Максим Бондарчук - Гидра (СИ) Страница 3

— Никогда не привыкну к этой «прижарке» — сказал Жан и демонстративно вонзил вилку в круглый мясной кусок. Повернув его на сто восемьдесят градусов и показав все стороны этого странного блюда, он с таким же без аппетитным видом положил его обратно.

— Мерзость. Иногда мне кажется, что гвозди в моем желудке переварятся быстрее, чем это произведение кулинарии. Разве я неправ, Рик? Как можно кормить нас вот этим. И вообще, что в нем такого?

— Это комбинированный стейк, Жан, состоящий из кусков говяжьего мяса и баранины, плюс витамины и некоторые виды консервантов, не дающие этому шедевру превратиться в нашем продуктовом хранилище в окаменевший кусок горной породы. В общем все, что надо пилоту, чтобы восстановить силы после трудного боя.

— Откуда тебе это известно?

— Так говорил мой инструктор, когда впервые пытался засунуть эту дрянь мне в горло. Добровольно ее есть никто не хотел, но, когда находишься на марше по нескольку дней и питаешься одними пайками, то «прижарка», по возвращению на базу, кажется настоящим благословением богов, от которого может отказаться только сумасшедший.

Я прижал кусок мяса к тарелке, а второй рукой, вооруженной ножом, начал отрезать небольшие порции, которые после опускались прямо в рот. Зал был полон, но даже несмотря на это, люди продолжали прибывать. Я оглянулся по сторонам и вдруг увидел нескольких женщин, незаметно севших в самом конце и не обращавших на других солдат внимание.

— Кто это? Я думал пополнения не будет.

Несколько пилотов перевели взгляд в нужную сторону и начали осматривать вновь прибывших.

— «Идеологи». Воспитанники этого негодяя Шелвера. — не скрывая злости прошипел один из пилотов.

— Знаешь, Клейн, за такие слова можно и под трибунал попасть. Шелвер хоть и не святой, но свое дело знает. Его люди обеспечат нам лояльность среди местного населения, а это, в свою очередь, уменьшит потери среди нашего личного состава. Если уж можно как-то обратить народ на нашу сторону, он обязательно этим воспользуется. Чем меньше людей будет воевать с нами, тем меньше дырок от снарядов мы сможем насчитать на броне наших машин. Или я не прав?

Но Клейн стоял на своем. На его вытянутом лице, где каждая мышца была натянута как струна, было четко написано отношение к этому человеку. И хоть их разделяло неимоверное расстояние, будь он здесь, пилот бы непременно набросился бы на него. Фыркнув и сделав презрительный взгляд, уже немолодой пилот, провел рукой по орлиному носу и, встав из-за стола, молча удалился в сторону выхода, оставив на столе практически нетронутую еду.

— Это было немного неправильно, Жан. — сказал я.

— Он мне еще спасибо скажет. Если бы каждое слово, сказанное им в адрес Шелвера, дошло бы до адресата, боюсь, нашего общего друга уже не было бы в живых. Ты же знаешь, что бывает с теми, кто пытается учить жизни этого «идеолога». Люди пропадают, а их смерть списывают на несчастный случай. Так что, я еще потребую чек от Клейна за предоставленные услуги.

Жан отломил небольшой кусок хлеба и протолкнул его в самое горло, добавив еще немного «прижарки», от одного вида которой у него скривилось лицо.

— Значит нас ждут перемены, жаль, что все они сопряжены с твоим трибуналом, Рик. Мне бы лично не хотелось потерять такого бойца, когда в очередной раз придется идти в атаку.

— Ты говоришь так, будто меня уже нет в живых, а ведь я здесь, сижу рядом с тобой и нормально себя чувствую.

Смотреть на Ханлана было невозможно. Он словно чувствовал приближение какой-то беды и всячески пытался скрыть это, но получалось это, к сожалению, не так хорошо как хотелось.

Женщины сидели вдалеке от всех. Подобранные как по линейке, они были одинакового роста и телосложения, даже цвет глаз и волос, которые убирались в конский хвост и обкручивались широкой алой лентой, признаком принадлежности к «идеологам», были абсолютно идентичны. И лишь черты лица, которые нельзя было подобрать под один стандарт. давали возможность окружающим различать их.

— Что тебе о них известно? — я обратился к Жану, который в это время добивал последний кусок «прижарки»

— Многое говорят, но по большей части все это солдатские байки и треп, которые нельзя воспринимать всерьез. Говорят, что каждую из них обучают технике убеждения людей. Помните город Люнден, который держал оборону более шести месяцев?

Солдаты одобрительно кивнули головой.

— Тогда погибло много людей. — добавил Ханлан.

— Так вот они смогли убедить сдаться обороняющихся. Представляете! Крепость, которая никому не сдавалась, была вынуждена капитулировать после единственного разговора с одной из таких женщин. Она вошла внутрь города и вышла уже как полноправная ее владелица. Ни одного выстрела, ни одной бомбы, ничего. Раз, и все сразу стало на свои места. Это было удивительно, но признаться честно, если бы она этого не сделала, то одному лишь богу известно, сколько мы бы там еще проторчали.

Договорив, он опустил в рот последний кусок и отодвинул от себя опустевший поднос.

— В таком случае нас всех ждет очень интересное окончание всей этой компании.

— Да, ты прав, Рик. Но это не отменяет дальнейшего продвижения вглубь территории.

— Но зачем? Дальше сплошные леса, обернутые как новогодней лентой, непроходимыми болотами. Полностью, на протяжении почти пятидесяти километров сплошная топь, где уже утонула ни одна разведывательная машина. Клянусь, если поступит такой приказ, я лучше подам рапорт на увольнение.

Прозвучала сирена. Очередная в распорядке дня, извещавшая об окончании приема пищи. Отложив в сторону все постороннее, я встал со своего места и начал двигаться в сторону выхода. Остальные последовали за мной.

— Что теперь? — спросил Ханлан.

— Я к себе. Скоро должен прилететь транспорт. Мне надо кое-кого встретить.

Он похлопал меня по плечу и удалился в сторону, где находились боксы. Мой же путь лежал к посадочной полосе. Построенная еще задолго до прибытия основных сил, она служила перевалочным пунктом для контрабандистов, которые переправляли через нее все свои товары. Теперь же, когда все было под контролем регулярных войск, она могла принимать транспорты всех мастей, включая и те, что садились исключительно на крупных аэродромах.

Вокруг суетились люди. Огни посадочной полосы, которые никогда не гасли, мигали ярко-красным светом, указывая на скорое прибытие важного корабля. Несколько человек, одетые в плотные комбинезоны, обходили территорию и готовились к встрече.

Вскоре в небе появилась черная точка. С каждой секундой по мере приближения, она увеличивалась и становилась больше, пока, наконец, не обрисовала контуры тучного транспорта.

Зазвенев стыковочными лапами, металлическая птица села на приготовленное место. Из опущенного трапа хлынули люди. Рабочие, медики, вторая смена для техников-механиков. Я смотрел в толпу и искал человека, которого ждал вот уже несколько недель. Сразу как только получил письмо о ее желании прибыть сюда, все мои мысли были только об этом.

Она была в числе последних. Выйдя и сделав несколько шагов в сторону, она поправила свою сумку и принялась убирать волосы под куртку. Я направился к ней.

— Рик, здравствуй — она обняла меня. — Рада тебя видеть.

— Я тоже, хорошо, что ты здесь, мне это сейчас очень необходимо. Ну, пошли.

Сойдя с посадочного места, мы пошли в сторону казарм. Я смотрел на нее и был удивлен, что даже после столь долгой разлуки она все также осталась молодой. Может лишь слегка постарела и под глазами начали появляться морщины.

— Транспорт прилетел позже назначенного.

— В связи с боевыми действиями, пилот два раза откладывал посадку ссылаясь на отсутствие разрешения с земли. У вас тут очень жарко, раз подобные вещи происходят при заходе на посадку.

— Да это так, война на этой планете выдалась совсем не такой как я думал. Все буквально здесь кишит ненавистью к нам.

Женщина недобро посмотрела на меня и поправила висевшую на плече сумку.

— Значит местные против вас.

— А как ты думала. Очень сложно рассказывать, что мы пришли с миром, когда настоящие цели далеко не мирные.

Она опять поморщилась.

— Я тебя понимаю. Но ты как-то взволнован сильнее прежнего. С чего бы это?

— Ничего особенного, обычный стресс после боя.

— Брось, Крис, я не вчера родилась. Видно же, что есть нечто особенное.

Не хотелось мне говорить, но разговор явно шел именно к этому.

— Дело в том, что… сегодня вечером состоится трибунал на котором будут рассматривать мое дело.

— Что? Почему ты не сообщил мне? — ее глаза широко раскрылись, а взгляд стал очень злым. Ей стало обидно, что я не счел нужным рассказать об этом сразу.

— Не злись, Кель, я сам узнал об этом сегодня рано утром. Вчерашний бой оказался не таким как полагалось изначально и это привело к непредвиденным последствиям.