Сергей Хорунжий - Гражданская самооборона Страница 3

— Фто, падаль! — тут же отреагировали на верху. — Не мозешь беф швета? Ну, нисего-нисего, сяс мы тибе его выклюсим нафсегда!

Не обращая внимания на визги недавнего, судя по дикции, спарринг-партнёра, Егор подхватил ставшую для него уже родной сумку и двинул вперёд, в сторону обрисовавшегося невысокого тоннеля. Чего или кого по нему перемещали, понять было невозможно, да, если честно, особо и не хотелось. Хотя узкоколейка, на которой стояло несколько вагонеток с паровой дрезиной во главе, вызвала лёгкое недоумение. Ну, в самом деле, если это был какой-нибудь запасной выход или вход из метро на случай очередной войны, не могли же наши конструкторы людей возить на такой байде. Впрочем, усмехнулся про себя Гор, наши то, как раз могли всё: о чудесах отечественных изобретателей и том какие критерии они принимают во внимание, когда собственно что-то выдумывают, домыслить ему не дали. Преследователи на верху зашевелились и, судя по крикам, которые опять возобновились, ничего хорошего ему лично это не сулило.

Надо было уходить отсюда пошустрее…

Спрыгнув с приёмной рампы вниз, на рельсы, он бочком, вдоль стены, преодолел препятствие и, оставив его позади, побрёл в темноту. Поначалу двигаясь с предельной осторожностью, Егор отметил для себя, что идти было довольно легко, соразмерил длину шага, чтобы попадать ногами на шпалы и никаких проблем. Более того, пути уходили в темноту под небольшим наклоном, что естественно облегчало передвижение, но разгульное вчера! опять напомнило о себе. Напряжение спало, и уставшее тело начало давать сбои, то и дело, спотыкаясь и само собой, выискивая место, где бы половчее завалиться на бок. Приходилось прикладывать немалые усилия, чтобы не запороть носом, но это было не самое страшное. Похоже, что начались проблемы с дыхалкой.

Ему элементарно не хватало воздуха!

Свежего, чистого…

В метро, как правило, гуляли сквозняки, да и в подземельях, в которых доводилось бывать до этого, обычно всегда присутствовала хоть какая-то тяга. Конкретно в этом месте была тишина, то есть полный штиль и чем дальше он уходил от поверхности, тем хуже обстояло дело.

По крайней мере, для него!

Создавалось впечатление, что ему приходится прогонять через свои лёгкие не газообразную смесь, а какие-то сгустки и комки непонятной субстанции ничего общего не имеющей с воздухом. Он заглатывал их открытым ртом, словно рыба, выброшенная на берег, пытаясь выудить из них хоть какие-то крохи кислорода, но, судя по тому, как тряслись поджилки и начало опять темнеть в глазах, его там было ничтожно мало. Кроме того, та гадость, которую он втягивал в себя, драла глотку, словно наждак и неимоверно смердела.

«Чё за хрень?» — вопрос, возникший в гудящей голове, остался без ответа. Внутри начиналась паника и, похоже, что ещё и «белочка» постучалась в гости: сумка, отбитая в честной драке, вдруг ожила и зашевелилась!

Естественно захотелось назад к свету, к жизни, да и с поклажей стоило бы разобраться…

Только туда путь был заказан. Совсем!

Словно в подтверждение за спиной загоготало и заулюлюкало эхо, перекатываясь под сводами диким многоголосьем раздухарённой толпы.

— Чё, козлёныши, очко жим-жим, раз верещите, как недорезанные? — Гор улыбнулся сам себе, представляя потные, раззявленные звериным оскалом рожи тех, кто хотел достать его. Он хорошо знал психологию толпы и то количество мяса, которое успел нарубить наверху, отваги им не добавляло. Понятно было, что местные лезут за ним не по своей воле, а подгоняемые троицей, которая нарисовалась на разборках последней, но по другому и быть не могло. Чужак должен был быть наказан, иначе смена власти неминуема. Как это: «броня не любит дряблых мускул!» кажется, так кто-то из великих определил психологию стаи, предопределив одной фразой её развитие.

Егор опять ухмыльнулся каким-то своим мыслям и озадаченно почесал загривок, взглянув на сумку. Похоже, ему всё-таки примерещилось. Кроме того, этот склёпанный где-то в кооперативном цехе спортивный «Adidas» стал ему уже как родным, и оставлять его на радость врагам?

Жаба потом задавит!!!

Дуновение ветерка, которое ощутило всё его естество, заставило напрячь последние, на самом деле, самые последние силы…

Стиснув зубы от боли в многострадальной ноге, он хромал по рукотворному коридору костеря на чём свет стоит всех и вся: факелу гореть осталось несколько минут, всё внутри ноет и стонет, сзади уже слышны топот и радостный мат догоняющих, а тут ещё, как назло, тоннель раздваивался!

Ну, и куда идти?

Плюнув от досады в левое ответвление, то же самое захотелось сделать и с правой стороной, но в пересохшем горле слюны больше не было. Потом, вспоминая этот момент, Гор мог поклясться, что струя свежего воздуха, прилетевшая с противоположного, «неосквернённого ответвления», была ему наградой за несовершённое святотатство.

Бред, но кто знает?…

По крайней мере, он, не раздумывая, шагнул именно туда, уже не обращая внимания на то, что рельсы уходили в противоположном направлении. Не смутили его ни лёгкая дымка под ногами, невесть откуда взявшаяся, ни свет, который ударил по глазам, когда он, пройдя всего несколько десятков шагов, ввалился в небольшое помещение. Перед его изумлённым взглядом, противоположная стена взбежала к солнечным лучам, бившим из дверного проёма всего лишь несколькими крутыми бетонными ступенями, а ноги, забыв про боль и усталость, вынесли его как по ровной дорожке, наверх, к свободе и, похоже, что к спасению, по крайней мере, преследователей за собой он не слышал.

Как такое может быть, если всего лишь несколько минут назад Егор был глубоко под землёй и на пятки ему наседали враги? Ответа у него не было, а возвращаться и проверять чего к чему — нет уж, увольте!

Наоборот надо было подальше отползать от этого места, а то мало ли что, вдруг погоня всё же отыщет к нему путь…

— Маркел, ну сё ты, в натуре? Я то тута при сём?

— А кто при чём?

Толпа, человек в пятнадцать, топталась на краю глубокого провала, выхватывая мощными лучами галогеновых фонарей противоположную сторону.

— Метров десять, не меньше, — заключил один из тех, кто стоял у обрыва. — Дыра эта по ходу как-то закрывается и на тот край можно перебраться. Вишь, рельсы не порваны, а заканчиваются, как так и должно быть, тока я не знаю, как это всё может работать.

— Хорош умничать, Коляныч!

— А чё ты завёлся, Маркел? Понятно же, что перепрыгнуть он не мог. Тут здоровому никак, а он хромал. Сам помнишь.

— Да помнить то я помню, тока ты мне ответь, а где тогда этот урод подевался?

— Он или фнис-с скакнул, фсная сего его фздёт, или…

— Ну-у, продолжай.

— Я з фрасскасыфал про Духов дом…

— Ну и чего-о! — заорал, уже не сдерживая себя Маркел. — Там где мы видели этого ублюдка, глухая стена и больше НИ-ЧЕ-ГО!!! Чё он сквозь бетон просочился что ли…

Внезапный скрежет прервал крик, который разлетелся в разные стороны, добираясь до самых отдалённых уголков подземелья. Плита с куском недостающей узкоколейки быстро встала на место, закрывая бездонную пропасть и открывая дальнейший путь. Послышались удивленные возгласы.

— Оп-па, Маркел! Круто. Вся эта хрень начинает работать от громкого звука. Ничё се у нас строить навострились, ты понял?

— Да понял то я, понял, Коляныч. Тока странно всё это… Мы вроде бы ничего такого не слыхали, чтобы дорожка для бегунка нашего могла сработать! — нахмурив брови, вожак внимательно посмотрел по сторонам и потрогал ногой для верности возникшую платформу. — Ладно, потом будем разбираться. Погнали, а то эта падаль и впрямь от нас свалит!

Народ, взвыв от предвкушения близкой потехи, ломанул вперёд…

— Фстойти!!! — истошный вопль обратил на себя внимание.

— Ты чё, Шнырь? — главный обернулся, замедлив движение. Остальные тоже начали с недоумением оглядываться. — Давай, погна-а-аааааа!!!..

В следующее мгновение случилось то, о чём попытался предупредить шепелявый, смутно предчувствуя беду: плита по какой-то непонятной причине резко ушла вниз. По всей видимости механизм не получил должной команды и не закрепив своего положения, отыграл назад.

Никому из преследователей добраться до противоположного края естественно не удалось. Дикий многоголосый крик ещё долго витал по многочисленным пустотам и пазухам в земной толще, а его хозяева канули в бездну, будто их и не было.

Мрак и тишина опять воцарились в своих владениях, уже не обращая внимания на маленького человечка, который, сползая по стене тихо скулил.

— Я зез говорил, я придуприфдал. Этаф ни фсказки. Духов домик, он такой. Хромого он фзахотел и пропуфтил… череф бетон, а на наф… обиделфся…

Еле слышное бормотание и всхлипы несчастного недолго разносились по подземелью, которое, ожив какими-то неясными тенями, окончательно и без остатка растворило в себе трепещущую от страха людскую плоть, захлебнувшуюся в последний момент предсмертным хрипом…