Ганс Грохман - Американский рейд Страница 34

Тут вошла Жанет, и с каменным лицом, сказала, что я действительно оказался прав — родители, были обрадованы, но ехать домой категорически не рекомендовали, так как во Франции творилось что-то очень страшное, к тете в Мадрид, тоже не советовали, так как и в Испании было довольно опасно. Когда же она сказала, что ей подруга предложила ехать в Украину, то родители, обрадовавшись, стали ее всячески уговаривать согласиться на такое решение, что это очень хороший вариант, и чтобы она ни в коем случае не вздумала отказываться. Я предложил Жанет коньяк, и она, с абсолютно равнодушным видом хлопнув подряд три полные рюмки, сказала, наконец, главное — их дом, находится в центре Парижа, где сейчас полностью бесконтрольная зона. И ее родители, вместе с соседями забаррикадировали один из лестничных пролетов, и уже четвертый день держат осаду разбушевавшихся черных отморозков, которые не жалеют НИКАКИХ белых, убивая и стар и млад, всех кто попадется под руку, и чей цвет кожи светлее их собственного. А еще в осажденной квартире, вместе с родителями, находится ее младший брат Жан, которому всего восемь лет, и он только перешел во второй класс гимназии. В общем, в конце разговора, они с ней ПОПРОЩАЛИСЬ.

Мы снова сидели в полной тишине, и меня вдруг торкнуло. Я схватил телефон, и выбежав на улицу закурил, и набрал Кирина.

— Не разбудил? — Коротко и по-деловому начал я.

— Нет, говори, что у тебя.

— Валер, скажи, у нас есть группы в Париже? — И замер, возле трубки дожидаясь ответа.

— Все три группы, которые мы туда посылали, еле вернулись обратно, поставленных задач при этом выполнить им не удалось. А что, надо чего?

— Нет, уже нет, ладно, до связи. — Сказал я абсолютно потерянным голосом.

— Бывай, извини если что. — Видимо Кирин услышал мой тон и кое-что понял.

Да, вот такой вот я странный человек, могу из-за денег рисковать своей жизнью, убивая при этом великое множество людей — пусть плохих, но я же не судья, чтобы их судить, получается обычный наемник, даже наемный убийца. А вот для спасения семьи этой девчушки-француженки, готов заплатить своей же фирме, все заработанное за полтора месяца потом и кровью состояние. Однако внезапно меня осенила другая мысль, и я побежал в автобус рыться в ящиках из-под ШСД. Когда я пробегал мимо сидящих за столом девченок, то они провожали меня очень взволнованным взглядом — наверняка думали, «а не сошел ли он с ума». Наконец, в одном из ящиков нашелся оставленный мне Бугром телефонный номер их фирмы, через который я, в случае необходимости, всегда мог выйти на него. Как только на том конце сняли трубку, я сразу сказал:

— Алло, здравствуйте, мне нужен Бугор.

— Кто его спрашивает? — Женский голос был абсолютно беспристрастен.

— Вампир. — После этого в трубке возникла пятнадцатисекундная пауза, в течение которой были слышны удары по клавишам.

— Ваша полная дата и место рождения, а также девичья фамилия матери? — Блин! Нет, вот, как надо работать, не удивлюсь, если у россиян и на Кирина полное досье имеется. Вот так — с ходу! Ну, молодцы!

И только после того, как мною была названа вся интересующая мою холодную как лед собеседницу информация, да подождав минуты три соединения, я имел возможность слышать знакомый, и, что стало уже традицией, обнадеживающий говор Бугра.

— Але на-а, четам на-а?

— Рад слышать Бугор, это Вампир. Мне нужна твоя помощь — с меня не заржавеет.

— Вампир на-а? Здоров на-а, говори плятьна-а.

— У вас в Париже группы работают? — Спросил я, и затих, точно как при разговоре с Кириным.

— А че над на-а?

— По одному адресу, в центре города, надо семью моего товарища забрать, сможешь организовать?

— На когда плятьна-а?

— На вчера.

— Попробуем на-а.

— Скажешь сколько с меня.

— Ты че плятьна-а совсем на-а, в корягу ипанулся на-а? Муфлон ты на-а, какие деньги плятьна-а? Услуга на-а за услугу плять на-а. Тебе позвонят на-а, и скажут на-а, что от меня плятьна-а. Понял на-а?

— Да, понял Бугор, спасибо, — и, вбежав в комнату к девчонкам, где Дженнифер и Дашка успокаивали плачущую Жанет, жестами пытался показать, что мне нужен адрес Жанниных родителей, — диктую адрес, фамилию и состав семьи.

— Диктуй плятьна-а.

После моей реплики девчонки, наконец, поняли, что именно я пытался им объяснить усердной жестикуляцией, и Дашка под диктовку Жанет, стала записывать его на первом попавшимся листке, а я читал, стоя у нее за спиной, по мере написания букв. Выходило, будто я просто медленно, чтобы было понятней, диктую.

— Принял на-а. Через час на-а. Жди звонка плятьна-а. До связи на-а.

— До связи Бугор, и спасибо.

Следующий час, мы практически без разговоров хлестали коньяк. Но крепкий напиток почему-то абсолютно не пьянил, и мерзкое ощущение ожидания никуда не пропадало. Мысли были хаотичными, начиная от судьбы ожидающей семью Жанет, до того, а не подписался ли я соглашение с Дьяволом, в обмен на услуги конторы Бугра. Через шестьдесят две минуты, которые мы вчетвером отсчитывали посекундно, практически не спуская глаз с циферблата настенных автобусных часов, раздался долгожданный звонок моего спутникового телефона. Может это и странно, но я УЖЕ знал, что мне скажет собеседник.

— Доброго времени суток. — Вежливо, но абсолютно без каких-либо намеков на даже малейшие эмоции, поздоровался незнакомый мужской голос.

— Доброго.

— Вампир?

— Да, с кем имею честь?

— Называйте меня Учетный, я от Бугра. — Точно, Бугор меня и подвел под монастырь, в принципе, я так и думал, что «услуга» будет подразумевать либо разовое, но очень сложное задание для фирмы-конкурента, либо вербовку в ее ряды, для постоянной работы.

— Что, уже пришло время платить по счетам? — Не смог удержаться я от злого подначивания собеседника, обладавшего неживым голосом. — Не ожидал, что это будет так быстро.

— Ваше остроумие неуместно, по крайней мере, сейчас, — красиво осадил меня незнакомый голос, — я по поводу вашего заказа.

— Что с ним?

— Группа дошла к цели, но из указанных вами в запросе лиц, живым удалось эвакуировать только ребенка, остальные к моменту прихода группы были уже мертвы, мы опоздали буквально на две минуты.

— Понял. Что с ребенком?

— В порядке, он успел спрятаться в вентиляционную шахту. Находиться в шоке, но с ним работают наши специалисты-психологи

— Тела? — Спросил я, и, увидев, как резко бледнеет лицо Дашки при этом слове, поторопился на выход.

— Также эвакуируются.

— Ясно. Я так понимаю, что в следующий раз на меня выйдете тоже вы.

— Вы совершенно правильно понимаете.

— Что ж, спасибо, вы сделали все, что могли я в этом не сомневаюсь.

— Спасибо, приятно общаться с понимающими проблему людьми. Всего доброго, до связи.

— До связи. — Машинально ответил я, и, закурив сел на ступеньки автобуса. Что ж, эти ребята честно выполнили свою часть договора, сто процентов сняв одну из своих групп, с выполнения другого, не менее важного, и уже оплаченного задания. Чем же я их так заинтересовал? Неужели у них нет спецов получше Игоря Синицына, более известного под позывным «Вампир»? Ладно, будет день — будет пища.

Уже докурив, сигарету, я на входе столкнулся с Жанет. Если сказать, что на ней не было лица — это ничего не сказать. Милая и красивая в обычной жизни девушка, сейчас полными ужаса глазами смотрела на меня молящим взглядом. Я отвел ее обратно, и посадил на диван.

— Твои родители погибли, но брата сумели спасти, так как он успел спрятаться в вентиляционной шахте.

Жанет не упала в обморок, не стала биться в припадке истерики, не задавала вопросов, и даже не плакала, она просто сидела и смотрела невидящим взглядом в одну точку, даже, наверное, сквозь нее. Скажу честно — страшно было наблюдать за ТАКОЙ реакцией девушки на известие о смерти родителей. И я, выпроводив Дашу и Дженнифер за дверь, объяснил, что сегодня они поспят в другой комнате, так как Жанет нужно успокоиться. Девушки возражать не стали, и согласившись с моими доводами, тихонько отправились спать. Я же, вернувшись в комнату, выключил свет, и начал раздевать Жанет. Она не сопротивлялась, не говорила, не плакала, она вообще не двигалась. Уложив ее на кровать, и укрыв одеялом, я начал с покрытия тела поцелуями, и только потом, спустя минут пятнадцать безответных ласок, взгромоздился сверху. Сначала она не отвечала, но потом, стала понемногу издавать какие-то нечленораздельные звуки, а потом ее ПРОРВАЛО — такого секса у меня не было, ни до, ни после, с не прекращавшимися слезами отчаяния, как будто последний раз в жизни, это была даже не страсть, это было просто желание жить. Но главное было не это, главным было то, что рухнула плотина, сдерживавшая внутри нее эмоции, и уже лежа после бурного трехчасового, но оказавшего свое лечебное действие занятия любовью, уже засыпая, она уже сквозь полусон успела мне мурлыкнуть свое французское «мерси».