Сокрушитель (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич Страница 34

- Хочу прогуляться по округе, - сказал я интенданту. - До утра меня не ждите. Советую посты усилить. Во сколько отбытие?

- В семь утра. На завтрак ждать?

- Нет.

После этого я скрылся в лесу. Отбежал километров на три, нашёл отличный овраг, защищённый от ветра, на дне был снег, но я достал мини-бульдозер, и ковшом сгрёб снег в кучу, потом поставил на очищенную землю домик. Японца убрал. Вокруг оврага расставил растяжки, и подтопив печь, хотя в доме было итак тепло, поужинал, я не ужинал с остальными, мясо там ещё варилось. Каша с мясной подливой была. Вот что-то захотелось. Спать рано ложится, время шесть вечера, поэтому доставая трофейное оружие, что у немцев взял, и занялся чисткой за столом. Свой «ППШ» и «ВАЛ» с «АПБ» тоже почистил, остальное оружие зарядил и в порядок привёл. Достал ящики с гранатами, что прихватил тогда в Бресте, ящики на растопку, а гранаты снарядил и убирал по паре штук в хранилище. Один ящик был с «Ф-1» и два с привычными уже «РГД-33». Вообще стоило бы воспользоваться этой ночью и слетать к немцам, поискать пункты сбора вооружения и утащить гаубицы. Лучше наши. Например, «МЛ-20», у той дальность эффективной стрельбы на семнадцать километров, а максимальная дальность на двадцать километров. Проблема, что та в боевом положении весит семь с половиной тонн, плюс снарядов запас. Мне нужно иметь в хранилище десять тонн свободного места для неё. А там всего двести килограмм. Не стоит забывать про пять тонн моего имущества в катакомбах Москвы. Тоже всё нужное. Так что пока с гаубицей не вариант. Найти схрон тут можно, где часть вещей оставлю, но опасаюсь за сохранность. Это вам не болото с островком у Минска, тем более скоро он будет доступен по льду. Ладно, будет время. А пока оружием занимался, размышлял. Погибнуть не боюсь, я вообще-то воин, путь и невольный, погибнуть в бою, для меня нормально, не страшно, калекой стать да, боюсь. Просто не хочу пока покидать этот мир. Ну заинтриговал меня Сталин. Хочу знать, что дальше будет. Снаружи едва слышно тарахтел бензогенератор, ставни закрыты снаружи, поэтому свет в доме был. К слову, дом-то модернизирован. Ведь генератор всю ночь тарахтеть будет, спать не давать, как раньше у меня было, но сейчас у меня дома аккумуляторы. Дал задание финскому инженеру, и он решил вопрос. А они нужны для насоса, что гонял тёплую воду по радиаторам отопления. На десять часов аккумуляторов хватает, высыпаюсь нормально. Так что сейчас генератор не только свет давал, но и заряжал аккумуляторы. Также и с печкой. Не надо каждые три-четыре часа встать и подкидывать угля или дров. Ночью я просто переключаюсь на газ. Баллонов десять у меня в запасе сжиженного газа. Даже один пока не потратил. Он ночью и подключён к печке, а утром снова на дрова для экономии. Ух как удобно.

Вот так закончив с делами, я где-то в под десятого вечера, погуляв вокруг дома, не подходя к полосе безопасности, ушёл внутрь, где душ принял, заглушил генератор и лёг спать.

Успел я вернуться вовремя, обоз как раз начал движение, так что показавшись интенданту, ушёл в дозор, и дальше так и шагал впереди. Ночь прошла так себе. Хотя по-честному, я вполне доволен. Растяжка сработала, кабанчик подорвался. Осколок серьёзную рану нанёс, так что тот метров на двести отбежал. Час времени потратил на разделку и заготовку мяса и ливера для будущего использования. Потом в баньку, отмылся от крови и дальше спать, восстановив периметр. Так что и выспался, и с мясом, и успел к обозу.

Похоже кавалеристы распугали всех немцев. Как-то так раз и дошли, даже место где другой обоз был уничтожен, прошли. Доложившись местному особисту как прошла дорога, тот к интенданту отправился, документы собрать, что я добыл, получил сопровождающего и тот через болото у озера, почва под ногами натурально так пружинила, сопроводил меня в штаб дивизии. Обоз тут не пройдёт, гать нужно класть, а пешком вполне. Правда, тропа под обстрелом была, снайпер завёлся, но я его снял из винтовки бойца, даже двух, полюс три солдата прикрытия. Страшим у снайперов был в звании капитана. Я оставил сопровождающего на тропе, хотя тот ныл чтобы мы дальше шли, и сбегал за трофеями. И не зря. Не показался мне выстрел знакомым. Заимел отличные трофеи. У капитана была «АВС-36» в снайперском исполнении, у его напарника обычная на вид серийная снайперская винтовка «Мосина», с не штатным ПО. Тут прицел был мощнее, чуть не восемь кратность. С их охраны пулемёт «МГ-34» в виде ручника, с сошками, пистолет с пулемётчика и два карабина с солдат. Два «Вальтера» со снайперов. Отличные маскировочные накидки подобрал, да все трофеи что пулями не побиты. Прибрал. Хорошо и дорого снаряжена эта группа. Она кочующая, повезло её тут на тропе застать. Один пистолет бойцу задарил, за аренду его винтовки. Из-за трофеев мы опоздали, стемнело, и штаб дивизии нашли позже рассчитанного, однако там меня всё равно быстро приняли, оформили, «ППШ» на меня записали, в удостоверение внесли, представили командирам, я доложился устно как дорога прошла, документы снайперской группы отдал, и сообщил, что начальник Особого отдела корпуса попал к немцам в руки. Живой, пусть и раненый, его потом добили. Это вызвало переполох. Меня усадили рапорт писать, пообещав чуть позже ужином покормить, непосредственному командиру, старшему сержанту Бирюкову, меня уже представили. Я входил в штат его отделения. От отделения всего три бойца с сержантом, я четвёртый. Потери понесли, столкнувшись с одной из немецких групп в нашем тылу. Вообще задачи отделения охранять и конвоировать задержанных, иногда участвовать в прочёсывании. Бирюков ещё при допросах используется, мастер кулачного боя.

После того как рапорт написал, мне вдруг поставили задачу на работу по немецким группам в нашем тылу. Те убедились, что я в этом мастер, обозники меня просто нахваливали, мол, без меня бы не дошли, вот и решили, раз я лесовик, как сам представлялся, то работай по этой теме. От помощи я отказался, мол, мешать будут, что начальника Особого отдела дивизии только порадовало, лишних людей у него не было. Даже посетовал, что другие не такие же. А что, удобно, начальства над головой нет, могу долго в лесах пребывать, главное результат дать. Однако мы договорились, что раз в трое суток буду отмечаться или знак давать, что жив. Если две недели меня не будет, то всё, считай уже не будет. Вообще, хотели крайний срок неделю назначить, но я попросил две, мало ли раненым буду, или обездвижен. Пошли на встречу. Так что я даже не ночевал с бойцами отделения, только познакомился со всеми, и прихватив запас продуктов на три дня, патроны, и в полночь ушёл в лес. Работа не ждёт, нашего главного особиста раком постоянно ставит командование, из-за этих немцев в нашем тылу. Они как кость в горле. Кавалеристов прислали, но один эскадрон, он не разоврётся. Да и потери понесли. Воевать с такими группами те не умели. Моя удача с уничтожением немцев, в два десятка рыл, стало глотком свежего воздуха, вот и заткнули мной это направление, а я только рад, как уже говорил. Ух я поработаю.

***

Я стоял у окна и любовался парочкой, что кружилась снаружи на льду. Все ранбольные нашего госпиталя любовались. Девушка и парень на катке пруда очень красиво скользили на коньках. Костыли опирались подмышки, а я смотрел. Новый Год, через два часа наступил Новый тысяча девятьсот сорок второй Год. Чёрт, я обнаглел, вот и поплатился, накрыли артиллерией. Осколок мелкий, но противный. В игру левой ноги. Немцы настолько на меня разозлились, почти два батальона пехоты потеряли в нашем тылу от моей работы за три недели, что подставили под меня одну группу пехоты, и обнаружив меня, навели артиллерию. Целый полк работал. Не смог уйти. Только рванул с места, убирая «ВАЛ» в хранилище, как близкий разрыв кинул в овраг, это меня и спасло, рвались снаряды на краю оврага, а вниз ничего, только осколки. Ещё и оглушило, хорошо без контузии обошлось, очень неприятная штука. Однако успел почувствовать мой осколок, удар и онемение. Я его, по-моему, даже видел, лицом в небо лежал. За эти три недели я изрядно поработал, особисты в дивизии даже к ордену представили, у меня отчётность, подтверждал документами убитых немцев, оружием, а получил его только неделю назад, генерал прибыл награждать. Не только меня. Орден «Боевого Красного Знамени». За восемь дней до ранения я слетал в Москву и забрал из схрона, всё что оставил. А было куда. У меня трагедия произошла. Я вертолёт несколько раз использовал, нарабатывал практику применения, по тылам противника. Той дивизии, что стояла против нашей Сто Семьдесят Второй. Шесть налётов по ночам нормально, в седьмой раз попал в зенитную ловушку. Две батареи вроде «Эрликонов» отработали так, что «Ми-24» у меня просто рухнул на землю изрешечённым. Как сам выжил, хотя кабине тоже досталось, я не понимаю. Посадка жёсткая, машина на бок завалилась, я выбрался, убрал в хранилище, а то у немцев в тылу упал, потом затопил корпус в болоте. Булькнул только так. Как видите и на меня нашлась управа. Отбили ночные налёты, что серьёзно потрепали их тылы, артиллерию проредил и запасы, а ведь я всегда в новом месте работал, каждый раз, у меня прибор ночного виденья, видел, что атакую. А тут ещё артиллерией накрыло и ранило. Повезло немцам.