Деян Стоилькович - Меч Константина Страница 3

Потом к нему обратился Гиммлер, который продолжал изучать документы:

– Вы слышали что-нибудь про город Ниш?

– Боюсь, что нет.

Этот городок на юго-востоке Сербии лежит на перекрестке многих дорог. Через него следуют в Африку ниши составы.

И в этом его главное значение?

– Видите ли, штурмбаннфюрер, судьба похожа на ребенка… Любит она играть! Именно благодаря играм судьбы, один из благороднейших арийских вождей появился на свет в городе, который до недавнего времени принадлежал варварской стране. Речь идет о Нише, бывшем Наисе, в котором родился Константин Великий.

Гиммлер оторвал взгляд от документов, снял очки и продолжил:

– Констанций Хлор, отец Константина Великого, служил в Иллирии, в большом военном лагере. Там у него примерно в триста восьмидесятом году родился сын, двадцать шестого февраля, под знаком Рыб… Наши астрологи считают это очень важным знамением. Наша команда экспертов также утверждает, что свою летнюю резиденцию, Медиану, он не случайно построил именно там, в близи города. С нее вы и начнете свои исследования. Вы получите карты, людей, соответствующее финансирование. В Нише вас встретит человек из Аненербе, Марко Шмидт. Он родился в Сербии, но немец по крови. Пока что он проявил себя в наших общих делах весьма неплохо. Шмидт – археолог, учился в Сорбонне и в Болонье, превосходный знаток поздней Римской империи, а также географии Верхней Мезии[2] и прочих местечек этой провинции. В его жилах течет германская кровь, однако этого недостаточно, чтобы полностью доверить ему задание. Это деликатное дело мы можем поручить только истинному арийцу…

Канн внимательно слушал, но его внимание отвлек фюрер, который опять подошел к окну и засмотрелся на горы, окружающие замок. Где-то там, за ними, находился Тевтобургский лес, который некогда поглотил легионы Вара[3]. Священное и проклятое место, обитель древних богов, которые из итальянской сосны, ясеня и дуба вытесали первого мужчину и первую женщину.

– Вы не сказали мне самого главного, – произнес Канн, обращаясь к Гиммлеру. – Что мне предстоит исполнить?

Гиммлер вынул из кожаной папки листок и положил его на стол. На нем был нарисован меч; рисунок слегка выцвел, однако не составляло труда распознать в нем римский гладиус[4].

– Это меч императора Константина, – произнес Гиммлер, указав пальцем на рисунок.

– Я не подозревал о его существовании, – отозвался Канн, рассматривая рисунок. – А почему он так важен для нас?

– Вы видели Копье. И наверняка слышали про Корону.

– Корону?

– Да, Корону, которую прислал нам из Милана Муссолини. Эти две вещи объединяют… Вот этот гвоздь здесь, он такой же, как в Короне. Говорят, что обладатели Копья и Короны владеют миром. Лучшие специалисты из Аненербе в результате серьезных исследований, которые стоили нам больших денег, установили, что для владения миром Копья и Короны недостаточно, поскольку нет третьего элемента арийской священной троицы. Нам недостает третьего талисмана власти…

Было что-то насмешливое в прозвище рейхсфюрера. Сгорбленный, остроносый, в очках, похожий на глазастого филина, Гиммлер действительно напоминал всем своим обликом птицу. Канн решил про себя, что прозвище он получил за свой внешний вид, а вовсе не в честь саксонского короля Генриха Первого, прозванного Птицеловом.

– Как свидетельствует легенда, железные гвозди, которыми Иисуса приколотили к кресту, были украдены. Один из них завершил свой путь в копье Лонгина, второй закрепили на лицевой части Короны, а третий, раскалив в горне, кузнецы вковали в лезвие Меча. Храбрые арийские шины, вооруженные этим Мечом, одержали не одну сланную победу. Утверждают, что он служит ключом к Вратам, отделяющим наш свет от потустороннего мира. Но оценкам наших специалистов, меч, вероятнее всего, находится именно в Нише.

Гиммлер пальцем указал на карте Балканского полуострова на родной город Константина Великого:

– Император Константин был страстным коллекционером. Он владел целым арсеналом трофейного оружия, который, к сожалению, до сих пор не обнаружен. После битвы у Мульвиева моста[5] император по неизвестным нам причинам отрекся от священных реликвий и передал их на хранение особо доверенным лицам. Правда, он оставил себе Копье, но Корона осталась в Милане, а Меч он отослал в свой родной город.

– Известно ли точное местоположение арсенала?

– Обнаруженные нами рукописи, а также попавший к нам обрывок карты указывают на место, которое в некоторых документах обозначено как перекресток Константина. Скорее всего, оно находится в Медиане, неподалеку от Ниша. Поэтому мы и посылаем вас туда. Кроме того, мы сформировали еще четыре команды исследователей, которые направлены в другие места, где, как мы полагаем, также может находиться Меч.

– Если именно мне удастся обнаружить этот арсенал… Что я должен буду предпринять?

– Ровным счетом ничего, Канн. В случае обнаружения коллекции оружия или твердых доказательств ее существования ваша миссия будет завершена. Вам надо будет только сообщить об этом в Берлин, и мы вышлем за ней специальную группу.

– Понимаю.

– Фельдкомендатурой Ниш – восемьсот девять командует полковник Отто фон Фенн. Он образцовый офицер.

– Могу ли я полагаться на его помощь и сотрудничество?

– Безусловно. Но вести себя следует осторожно. Он, знаете ли, из тех дворян, которые… Как бы вам сказать… Не включились в активное политическое реформирование рейха. Полковник происходит из дворянской семьи, чтущей давние традиции. Его отец тоже служил в армии, причем пользовался непререкаемым авторитетом. Однако Отто фон Фенн – крупный землевладелец, меценат и оказывает немалую помощь христианской Церкви. А мы, как вам хорошо известно, не слишком благосклонно воспринимаем такие вещи. Особенно эту дворянскую утонченность. В остальном же он истинный ариец, чистокровный. И хороший солдат. Что достойно всяческого уважения.

И тут в разговор вступил фюрер, который вдруг очнулся от транса:

– Еще один юнкер[6]. Не желающий принять вызовы нового времени, перемены, которые оно несет с собой. Дворянство, титулы, традиции… Все это уже в прошлом. Когда-нибудь людям вроде него придется понять, что уважение зависит не от происхождения, а от верного служения идеям и целям рейха. Но пока они могут приносить нам некоторую пользу. Хотя бы в должности начальников тыловых гарнизонов…

Он подошел к столу и взял какую-то карту. При этом его рука задрожала еще сильнее.

– Я вынужден был отложить вторжение в Грецию из-за Сербии… А когда мы ее оккупировали, сербы разделились на разные политические лагеря и принялись уничтожать друг друга. Скажите, какая еще нация способна на такое?

– Каждая нация руководствуется своим национальным характером, – равнодушно пробубнил Гиммлер.

– Да, если он у нее есть, – согласился фюрер. – Я – магнит, извлекающий из массы немецкого народа стальных людей. Все ценные люди сейчас собрались в моем лагере. Те же, кто не вошел в него, просто никчемный мусор, который будет отправлен на свалку истории. То же произойдет и с прочими странами и нациями!

– И с сербами тоже? – спросил Канн.

– Эти… цареубийцы! Просто взбунтовавшийся сброд. Но сброд с амбициями. Мы должны уничтожить их великосербскую идеологию. Они никогда не откажутся от этой идеи, и потому все, что исходит из Белграда, представляет опасность для рейха! Представьте, Нойбахер недавно явился ко мне с предложением раздать оружие четникам! Нет уж, я скорее соглашусь на оккупацию Сербии большевиками!

– Тем не менее в Первую мировую они показали себя достойными противниками, – решился прокомментировать Канн.

Фюрер отложил карту и взглянул на него:

– Сербов не следует недооценивать. Однако пусть вас не вводит в заблуждение тот факт, что в этой варварской массе встречаются люди, ориентированные на германские ценности. В целом же это просто низшая раса, которой в настоящий исторический момент управляют германские организаторы и хозяева. Не стоит проявлять милосердия по отношению к сербам. Не забывайте, кто убил Франца Фердинанда и развязал мировую войну. Помните, кто в союзе с британцами и французами выступил против германской империи. Сербы немало способствовали унижению, которое наша великая нация вынуждена была терпеть после позорного Версальского договора. И они, будьте уверены, заплатят нам за это. Нойбахер[7] носится с идеей какой-то сербской федерации. Он полагает, что следует сформировать сербскую армию, которая будет сопротивляться возможному большевистскому нашествию с востока. Какая близорукость!

– Полагаю, вы уяснили задание, – произнес Гиммлер, протягивая Канну черную папку. – Здесь все необходимые бумаги и документы. Все прочее вам передаст Шмидт, как только вы прибудете в Ниш.