Андрей Левицкий - Выбор оружия Страница 29

Тем временем девица встала рядом, с любопытством нас разглядывая. Меня она не узнала, впрочем, этого стоило ожидать.

– Привет, Марьяна, – сказал я, и она удивленно переступила с ноги на ногу.

– Откуда ты меня знаешь?

– Ты ж дочка Вани Пистолета?

– Кого… а, ну да. А ты кто? Я не…

Тут с остатков башни упала доска, а после кто-то зашевелился под обломками. Растерянные лица солдат стали настороженными, а капитан глянул вверх. Ну да, если прячущийся в башне остался жив, то сейчас он спустится и, наверное, сразу же начнет палить в недругов.

– Вам пора уезжать, капитан, – сказал я. – Садитесь в грузовик и валите отсюда. Ну, чего встали?

– Вы их отпускаете?! – возмутилась девица. – Пристрелите их! Убейте, я сказала!

– Химик, а давай их в плен возьмем? – предложил Никита.

– Девять человек? Да плюс тот, кто вон в кабине сидит… Без стрельбы не получится, – сказал я. – И потом, откуда ты знаешь, кто за ними может приехать?

– Здоровяк, застрели их! – взвизгнула Марьяна. – Слышишь, ты?!

– Заткнись! – рявкнул я. – Капитан, я что сказал? Раз-два, ноги в руки…

Розовощекий юнец вдруг оказался между мной и Никитой, шагнул к Марьяне, протянув руку, и она оттолкнула его. Шум из башни не прекращался: тот, кто находился в ней, пытался спуститься.

Капитан что-то сказал на английском, и солдаты вновь зашевелились. Большинство полезли в кузов, а один и офицер, раскрыв дверцы кабины, забрались в нее, усевшись по бокам от находившегося там человека. В кабине могло лежать заряженное оружие, и мы с напарником, не сговариваясь, подняли пистолеты.

– Я кузов контролирую, ты кабину, – тихо сказал Пригоршня.

Инцидента не произошло. Марьяна стояла, гневно наблюдая за происходящим, розовощекий что-то говорил ей, кажется, пытался успокоить, мы с Пригоршней замерли с оружием на изготовку.

Заурчал мотор. Солдаты в кузове уселись вдоль бортов, лицами друг к другу. Между ними были навалены мешки и ящики. Машина дала задний ход, развернулась и поехала прочь по улице.

Дверь дома с развалинами башенки распахнулась, наружу вывалился пожилой мужчина с допотопной берданкой в руках. Седые волосы были присыпаны древесной трухой, лицо исцарапано. Прихрамывая, он сделал несколько шагов, вскинул берданку, прицелился вслед грузовику. Но было поздно: тот как раз повернул, скрывшись из виду. Незнакомец опустил ружье и, ругаясь сквозь зубы, заковылял к нам.

– О! – произнес Никита удивленно. – Андрюха, это же Злой! Сталкер пропавший, помнишь, я рассказывал?

Глава 3

Злой был ранен, так что его отвели на второй этаж дома с башенкой и уложили там. Здание это местные называли трактиром. Тем временем пожилая женщина (в поселке их было четверо, не считая Марьяны, и больше десятка мужчин) замазала и забинтовала наши с Пригоршней боевые раны, ссадины и царапины.

Народ проявил к нам интерес, но не слишком большой – хотя его все же было куда больше, чем благодарности за спасение. Собственно, мы никого особо и не спасли, кроме разве что Злого. Солдаты не собирались никого убивать, они, как вскоре выяснилось, приезжали за продуктами, а еще искали кого-то.

– Сами ни черта не делают, – проворчал сталкер, лежа на койке в небольшой комнате второго этажа. – С нас дань берут, америкосы чертовы. А теперь приперлись и зачем-то всех людей согнали, в ряд выстроили, потом дома стали шмонать… Явно искали кого-то, а кого – не ясно. Не вас ли?

Я отрицательно качнул головой.

– Нет, мы тут недавно совсем и ни с кем еще зацепиться не успели… Пока к вам в поселок не попали.

– И Марьянку еще хотели забрать! – Злой похлопал по колену присевшую на кровать девицу, которая держала его за руку. – А я ж как чуял, что приедут, и решил: пора бунт поднять, избавиться от прихлебателей. Послал Джона Корягу за оружием…

– Это которое в сарае закопано, за холмами? – спросил я.

Глазки Злого подозрительно уставились на нас.

– Откуда знаешь?

– Мы его видели, когда мимо проходили. Телега возле сарая стояла, в нем – яма свежая. А Коряга твой рядом лежал с башкой простреленной. И еще его псы погрызли, но это уже потом, видимо.

Сталкер наморщил лоб, размышляя, и сказал:

– Ну! Тогда все ясно. Разведчики военных, значит, где-то неподалеку от селения прятались и выследили Джона. Тут-то у нас только винтовок несколько старых для охоты, америкосы другое держать запрещали, отбирали. А там у меня автоматики были припасены да взрывчатка… Значит, они Корягу положили и стволы отобрали.

– Почему американцы? – спросил я. – Разве это не ооновские войска, не европейские?

– Америкосы, европейцы – один хрен, – махнул рукой Злой. – Иностранцы, ненавижу их. Так, теперь вы двое. Я вам, конечно, благодарен за спасение, то-се, но кто вы такие и откуда в Долине взялись?

Еще на площади, после того как солдаты уехали, я решил про дом на склоне и темных сталкеров ничего пока не рассказывать, ограничиться кратким описанием того, что с нами произошло, и успел об этом шепнуть Никите. Надо сначала разобраться, что тут к чему, выведать побольше. Поэтому я сказал:

– Нас карусель закрутила. Мы обычные сталкеры, бродяги, хотели око добыть, это артефакт такой редкий очень, если не знаешь. Ну, там разное произошло, к делу не относится. Крысы поперли, потом на контролера нарвались. В общем, в конце концов, затянула аномалия, думали, обычная карусель, уже с жизнью попрощались. Но она…

– Сюда вас выбросила, – заключил Злой. – Бывает, да. В Долину люди разными путями попадают, я вот – просто шел себе по дороге, ехал то есть… ну и приехал, и дороги той теперь не найти.

– А Потапыч говорил, что его тоже через аномалию, – вставила Марьяна. – Злой, ты бледный совсем, тебе отдохнуть, поспать надо. Хватит разговаривать…

– Заткнись! – прикрикнул на нее сталкер, приподнимаясь. – Молодая еще, учить, что мне делать… – Он замолчал и скривился, упав обратно на подушки, должно быть, больно стало, когда начал шевелиться. Я заметил, что Марьяна недобро глядит на него и даже кулаки сжала, отпустив руку Злого. Непростые у них, значит, отношения.

– Ладно, вам внизу расскажут, что тут к чему, – заключил наконец сталкер. – Имейте в виду: в поселке я старший, я командую. И она… – Злой повел морщинистым небритым подбородком в сторону девушки, – она моя. Ясно это? Покрутитесь тут, переночуете, поговорите со всеми, и тогда будем решать. Военные это дело так не оставят, капитан их – псих конченый. Вы сейчас его оскорбили смертельно, и он так отомстить может… Не конкретно вам двоим, а всем в поселке. Он уже давно подумывает нас проучить, чтоб мы в страхе оставались и не своевольничали. Завтра они наверняка сюда примчатся и тир здесь устроят по бегающим мишеням. Я отлежусь за ночь, тогда будем думать. У вас вон оружие, вижу, есть, значит, полегче будет. Ну все, идите себе, что-то мне плохо опять… – Он откинулся на подушке и прикрыл глаза.

Рыжего деда, как выяснилось, звали Илья Львович, и он был тут кем-то вроде трактирщика, заведовал этим двухэтажным «постоялым двором» и гнал из бурака самогон на заднем дворе. Дед его не продавал, а за так наливал всем желающим, потому что денег в поселке не водилось, но все поселяне, обрабатывающие землю, следящие за живностью или охотящиеся в окрестных лесочках, обязаны были каждую неделю притаскивать в трактир что-то съестное, а еще иногда помогать Илье Львовичу по хозяйству.

– Садитесь в питейном зале, молодые люди, – предложил старик, провожая нас по лестнице вниз. – Поужинаете?

Никита кивнул.

– Да, нам бы поесть и что-нибудь выпить.

– Воду можете взять в бочонке.

Напарник покосился на хозяина.

– Нет, воды не надо.

Я произнес:

– Злой сказал, Долина тут у вас. Что это за Долина?

– Просто Долина, – донесся сверху голос Марьяны. Она вышла из комнаты сталкера и прикрыла за собой дверь. – Безвыходная, потому что наружу пути нигде нет. Так откуда ты меня знаешь? – обратилась она ко мне, догоняя нас на ступеньках.

– Я Ваню Пистолета знал, когда ты еще с ним жила, маленькая совсем. Он моим скупщиком был.

– Ваню… – протянула она. – Я его совсем не помню. Что с ним теперь?

Мы достигли помещения, которое Илья Львович назвал питейным залом. Старик показал на один из грубо сколоченных столов и ушел, шаркая ногами.

– Застрелился, – ответил я на вопрос девицы. – После того как ты пропала. Он же, считай, ради доченьки только и жил, деньги копил, все для нее… – говоря это, я поглядывал на Марьяну. Выражение красивого лица почти не изменилось, когда она услышала про смерть отца, и это вполне подтвердило мнение, которое у меня успело о ней сложиться.

– Застрелился, значит…

– Ага. Он с ума сошел, как ты исчезла. Ну, не совсем, но… В общем, такая глухая депрессия началась, вот он в конце концов «пээм» себе в рот и сунул. А ты куда тогда подевалась, Марьянка? Тебе сколько… тринадцать лет было? Четырнадцать?