Вадим Львов - Сталь и пепел. На острие меча Страница 32

Генерал-майора Тулана, задремавшего в чреве КШМ, учтиво разбудил адъютант, первый лейтенант Кирби.

— Извините, сэр. Только что передали. Русские возобновили наступление в Европе. Вас срочно вызывает штаб MEF, генерал-лейтенант Томас Костас…

— Слушаю, сэр, — отозвался Тулан, надев наушники.

— Да брось, Остин… Сейчас не время субординацию выстраивать. Про Европу уже, надеюсь, слышал?

— Слышал.

— У тебя двое суток, Дэмиан. Двое, и ни секундой больше… Или, извини, тебе в Корпусе не место.

Тулан до белизны сжал огромные кулаки. Поглубже вздохнул и ответил:

— Это невозможно, Том. Невозможно, что бы мы здесь ни делали… За двое суток не успеем.

— Вы и за трое не успеете, — раздраженно сказал Костас. — Есть мнение, Остин, что русских надо примерно наказать. Здесь, в Исландии. Место глухое, больших потерь гражданских удастся избежать. Ты меня понял?

— Да, сэр. Я понял… Только… не хватает комплектов ОЗК… Никто не рассчитывал…

— ОЗК доставят сегодня ночью. Через Канаду. Да, кстати, крайний срок — двое суток — остается неизменным.

Глава 10. Пакистан. Исламабад. 18 августа

— Товарищ Юаньчао, подлетаем к Исламабаду. До посадки — двадцать минут.

Голос стюардессы вырвал Чэна из цепких объятий сна. Он открыл глаза и резко сел, отпугнув нагнувшуюся к нему миловидную девушку в аккуратной форме. Надо же, как его сморило… Да не сморило, скорее вырубило. Уже почти месяц ни минуты покоя, все на нервах. И всё, почти всё напрасно.

Чэн, покосившись на стюардессу, отправился в туалет. Почистил зубы, умылся, помял впалые щеки. М-да… Еще месяц — и он станет похож на скелет, обтянутый желтоватой кожей. Хотя месяца у него нет. Генсек не любит жалких неудачников, за провал операции «Три всадника» не пощадят. Он и жив до сих пор только потому, что генсек пока не решил, как и когда его списать. Вместе с друзьями. Может, сейчас, через минуту-другую правительственный «Гольфстрим» взорвется над Гиндукушем, превратившись в раскаленное облако, и официальные телеканалы поведают народу и партии печальную новость о смерти молодого и перспективного функционера Чэна Юаньчао в авиакатастрофе. Или в аэропорту имени Беназир Бхутто его нашпигуют свинцом и сошлются на подлых исламских террористов.

Чэн вздохнул и вышел обратно в салон, где стюардесса подала ему пиджак и чашку с крепким чаем. Эта командировка в Пакистан — последняя попытка хоть как-то исправить грандиозный провал «Трех всадников». Его друзья — выдвиженцы, генералы спецслужб Ван Цзян и Ян Чжи, также ответственные за разработку той операции, — уже ощутили на себе гнев Лю Хайбиня. Из уютных пекинских кабинетов отправились расхлебывать кровавую кашу, которую сами заварили.

Ван Цзян убыл вместе с опергруппой «Гуаньбу» расследовать причины массовых беспорядков в Шанхае и других южных провинциях. Дело это опасное, местные партийные боссы повально повязаны с «триадами», и Цзян может случайно подавиться рыбной костью… Ян Чжи повезло еще меньше. Его отправили в только что присоединенную Киргизию. Бороться с исламским подпольем. До Бишкека Чжи не долетел. Остановился в Урумчи, где началось натуральное исламское восстание…

Даже сейчас, вспоминая желтые, словно тигриные, глаза генсека и его тихий, полный ненависти полушепот, Чэн Юаньчао покрылся от страха мелкими, противными пупырышками.

— Как так получилось, товарищ Юаньчао, что план, который вы разрабатывали в абсолютной секретности, стал достоянием разведки противника? Причем в мельчайших подробностях. Как вы объясните, что в Средней Азии, прямо под носом у вашей бесчисленной агентуры, русские заранее создали целую подпольную сеть сопротивления? Которая сейчас подняла волну восстаний в нашем тылу до самого Тибета… Или как объяснить, что русские, вместо того чтобы сидеть тихо за печкой, нанесли по нашим городам и авиабазам первый сокрушительный удар? Как успели, вопреки данным Генштаба, отмобилизовать резервные бригады и перебросить их не на запад, как ожидалось, а сюда, к нашей границе, причем за считаные дни? Значит, они знали? Готовились? Что вы молчите, как нерадивый студент на первом экзамене?

Чэн судорожно вдохнул воздух…

— НАТО проявило себя плохо, русские сразу захватили инициативу в Европе и разгромили основные группировки союзников. Извините товарищ Председатель, кто мог об этом знать? Никто не ожидал того, что американцы и европейцы настолько деградировали, что русские их бьют даже без привлечения отмобилизованных резервов с востока России…

Оправдательный лепет Чэна окончательно вывел Председателя КНР из себя.

— Что вы там лепечите, Чэн?! Вы отчитываетесь перед первым лицом в партии и государстве!

Юаньчао даже на секунду зажмурился от страха. Ожидал, что его арестуют прямо здесь, в кабинете генсека. Всё, всё полетело к черту: три года постоянной работы в режиме секретности, колоссальные затраты…

— Да не тряситесь вы, Чэн, — брезгливо заметил Лю Хайбинь. — Смотреть противно, трясетесь, как щенок на зимнем ветру. У меня к вам есть одно дело. Как раз в рамках так блестяще вами проваленной операции.

— Учтите, Чэн, это ваш последний шанс. Если вы сорвете переговоры в Исламабаде, вам лучше застрелиться самому.

Дело было весьма щекотливым, иначе обошлось бы визитом министра иностранных дел КНР в дружественное государство. Но Лю Хайбинь отправил именно его. Своего личного представителя с широкими полномочиями. Отправил негласно, без официоза и сообщений СМИ.

Чэн выпил чаю и неторопливо пристегнул ремень безопасности. «Гольфстрим» шел на посадку в аэропорту пакистанской столицы.

Пакистан… Конченая, никчемная, лишняя страна. Государство, где ядерные, ракетные и космические программы соседствуют со средневековой неграмотностью и ужасающей нищетой большинства населения.

Европеизированная, образованная элита в основном сосредоточена в армии и спецслужбах, составляя менее пяти процентов от почти двухсотмиллионного населения. Остальные не живут — выживают. Постепенно подчиняясь не официальным чиновникам — фанатичным муллам. Еще чуть-чуть — и Пакистан взорвется, словно перегретый паровой котел. Погружаясь в хаос кровавой гражданской войны и лишая Китай перспективного союзника. Именно так… При всей своей никчемности Пакистан был нужен Китаю. Особенно сейчас. В ожидаемом противостоянии с Вашингтоном, Дели и, возможно, Тегераном. Геополитические пасьянсы иногда складываются самым причудливым образом. Нет постоянных друзей — есть постоянные интересы… Тем более что, кроме Пакистана да Северной Кореи, союзников у Пекина нет. Хотя… союзников теперь нет вообще!