Алексей Бобл - Пуля-Квант Страница 33

Я остановился. Лесник молча обошел меня и махнул рукой:

— Не обращайте внимания, здесь всегда так было. На хутор я не ходил и не пойду. И вам не советую, ма­ло ли чего…

Вот так буднично: «мало ли чего». Хотя чего я удив­ляюсь? Ведь привык, что есть псевдоплоть, зомби и прочая нечисть, аномалии и артефакты… В конце кон­цов, сама Зона — вот она, и я в ней.

Я повернул за Лесником, который зашагал к лесу.

— Собаки не пойдут за нами, — бросил он, не обо­рачиваясь.

Ага. Охотнику можно верить, это его мир. Не удив­люсь, если он, как гидрометцентр, прогноз погоды мо­жет выдать на неделю.

Хотя гидрометцентр частенько ошибается…

За спиной хмыкнул Пригоршня, я обернулся — он пожал плечами. Нуда, что тут скажешь… Наверное, об одном и том же подумали.

Хорошо, что ночь лунная и звездная, а то поход че­рез лес занял бы гораздо больше времени, чем плани­ровалось. Лесник спокойно шагал впереди, без всяких приборов обходил деревья с наростами ржавых волос. Аномалии, как новогодние гирлянды, мигали голубова­тыми сполохами. Пару раз попалась ведьмина паутина, непонятная и, на мой взгляд, безобидная штука. Паути­ной эту аномалию прозвали за тонкие маслянистые ни­ти. Они протянулись между ветвями, на них застыли так называемые слезы мрака: черные глянцевые шары, от­ражающие лунный свет.

Мне стало лень обходить очередные заросли паути­ны, я решил срезать путь, прыгнул через небольшую ямку между двумя молодыми елками. И пожалел об этом — с земли выстрелило облачко жгучего пуха. При­землился я на колени с тихим воем. Схватившись ладо­нями между ног, ткнулся лбом в землю.

Когда кое-как распрямился, подошел Лесник. Недо­вольно покачал головой. Никита, ухмыляясь, помог под­няться. Блин, и ведь знаю, что нужно идти след в след! А если б там жарка висела над ямкой или карусель — тогда что?

Курортник ничего не сказал, лишь дернул меня за во­ротник и скомандовал:

— Привал пять минут.

Он сел под деревом, Лесник устроился рядом с ним, сняв с плеча ружье. А я так и остался на месте в неле­пой позе. Никита забрал у меня пулемет, я снял штаны и осмотрел обожженные ляжки. Как этот пух сквозь одежду жжется? Синтетика, нити огнеупорные и еще куча всяких элементов в ткань вплетены — а он жжет! Пришлось скинуть рюкзак, отцепить аптечку и найти пузырек с йодом. Ничего лучшего придумать было нель­зя. Смазав ожоги, я быстро оделся, упаковался и забрал у Никиты пулемет.

— Совсем малость осталось, — негромко сказал Лесник, глядя на небо. — А погода-то странная сто­ит… — Он почесал клочковатую бороду.

Да, погодка действительно непонятная. Ведь снег был,' а сейчас нет. Только тут до меня дошло: надо Лесника про снег спросить, Леха, когда ему все расска­зывал, про это не упомянул и сам не поинтересовался. Я открыл рот…

Едва слышно треснула ветка. Лесник с Курортником вскочили. Охотник перехватил ружье, выставил стволы перед собой. Я развернулся, поднимая пулемет.

Может, кабаны через кусты ломятся. Опять затре­щало, громче…

Лесник прошел мимо меня, я двинулся следом. Сде­лав несколько шагов, мы оказались на краю полянки. Слева, у кустов, стояли шесть кабанов, лунный свет об­лизывал мохнатые бока. Самый крупный повел мор­дой — сверкнули красные радужки глаз. Вожак всхрап­нул, и стадо рвануло вправо, за секунду преодолев по­ляну, вломилось в лес.

Ерунда какая-то! Почему они не напали, почему не шарахнулись в кусты напротив, а кинулись в далекие за­росли?..

Из тени кустов на поляну шагнул сталкер в пятнистом КЗС. Опять «Свобода». Значит, монолитовцы у моста не всех положили. Ну с каким же упорством нужно двигать­ся к цели? Невзирая на потери и препятствия…

По краю поляны двигались уже трое.

Ну, трое — это не сотня. Я глянул на Леху. он по­казал рукой: двигаемся следом, Пригоршня замыкаю­щий. Лесник посторонился, пропуская нас вперед.

У меня на руке завибрировал счетчик радиации. Фон нарастал. Свободовцы на ходу натягивали противогазы. Нас разделяло метров пятьдесят, сталкеры шли налег­ке, без рюкзаков, только подсумки на поясе.

Курортник остановился, вопросительно посмотрел на Лесника. Тот отмахнулся. Я не понял, что означает этот жест. Курортник, кажется, тоже. Лесник прошипел: «Быстро», — и зашагал дальше, возглавив группу.

Что я не люблю, так это такие вот непонятки. И ведь ситуация сложилась — особо не поговоришь, чужие ус­лышать могут, да и нет времени на объяснения. Решив, что Лесник знает, почему не нужно надевать средства противорадиационной защиты, мы с Курортником по­следовали за ним.

Начало светать. Я оглянулся — сзади бесшумно шел Пригоршня.

Лесник увел нас в сторону от поляны, свободовцы исчезли из виду. Зайдя в глубь леса, мы встали. Мер­цающие студни преградили путь. Я насчитал семь холод­цов, вдалеке еще несколько — черт, как не вовремя, уйдут анархисты! Лесник взял левей, удаляясь от поля­ны, обошел бледно-зеленое поле аномалий — но на пу­ти выросли нити ведьминой паутины. Лесник пошел совсем медленно, то и дело замирая, осматривался, за­пускал пятерню в бороду, думал, потом снова делал шаг и опять глядел по сторонам.

Леха нервничал, тоже понимал: уйдет «Свобода» — ищи потом.

Наконец охотник нашел проход между аномалиями и дальше повел нас без задержек. Браслет на руке пере­стал вибрировать — что это, интересно, было такое, поле аномалий фонило или какой-то другой источник? Хватанули мы дозу, теперь жрать таблетки придется. Не люблю я эту гадость противорадиационную…

Лесник вывел нас к глубокому оврагу, лес здесь сов­сем поредел, по склону рос пышный кустарник. Прихо­дилось держаться подальше от веток, чтобы не заце­пить, не зашуршать, не выдать себя. Когда кустарник кончился, мы перешли на бег, спустившись на дно овра­га, проскочили метров двадцать и вынырнули к пологой ложбине. Взобрались по склону — и тут же попадали на землю, отползли назад и вниз.

В пяти шагах возле густых зарослей спиной к нам стояли двое. Я переглянулся с Лехой — те самые стал­керы из «Свободы», точно. Они нас не могли слышать, противогазы старой модели плотно обтягивали голову и уши. Кажется, сталкеры отдыхали, пытаясь унять тя­желое дыхание, плечи их вздымались и опадали. Я вспом­нил, как сам бегал марш-броски в противогазах еще по срочной, ночью — сквозь запотевшие стекла мас­ки почти ничего не видишь, а в уши словно ваты на­пихали.

Где ж еще один? А вдруг их все-таки больше? Мо­жет, тройка — только передовой дозор?..

Леха стянул рюкзак и показал Пригоршне, чтобы тот тоже сбросил. Лесник с озабоченным видом дер­жал сталкеров на мушке. Не нравилось ему что-то. Ну да. Леснику со «Свободой» ссориться не с руки. Он ведь охотник-одиночка, вольный сталкер, если ввяжет­ся в историю и об этом узнают в группировке… Не простят. Могут и на него охоту объявить, разбираться не станут.

Курортник с Пригоршней обменивались знаками: ко­мандир берет левого, Пригоршня правого, нам с Лес­ником страховать. Только Никита и Леха хотели напра­виться к сталкерам, как из кустов появился третий. Махнул рукой, двое пошли к нему.

Курортник показал «отбой» и взялся за рюкзак.

— Разделяемся, — прошептал Леха. — Лабус с Лесником, Никита за мной.

Я понял, что мы у цели, когда пробрался к зарос­лям и раздвинул ветки. Взгляду открылась полянка, на другой стороне стоял приземистый дом, не то хлев, не то сарай. В дверях рядом с лежащей у стены железной ванной двое… Кирилл! — чуть не вырвалось у меня. Нашего ученого за локоть держал какой-то мужик. По­трепанный, в камуфлированном свитере с изодранны­ми рукавами и старой кожаной жилетке с кучей кар­манов. Когда он повернулся, я увидел «М4», приторо­ченную сбоку к рюкзаку, а над клапаном блестящий тубус.

Я внимательно оглядел поляну, пытаясь определить, где же могут появиться Курортник с Пригоршней и ку­да подевались трое из «Свободы». Посреди поляны между холодцом и белым искрящим шаром электры ле­жал мертвец.

Твою мать!

Лесник дернулся — я прошептал это вслух.

В утреннем свете и отблесках аномалий я разглядел ежи, разбросанные по всей поляне, — взведенные ежи! Какой-то резкий звук, хлопок или сотрясение почвы… Рука сама потянулась к «сборке», висящей на рюкзаке.

Зашуршали ветки кустов, и на поляну выбрались двое в противогазах. Сжимая «калаши» в боевом поло­жении, сделали несколько шагов и остановились. Раз­дался гнусавый голос:

— Хенде хох, Химик!

Вот он, эффект внезапности, когда все становится с ног на голову!

Мертвец посреди поляны шевельнулся. Лесник рух­нул на землю. Я рванул «сборку» с липучек, большой палец вдавил крышку, рука распрямилась в броске.

Активация наступит через пять секунд.

Время тянулось словно резина. Алюминиевый ци­линдр аномальной гранаты с мигающим алым диодом на крышке, казалось, завис в воздухе. Мужик в дверях толкнул Кирилла за ванну, подбил ему ноги, завалился следом, пытаясь укрыться между ванной и стеной.