Джен Александер - Пустошь Страница 34

Деклан вскакивает на ноги и нависает надо мной, но я не двигаюсь с места – только скрещиваю на груди руки и начинаю считать про себя от пятидесяти до нуля.

– Я пойду на все, чтобы вывести брата отсюда живым!

– А как же я? Или я нужна тебе только на тот случай, если понадобится сбить со следа модераторов?

– Как ты можешь такое говорить?

Я подхожу к нему вплотную, задеваю его плечом. Деклан бросает на меня негодующий взгляд, но я даже бровью не повожу. Я готова выслушать все что угодно, лишь бы это было правдой.

– Ну? Да или нет?

– Разумеется, нет! Я обещал защищать тебя – обещал вывести из игры.

Деклан раскачивается на пятках, запустив обе руки в волосы.

– Пожалуйста, Вертью… доверься мне. Я жалею, что врал, но сейчас нам надо идти.

У меня осталась куча вопросов. В какой он был игре? Помнит ли, как проходил реабилитацию? Почему его отправили на удаление? Впрочем, вопросы подождут; еще надо сбежать от сотрудников могущественной корпорации.

– Сначала примени конфигуратор ко всем остальным.

У Деклана вырывается стон. Краем глаза я вижу, что он медленно качает головой.

– Это невозможно.

Я знаю, что невозможно. Знаю, что освобождать персонажей противозаконно. Однако мне от этого не легче. Я не сумею забыть о людях, которым мы могли бы помочь.

– Потому что нас тут же поймают. – Это скорее утверждение, чем вопрос, но Деклан все равно кивает. – По крайней мере освободи ее.

Я опираюсь Деклану на плечо, встаю на ноги и указываю на Миа.

– Почему? – шепотом спрашивает он.

– У тебя есть Уэсли. А мне дай ее.

Сейчас начнет спорить – придумает какую-нибудь отговорку, за которую я буду ненавидеть его всю дорогу до границы… Нет, он лишь дотрагивается до моего виска и осторожно проводит большим пальцем по изуродованному уху.

– Хорошо.

Деклан быстро разрывает связь девушки с геймером. Теперь Миа лежит на некотором расстоянии от парня, которого обнимала, а я сижу рядом и жду, когда она придет в себя. Осторожно беру ее за руку.

Деклан с Уэсли тем временем возятся с глушителем. Деклан уже запрограммировал его, и теперь они опускают прибор в дыру в стене. Все это время я внимательно слежу за Уэсли. Если вдруг он набросится на нас, я выстрелю ему по лодыжкам.

Внезапно Миа сжимает пальцы, впиваясь ногтями мне в ладонь, и я резко отдергиваю руку. Она дышит тяжело, словно задыхается. Я приподнимаю ей голову, и она открывает глаза.

– Послушай, – шепчу я, – не важно помнишь ты меня или нет. Ты была… нет, ты до сих пор моя лучшая подруга. И я выведу тебя из этой игры.

Миа заходится криком.

Деклан бросается к нам.

– У нее шок.

Он легко подхватывает девушку на руки, как будто она весит не больше его рюкзака, и выходит из зала. Мы с Уэсли следуем за ним. Я двигаюсь в нескольких шагах позади, держа в одной руке пистолет, а в другой – электрошокер.

– Это не я напал на тебя, – говорит Уэсли, сбегая по винтовой лестнице и поворачиваясь ко мне.

Я медленно спускаюсь за ним. От головокружения, отвратительного запаха и всего того, что сейчас произошло, съеденный несколько часов назад батончик ПДР грозит подкатить к горлу.

Уэсли останавливается на нижней ступеньке и поджидает. Я делаю шаг влево – он загораживает мне путь. То же самое повторяется еще три раза. Деклан с Миа уже снаружи, и я чувствую себя в западне. Я поднимаю «глок» и тычу им в Уэсли – дуло со стуком ударяется о кость. Зубы у меня стучат.

– Вперед, – командую я.

– Деклан рассказал мне, что с тобой произошло. Я тут ни при чем.

Уэсли отступает в сторону. Я тут же спрыгиваю со ступеньки и проношусь мимо него, бросив на ходу:

– Забудь.

Уэсли хватает меня за руку и разворачивает лицом к себе. Я снова наставляю на него пистолет, на этот раз метя в живот.

– Думаешь, я стал таким по собственной воле? Я мечтал оказаться в этой игре ничуть не больше твоего. – Он отталкивает дуло «глока». – У нас с тобой одна цель. Прибереги патроны для Томаса Ланкастера.

Ланкастер. Должно быть, это главный человек в «Лан корп» – создатель моего кошмарного сна наяву. Томас Ланкастер – вот кто искалечил мне жизнь.

Уэсли уходит, а я так и остаюсь с пистолетом в руках. Меня переполняет злоба – на Уэсли с Декланом. На себя. Я пинаю стену, прикрытую отставшими обоями, и кричу так, что в груди становится больно, а лицо горит.

Внезапно я начинаю перемещаться между своим телом и головой Оливии.

Она находится в комнате с яркими лампами на потолке, где ее обследуют два врача – Коста и незнакомый мне молодой человек. Я забываю о злости и прислушиваюсь к их разговору.

– К следующей неделе вы достаточно поправитесь, чтобы снова играть в «Пустошь», – успокаивает Оливию Коста.

– Думаете, это поможет? – спрашивает девушка.

– Должно помочь.

Я прислоняюсь к стене и пробую немного отдышаться. Интересно, что случилось с моим геймером? Когда Оливия собиралась в Колвас, с ней все было в порядке – по крайней мере с виду. Может, она заболела после приезда? Мне становится немного легче. Коста сказала, что Оливия не сможет играть до следующей недели, а мы выберемся из игры гораздо раньше.

– Болей подольше, Оливия, – говорю я вслух.

Потом убираю пистолет в кобуру и спешу к своему новому клану – двум людоедам и одному беглому персонажу.

Миа держится рядом со мной – так близко, что при ходьбе наши плечи соприкасаются. Первые несколько километров она молчит. Когда Миа наконец заговаривает, голос у нее так дрожит, что поначалу я не могу разобрать слов.

– Я… я долго спала? – шепотом спрашивает она.

Глядя в землю, Миа делает несколько коротких вдохов, потом разом выдыхает.

– Мне кажется, что я была там всего пару дней, но…

Три года. Миа была на реабилитации как минимум три года. Она присоединилась к нашему клану на следующий день после того, как я познакомилась с Итаном. Теперь я уверена, что эту встречу подстроили наши геймеры: наверное, все трое друзья. Миа всегда мне нравилась. Она сильная и смелая.

По крайней мере была сильной и смелой.

У настоящей Миа такой вид, будто от любого грубого слова ее хватит инфаркт. Прежде чем я успеваю себя остановить, я притягиваю ее к себе. Миа, похоже, удивлена. Мгновение она стоит неподвижно, приподняв руки, словно не знает, что с ними делать. Потом утыкается лицом мне в плечо и тихо всхлипывает.

– Сколько я там была? – снова спрашивает она.

Ее слезы капают мне на плечо, катятся по груди и спине, словно обжигающе горячая вода. Я стискиваю зубы, чувствуя, что с каждой секундой ненавижу «Лан корп» и Томаса Ланкастера чуточку сильнее.

– Недолго, – вру я.

Миа отстраняется, вытирая глаза кончиками пальцев.

– Спасибо, – шепчет она. – За то, что из всех людей в том зале ты выбрала меня.

«Мне не пришлось выбирать», – хочу ответить я, но лишь выдавливаю из себя натянутую улыбку, от которой что-то внутри разрывается на тысячи кусочков.

– Идем. Не будем тратить время привала.

Устроившись между двумя дубами, мы ужинаем, или, вернее, завтракаем, потому что небо уже начинает светлеть. Я пытаюсь прикончить свой батончик ПДР и бутылку воды, но не могу. При каждом взгляде на Уэсли или Миа я думаю о том, к чему принуждали их сотрудники «Лан корп», и меня начинает тошнить.

А противный детский голосок внутри шепчет: «Ты сама ничем не лучше».

Дрожа, я впиваюсь зубами в батончик.

– Сколько идти до границы? – спрашивает Уэсли.

Он комкает одну упаковку от ПДР и тут же открывает следующую. Я собираюсь было сказать, что в день нужна только одна. Но тут он поворачивается, и я вижу, что через его грязную футболку просвечивают ребра. Я пялюсь на собственную порцию, и мне хочется отдать ее Уэсли.

– Пятьдесят шесть километров, – отвечает Деклан. – У нас сорок шесть часов. Я уже все рассчитал. Мы будем проходить по пять километров в час. Каждые два часа – привал на тридцать минут. В середине перехода остановимся и поспим. До границы доберемся меньше чем за двадцать четыре часа, и еще останется время.

Говоря это, Деклан косится на нас. Миа рассматривает свою бутылку с водой и не замечает его взгляда. Зато я вижу, как он внимательно наблюдает за ней и хмурит брови – наверняка думает, что она будет нас тормозить.

Приходится ему напомнить:

– Ты мне должен.

Деклан склоняет голову набок и поднимает бутылку, словно произносит тост:

– Я знаю.

Уэсли с улыбкой переводит взгляд с меня на Деклана и обратно:

– И как вы только выдержали эти несколько недель вместе?

Он теребит в руке упаковку от ПДР, и я невольно обращаю внимание на его грязные ногти. Я думаю о крови. О логове людоедов. О его руках, смыкающихся на моем горле за секунду до того, как он…

Я щиплю себя.

– Я запираю его в подвале.

Уэсли смеется глубоким, заразительным смехом. Я невольно улыбаюсь. Непохоже, что этот смех принадлежит людоеду или агрессивному человеку. Он вообще не принадлежит этой игре.