегало провидение? Что ждало священника в будущем?

Эти вопросы теперь все чаще посещали Мигеля в моменты уединенных раздумий.

Ответить на них могло одно лишь время. Священнику оставалось ждать.

Вынырнув из воспоминаний и отложив блокнот на столик, Мигель вытянулся на койке и постарался уснуть.

А Лере, когда она засыпала, все чаще снилось метро. Не подземные загадочные тоннели под Фарерскими островами, о которых говорила Милен. А другое, то самое, о котором когда-то рассказывал деда и еще спорили Паштет и Треска.

Большое, светлое и чистое. Нарядное. Полнящееся живыми, куда-то спешащими, улыбающимися людьми.

Почему-то ей казалось, что все там должны были обязательно улыбаться. Быть счастливыми. Хоть на минуточку.

Хоть чуть-чуть.

Девушка никогда не видела метро. Потому, что не могла. Но сознание услужливо превращало обрывочные рассказы посторонних в яркое, почти всамделишное красочное полотно.

Ноздри щекотал запах креозота, знакомый Лере по вентиляционным тоннелям в Убежище.

Вот станция. Потолок там непременно должен быть высоким. Округлым. С какими-то узорами. И светлым. Как чистое небо над головой. Что ее освещало? Конечно же, солнце…

Да откуда же ему под землей взяться-то, глупая?

Это для нее тоже было загадкой, сказкой. Что там на самом деле? Нарисованные кучливые стада смурных облаков? Звезды? Которые она однажды видела в Атлантике? Далекие и холодные планеты… Планеты. Чужие миры.

Нет. Наверняка электричество. Больше там быть нечему.

Но вот откуда-то из мрака, из раззявленного чрева тоннеля, блеснув коротким лучиком, появляется поезд, длинный, свежевыкрашенный, с множеством крытых вагонов-тележек.

Ту-рум-турум. Ту-рум-турум.

Движение замедляется. И двери открываются, неторопливо расползаясь в стороны, как герма у них в Убежище.

Лера садится в один из таких и едет. Едет. Путешествует, стремится куда-то без конца. К следующей остановке. И, вслушиваясь в размеренный перестук колес, представляет…

Каким же огромным должен быть город, находящийся наверху! Сколько же там селилось людей, что им было так тесно и они решили путешествовать под ним. Так тесно, что однажды люди сами себя загнали под землю.

Лера ехала, и каждый раз ей казалось, что она куда-то опаздывает. Упускает что-то самое важное. Но вот что? Смотрела на остановившиеся розовые часики из пластмассы, обхватывающие тонкое запястье. Или ей это только казалось, что стрелки не двигаются?..

Она торопилась. И не успевала.

Ту-рум-турум. Ту-рум-турум.

Может, на конечной ее дожидались родители? Вот сейчас. Вот совсем скоро мельтешащая за окнами тьма разверзнется, состав остановится, вагон выпустит ее, и она выйдет.

И ее встретят улыбающиеся родные лица. Она рассмеется в ответ и…

Но долгожданной встречи не получалось. Словно призраки смеялись над ней.

Это сон. Иллюзия. Спи, детка.

Баю-бай, мой лисенок, засыпай.

Носик хвостиком прикрой, не достанет волк ночной…

Вот и в тот раз Лера спала. Спала и не знала, что «Грозный» остановился в проходе Дрогден, в южной части пролива Зунд, возле Копенгагена.

Что стучат сапогами по наслаивающимся друг на друга ярусам натягивающие противогазы моряки. Что Тарас, Батон и остальные с удивлением смотрят на расстилающуюся перед ними водную гладь, над которой вдалеке ритмичными сполохами проклевывался далекий неведомый светлячок.

Смотрят на видневшееся в рассветных сумерках небольшое утлое суденышко на веслах, под истрепанным ветром, висящим лохмотьями парусом. С борта которого отчаянно семафорил облаченный в мешковатую химзу человек. Прерывистым ярким световым сигналом прожектора – три тире, три точки, три тире.

S.O.S.

Глава 6

Бункер

Сказал Господь Господу моему: «Сиди справа от Меня, доколе не положу врагов Твоих подножием ног Твоих».

Жезл силы пошлет Тебе Господь с Сиона, – и господствуй среди врагов Твоих!

С Тобою власть в день силы Твоей, в блистаниях святых Твоих. «Из чрева прежде утренней звезды Я родил Тебя», – клялся Господь, и не раскается: «Ты – священник вовек, по чину Мелхиседека».

Господь справа от Тебя сокрушил в день гнева Своего царей;

совершит суд среди народов, исполнит число павших, сокрушит на земле головы многих.

Из потока на пути будет пить, поэтому поднимет голову.

– Имя?

– Пушкарев Олег Викторович. Или Пушкарь.

– Ха, вот так погремуха, – хохотнул Паштет.

– Вот те на. Русский?

Судя по всему, заспанно клевавшего носом Якова зря сдернули с койки. Переводчик сегодня не требовался.

– Так точно, – ответил незваный гость.

– Далеко же тебя забросило, братуха, – покачал головой удивленный Тарас, когда все расположились в кают-компании и неожиданному гостю подали кружку горячего чая. – Я – Тарас Лапшов, капитан атомохода «Иван Грозный» класса «Борей» военно-морских сил России.

Затем он по очереди представил всех присутствующих.

– Приятно, мужики, – живо кивал незнакомец на бегло называемые прозвища и имена.

– Каким ветром тебя занесло в эти края, можно узнать?

– Спасибо… Спасибо, что остановились, – улыбнулся тот, кого звали Олег-Пушкарь, оглядывая собравшихся. – Не прошли мимо. Это чудо какое-то. Мне вас само… Мы… На вас вся надежда теперь. Больше некому…

На вид ему можно было дать слегка за пятьдесят. Короткие волосы с заметной проседью, помятое лицо, впалые щеки, обросшие клочковатой щетиной, цепкие серые глаза. Латаная химзащита натовского образца – которую после обязательной дезинфекции заменили на свежий комплект чистой одежды – видно, что часто пользовались. Из оружия пистолет и добротная винтовка Madsen LAR M/62 под патрон 7.62×39 с запасными магазинами.

И в то же время весь какой-то съежившийся, потрепанный. Руки, державшие кружку, мелко дрожат. Слишком долго греб, потом в надежде остановить «Грозного» сигнализировал армейским прожектором, который оставил в лодке.

– Так откуда ты? – снова спросил Тарас.

– Из Копенгагена. Летом две тысячи тринадцатого у меня была увольнительная на берег со сторожевого корабля «Тихий», который пришел в Данию с дружеским визитом, – начал рассказывать Пушкарев, отхлебнув чая.

– Был такой сторожевик «Тихий», – внимательно слушая, подтвердил Тарас. – Даже одно время у нас в Балтийске стоял.

– Так вот. Как раз во время удара, – Олег с грустью улыбнулся, – мы вчетвером сняли тачку и двинули намного дальше порта Ньюхавн. Там засели в одном местечке и стали, так сказать, отмечали короткую свободу. Сам я тогда был молодым капитан-лейтенантом, шило еще в жопе играло. Вот и пошли бухать, хотя нам строжайше это было запрещено. А как долбать начало, ломанулись обратно на корабль. Но не успели. И так вышло, что мне единственному из команды удалось попасть в бункер…

– Бункер? – нахмурился Тарас.

– Бункер-шмункер, – пробурчал протиснувшийся в кают-компанию Треска, державший в руках тарелку с разогретым мясом. – А может, это диверсант какой. Засланец. Ишь, как ладно по-нашему стелет. А берега-то здесь чужие да зараженные, ненашенские, браток, а? Вы бы его тарантайку еще разок как следует прошмонали, не завалялось ли там чего интересного. Да и самого бы обыскать.

– В смысле? – насторожился Ворошилов.