Дарья Иволгина - Ливонская чума Страница 33

Севастьян тряхнул головой. Он пропустил вперед еще нескольких разбойников, а затем спустился сам. Он очутился в кромешной тьме. Но это была тьма живая, обжитая, в ней шевелились люди и звучали знакомые голоса. Страшно здесь не было.

Чурила все время рассказывал, куда ведет ход. Иногда он сдавленно ругался — спотыкался или стукался головой. Остальные старались делать вывод и, пользуясь чужим опытом, держаться более осторожно, но все же то и дело доносились вскрики и проклятия.

Севастьян шел осторожно, ведя рукой по стене. «Хорошо бы поскорее очутиться за стенами, — думал он. — Тяжело в темноте.» Он все высматривал — не мелькнет ли впереди просвет, не появятся ли предвестия близкого освобождения из подземелья. Ему хотелось на воздух, под ласковое светлое небо раннего утра.

Наконец потянуло ветерком. Пахло болотным мхом, застоявшейся водой, тиной. И все-таки ветер залетал в подземный ход с воли, так что все приободрились и зашагали быстрее, рассчитывая поскорее выбраться наружу.

Неожиданно Чурила вскрикнул и остановился.

— Что там? — нервно крикнул ему Севастьян. Он вдруг понял, что ни мгновения больше не может задерживаться здесь, под землей.

— Не знаю, — донесся голос Чурилы. Он звучал растерянно. — Здесь… что-то непонятное. Пустота.

Он пошевелился, сделал несколько шагов и вдруг взвыл.

Остальные навалились на Чурилу, думая, что тот попал в беду и нужно спешить на выручку. Севастьян ощутил вокруг себя пустое пространство и тотчас вместе с этим ощущением пришло осознание собственной беспомощности.

Он находился в непонятном месте и не мог даже коснуться стены, чтобы понять, куда он движется и есть ли под ногами ловушки.

— Стоять! — громко приказал Севастьян. — Будем стоять и ждать, пока глаза привыкнут к темноте. Разберемся, где находимся, и тогда пойдем дальше.

Новый порыв холодного ветра прилетел с болот. Севастьян машинально отметил, что ветер изменил направление. Это было странно. Более чем странно. Если они находятся в тоннеле, то ветер может дуть только спереди — от выхода. Он не может дуть сбоку.

Разве что они выбрались в подземную пещеру, достаточно просторную, чтобы…

Это размышление было прервано. Севастьян поднял голову, рассчитывая, что и сверху будет сплошная темнота, однако увидел… звезды. На фоне темного, усеянного многочисленными звездами неба вырисовывались черные громадины деревьев.

Путники все-таки вышли из подземного хода! И оказались в лесу.

В ночном лесу.

— Это невозможно! — проговорил Севастьян во весь голос. — Этого не может быть! Мы пробыли под землей от силы час, а может, и меньше. Было раннее утро, когда мы спускались под землю. За такое короткое время не могла наступить ночь.

Прочие подавленно молчали и теснились к своему командиру, как испуганные цыплята к наседке. Севастьян Глебов был младше их всех и меньше ростом очень многих. И все-таки они искали у него защиты. Это его испугало еще больше, чем странные явления, с которыми они столкнулись.

Над краем леса показался багровый диск луны. Она была огромной, больше обычной, и выглядела очень близкой. Казалось, можно протянуть руку и коснуться ее холодной поверхности, погрузить пальцы в ледяные кратеры, которыми, как оспинами, был изрыт красный лик небесной девы.

Сразу стало светлее. От черных деревьев протянулись бледно-серые тени. Стало видно болото, посреди которого стояли люди Севастьяна.

Лес обступал поляну. Деревья в нем выглядели так, словно их недавно погрыз пожар. Но одного пожара было бы недостаточно, чтобы настолько исказить растения. Севастьян даже не мог бы определить, что это за деревья. Их ветви, изломанные и искривленные, мучительно хватались за воздух, как будто некая сила постоянно пыталась утащить их под землю и они удерживаются на поверхности ценой постоянного, невероятного Напряжения. Клочья тумана плавали между стволами и шевелились, будто живые существа.

— Куда пойдем? — спросил Иван Рябина у Севастьяна.

— Вперед, — ответил Севастьян. — Не будем же мы стоять здесь всю ночь и ждать, не наступит ли утро.

Они сделали несколько шагов по дороге, которую видели из замка. Она действительно была ровной, но идти по ней оказалось трудно: при каждом шаге ноги увязали в вязкой глине.

Из леса донесся тихий вой. Кто-то невидимый следовал за отрядом, подвывая и повизгивая от нетерпения.

— Кто там? — спросил Харлап, делая вид, что не слишком-то боится тварей, скрывающихся в чаще.

— Там может оказаться кто угодно, — отозвался Чурила, тоже пытаясь сохранять спокойствие. Волки, к примеру.

— От волков отобьемся, — заявил Харлап.

Тень мелькнула среди деревьев, разгоняя туман. Стволы качнулись, как будто отшатываясь от непонятного существа.

— Продолжаем идти! — крикнул Севастьян. — Не останавливаемся! Оружие приготовьте — и вперед!

Тень показалась снова, теперь уже ближе. Она бежала бесшумно и стремительно, мелькая между стволами. Что-то дьявольское было в ее пробежке, в длинных прыжках, которыми она передвигалась.

— Это не волк! — сказал Иван Рябина, стискивая рукоять сабли. — Это… я не знаю…

И никто не знал. Такого существа они прежде никогда не видели.

Севастьян до крови прикусил губу, чтобы не вскрикнуть, когда тень вдруг выскочила на дорогу и растопырила руки, словно намереваясь задержать идущих людей.

— Не останавливаться! — повторил Севастьян свой приказ. — Оружие к бою — и идите, идите! Оно либо отскочит, либо нападет — и тогда зададим ему перцу!

В темноте блеснули два зеленоватых огонька, воздух прорезал тонкий, почти жалобный вой. Затем тень метнулась вперед. Она сделала это так стремительно, что никто из идущих не успел отреагировать. Бесформенный комок покатился по земле и сгинул в болоте.

— Чурила! — закричал кто-то из стрельцов. Севастьян не разобрал по голосу — кто, только слышал, что человек испуган до полусмерти. — Чурила сгинул! Оно утащило его!

— Чурила! Чурила! — начали звать остальные.

Но Чурила не отзывался.

Тень также пропала бесследно.

Севастьяну доводилось терять людей, которыми он командовал, но так глупо — никогда. Кто было то странное ночное существо, которое утащило его человека? И не прячется ли в чаще еще одно такое же? Не благоразумнее ли будет повернуть назад, к замку?

Едва Севастьян подумал о замке, как машинально остановился и обернулся в ту сторону, откуда они пришли. Сейчас, при свете полной луны, которая поднялась в небо выше и горела теперь ярко, хорошо были различимы и деревья, и плоские серые лица спутников Глебова, и кустарник, и каждая травинка под ногами… Но замка позади них не оказалось.

Иона проснулся, когда в узкое окошко проник вкрадчивый теплый солнечный луч и опустился на щеку спящего. Молодой человек открыл глаза и первым делом заметил Урсулу, лежащую у него под локтем. Он осторожно поднял локоть, чтобы не потревожить девушку, сел, потер лицо. Что-то произошло вчера ночью. Что-то странное, непонятное.

Для начала он огляделся по сторонам. Ионе не впервой было просыпаться на незнакомом месте и припоминать, каким образом получилось так, что он заночевал именно здесь и какие обстоятельства этому предшествовали.

Он был с какими-то людьми. Один из этих людей был, кажется, Ионе особенно дорог. Его друг? У него был какой-то друг? Иона нахмурил лоб. Имя этого друга никак не приходило на ум. Кем он был? Как они познакомились? Кто остальные люди, с которыми они пришли сюда? Это ускользало от Ионы, как он ни старался.

Проклятье! Он потер виски пальцами. Кто эта кроха, что пристроилась рядом доверчиво, как птичка? Урсула. Ее имя он припомнил. Она — взрослая девушка, хотя выглядит как малышка. Он подобрал ее где-то в лесу. Что делала такая хрупкая девушка одна в лесу — осталось для Ионы тайной.

Ну ладно. Итак, они находятся в каком-то богатом доме. Откуда-то Иона знал, что они здесь остались вдвоем. Куда подевались остальные? Он не знал. Они ему снились. Они куда-то шли по темному лесу, и их окружали опасности и страхи. Иона не мог бы в точности сказать, откуда взялись напасти, что подстерегали его бывших спутников. Может быть, они попросту ему снились.

Он тряхнул головой, отгоняя все эти путаные мысли. Неважно. Он был голоден.

И тут по всему зданию разнеслись голоса. Только что никаких голосов не было — царила полная тишина, такая совершенная, что от нее ломило в ушах. Иона мог бы поклясться, что замок пуст. Он прошелся по комнате, подошел к окну и с удивлением осознал, что до сих пор еще не решил, пугаться ему случившегося — или же отнестись к этому с похвальным спокойствием. Конечно, можно было бы заорать и начать в панике метаться по комнате, как дикая птица по клетке птицелова. Именно так и поступил бы прежний Животко, выкормыш скомороха, существо дикое, вечно голодное и встрепанное. Но Животко больше нет. Есть Иона, человек солидный. Мужчина, которому скоро двадцать лет. Оруженосец и крестник господина Глебова, лицо ответственное. Нет, пожалуй, не будет никаких воплей и подпрыгиваний.