Очень-очень дальний поход (СИ) - Пронин Денис "zukkertort" Страница 29

Дальше нас тупо отрезали от источников информации: Сергеич, убедившись в желании «дядьки-дедка» сотрудничать со следствием и вообще гореть на работе, отослал нас с Серафимом обратно — дескать, при механике останется прапор-лингвист со связью, а мы вроде как лишние…

Мы, распрощавшись с ними, отправились «домой». По дороге я не смог отказать себе в одной мелочи — на палубе, присев возле давешних «фальшмехаников», я как смог, рассказал им о предстоящей игре в рыбалку и их ролях червячков. После этого мы полезли к себе, сопровождаемые воем внезапно осознавших перспективы пиратов.

Как ни избегало командование, однако дать крюка в материковую Англию всё-таки пришлось. Вернулись сперва в Куинстон — а там уже томится в ожидании нас представитель Ордена. Дескать, по согласованию с руководством протектората РА нам предстоит доставить пленных, захваченное судно и освобожденных в Портсмут, который местный, Нью-! По словам Сереги, ругань была страшная: сперва с этим «представителем», потом — с РАшным начальством. Отчего-то Орденским очень хотелось и пиратов, и корабль себе забрать… Уж не знаю, какие профиты протекторату РА обломились, но пришлось нам и кораблик отконвоировать, и все по описи в Нью-Портсмуте передать: корабль — одна штука, освобожденных пленников — шестьдесят два человека, живых пиратов — двадцать три. Перед передачей мы доверху залились горючкой из емкостей «работорговца», так что, как говорится, еще чернила не высохли на акте приема-передачи, а мы уже отходили в сторону дома.

Ну хорошо, хорошо, не совсем в сторону дома. Пошли как обычный каботажник, вдоль берега, заходя в те порты, которые высокое начальство и важные птицы из правительства протектората РА сочли достойными нашего визита «доброй воли». Мне пока всё нравилось — служба ненапряжная, начальство по мелочам не придирается, в общем, тяни лямку — не хочу. А вот «обзорная экскурсия» по побережью получалась захватывающе интересной. Что ни день — то новости. Иной раз дважды в день принимали ученых, которым срочно нужна была связь с коллегами в Демидовске или Береговом… А уж про блюда из местных тварей и говорить нечего — до хрипоты иной раз спорили о происхождении того или иного блюда. Меня больше всего поразила местная «сорная» рыбешка, которую обычно как улов и не считали. Сантиметров сорок в длину, форма — как у камбалы, костлявая, как манекенщица. Но! С каждой стороны — по филешке эдакой, весом грамм по триста в сыром виде, напрочь лишенной костей и божественной на вкус, если поджарить. Ихтиолог в ступоре от этой рыбешки ходил: получалось, что филейки эти у рыбки выполняли роль горбов у верблюда. Но отчего мышечная ткань??? Чуть не запил, бедолага. А у остальных эта рыбка стала деликатесом! Ешь и не понимаешь — то ли говядина нежная, то ли свининка на курдючном сале… Вообще с хавчиком проблем не было — кок спокойно относился к набегам в его вотчину, пока набегающие соблюдали чистоту и порядок. Полный, румяный мужик «за тридцать», он ещё в Нойехафене приволок на борт три здоровенные корзины с каким-то силосом, который переработал в нечто вроде мелкого крошева, пересыпанного солью, и добавлял в блюда. «В чистую» это есть было нельзя, а вот в первом или втором — м-м-м! По его утверждению, с этой добавкой «по рецепту покойной тещи» можно любую гадость превратить в объедение — только вот с «гадостью» проблемы были, не водилась она у него на камбузе.

Местная политическая география слегка бьет по мозгам. Мало того, что местная Англия граничит с местной же Испанией, так ведь далее по маршруту — Литва! Причем ни России, ни Белоруссии под боком не наблюдается! Далее — типа местная Италия… С такой географией земному преподавателю не то что глобус — контурные карты пропить можно, вместе с игральными! Кстати, в Паланге нас встречали без истерии типа «Русские идут!», обслуживали вежливо и вслед рожи не корчили. Вообще вся местная «Европа» была словно на одно лицо, различия, на мой поверхностный взгляд, только в подобии национальных блюд и акценте населения.

Первые неприятные впечатления нас нашли после захода в Форт-Линкольн. С какого-то перепуга нас известили о нежелательности захода в Зион, столицу федерального округа Новый Израиль и, как я понял, по совместительству — Соединенных Штатов. Чем местные русские насолили местным жидоамерам, никто не знал, по крайней мере, на словах. Политинформация из уст непосредственного начальства была довольно бессвязна и состояла в основном из мата.

Может, кого-то царапает и коробит оттого, что я постоянно употребляю «мы», нас», «нам». А в старой песне правду пели — как-то семьей стали за время похода, не в извращенном смысле, а в нормальном. Том, про который в этой песне и говорилось. Да, у каждого есть недостатки, и все уже про всех всё знают. И, кстати, тот научный гений, Сашка Поспелов, с подачи которого на борту было первое ЧП, при длительном общении оказался вовсе не самодовольным манерным хлыщом и рукожопой обезьяной. В отрыве — редком — от науки он оказался очень интересным парнем, за которого можно и в драке рядом встать.

Нельзя сказать, что притирка проходила гладко и без чудес. Наш непосредственный начальник неожиданно взялся выносить нам с Симой мозг по разнообразным тревогам целых две недели, а потом в момент пересменки без предупреждения закинул в отсек шашку со слезогонкой… Да, всплакнули мы тогда, и одежку стирать пришлось, зато через две недели, входя в машинное, он неожиданно для себя уселся махом в поперечный шпагат — ну почти уселся. А в ответ на гневные вопли ему было указано на скромные плакатики и в коридоре, и на входе в отсек: «Смотри под ноги» и «Осторожно, мокрый пол!». После этого он две недели передвигался, как жертва проктолога, а его «тревожный» зуд совсем сошел на нет.

Вот так, с шуточками и смехом, мы выходили из Билокси, мечтая, что вот «Новая Одесса — и всё!» — хренушки! Из Билокси на полном газу мы рванули к местным Диким островам, которые когда-то были эдакой здешней Тортугой, потом стали Кубой, а сейчас вроде как автономией в составе протектората РА.

И опять боевые действия прошли стороной. С одной стороны, по словам опытных людей, лучшая битва — та, в которой ты не участвовал. С другой — некое неудобство в душе. Типа, меня, старенького уже, чествуют на местном дне ВМФ, просят рассказать школьникам, как ты, герой, врагов на дно пускал и на реях развешивал — и что я скажу? У внуков или правнуков глаза горят, дед-то, считай, у истоков военно-морской мощи государства стоял, в числе первых трех знаком «За очень дальний поход» отмечен — а у деда всех историй, как лопнувший патрубок менял во время выполнения боевой задачи… Ну ошпарился тогда ещё — но какой тут героизм? Другое дело, что с выведенным движком скорость бы упала и в нас могло что-нибудь неприятное прилететь, а так — не о чем рассказывать. Симе чуть позже хуже пришлось, когда он «на горячую» в распределительный щит полез, потому что я со своими забинтованными уже грабками не способен был. В обычных условиях подобный поступок идиотизмом попахивает и наказуем как нарушение ТБ, но тогда насущная необходимость была, и по хрен то, что он разряд словил и неделю потом оклемывался.

Вообще этот период с Дикими этими островами был как бы не самым тяжелым и травмоопасным за весь переход. Мы там пять дней провели в постоянном рваном движении — очень неприятный режим, всё время начеку и постоянный самоэкзамен на тему «Что и где сейчас встанет и где от этого ремкомплект и принадлежности для ремонта». Не столько физически тяжело, сколько нервно — а тут ещё с Симой неприятность. Так что всё это время, пока корабль носился по водам и периодически то носовым, то кормовым шмалял куда-то вдаль, мы с непосредственным начальником вахтовали вдвоем, отлучаясь поодиночке максимум на полчаса. Даже спали прямо там, на принесенном матрасе, по очереди. Отдыхом был прием горючки с нашей «кормилицы», которую мы в итоге высосали досуха — на переход до Берегового только и осталось, ну плюс НЗ. Зато, пока носились, Сима отлежался и даже передвигаться на своих двоих стал, правда, до полноценного излечения ему было ещё далеко.