Тяжёлая реальность. Игры благородных - Хайдарали Мирзоевич Усманов Страница 35

Осторожно она оттолкнула аварийную дверь. Сквозь щель хлынул тяжёлый, влажный воздух, насыщенный запахом прелой древесины и чего-то терпкого, похожего на смолу. Выйдя наружу, Лираэль впервые ощутила, насколько чужой этот мир.

Скалы вокруг напоминали зубы великана, застрявшие в земле. Острые, тёмные, покрытые лишайником. Лес начинался прямо у подножия обломков челнока, и его кроны сплетались так густо, что небо почти не было видно. Лишь редкие голубоватые просветы пробивались сквозь листву, отражаясь на влажной почве.

Она сделала несколько шагов. Каждый хруст ветки под ногой казался выстрелом. Лираэль остановилась, прислушиваясь. Лес отзывался странными звуками. Скрежетом, шелестом, мягким уханьем, будто кто-то перемещался невидимо рядом. В ветвях что-то щёлкнуло, и она резко подняла взгляд – но увидела только то, как одна ветка чуть дрожит, словно после прыжка невидимого зверька.

Её первая мысль была о том, что нужно оценить угрозу. Существа здесь определённо были. И не только мелкие – где-то в глубине леса протянулся низкий рёв, такой, что у неё задребезжали зубы. Она стиснула кулаки. Теперь стало ясно, почему ни один патруль не полетит сюда: сама атмосфера кишела живыми ловушками.

Лираэль медленно обошла вокруг челнока, отмечая для себя – его корпус разломан на две части, но пока держится. Это могла стать временная база. Однако лес был слишком близко. Слишком… живой. И каждый раз, когда она пыталась шагнуть дальше, ей чудилось, что десятки глаз следят за её каждым движением из тени.

Она остановилась, выпрямилась, и впервые позволила себе тихо выдохнуть:

– Похоже, я здесь одна… И это… Надолго…

Она сделала всего несколько неуверенных шагов от изломанных панелей кабины, когда впервые заметила движение между стволами деревьев. Лес словно дышал – густой, влажный воздух колыхался от невидимых токов, а высокие кроны замыкали пространство над её головой, не позволяя лучам света прорваться прямо вниз. В этой зелёной мгле всё звучало тише, чем следовало бы. Даже её собственные шаги заглушал странный полумрак, будто он сам поглощал звук.

И тут – шорох. Тяжёлый, протяжный, будто что-то гигантское волочило своё тело по земле. Лираэль застыла, сердце мгновенно подпрыгнуло к горлу. Между деревьями медленно, лениво, как неоспоримый властелин, проползала змея.

Она была чудовищных размеров. Длинное тело толщиной с вековой дуб, тёмно-зелёные, с прожилками золотистого, чешуйчатые пластины переливались в тусклом свете. Каждый её изгиб был тяжёлым, будто земля сама двигалась под её весом. Когда она касалась корней и валунов, почва дрожала, а камни трескались под её невообразимой силой.

Но пугающим было не только её тело. От змеи исходило ощущение силы, которая не принадлежала плоти. Это было что-то иное – Стихия Земли. Она буквально дышала ей. Каждое движение порождало в воздухе гул, словно в глубине почвы что-то отзывалось на её присутствие. Трава вокруг мгновенно желтела и осыпалась, когда к ней прикасались кольца чудовища. Камни начинали сочиться влагой и покрываться мхом. Даже деревья словно тянулись к ней – одни ломались, чтобы уступить дорогу, другие наоборот наклонялись, будто желали прикоснуться к её силе.

Голова змеи показалась из-за двух массивных стволов – массивная, с костяными роговыми наростами, глаза глубоко посаженные и светящиеся тусклым бурым сиянием, напоминавшим застывшую магму. Они смотрели не на Лираэль, а будто сквозь неё – как на нечто незначительное, на тень, которой даже нет смысла интересоваться.

Эльфийка судорожно сжала кулаки, стараясь дышать тише. Пот стекал по вискам под спутанными волосами, в горле пересохло, и только одно отчётливо звучало в её голове осознание того, почему сюда не летают челноки.

Змея ползла дальше, не торопясь, и каждый её изгиб оставлял в почве углубления, словно борозды, тянущиеся на многие метры. Казалось, что этот лес принадлежал ей, что сама земля была её телом. И Лираэль впервые почувствовала не просто страх – она ощутила собственное ничтожество. Оружия у неё больше не было, технологии превратились в хлам, и против такого создания у неё не существовало даже призрачного шанса.

Она не знала, как долго стояла неподвижно, пока громадина окончательно не исчезла в тени леса, оставив после себя затхлый запах сырой почвы и что-то ещё – едва уловимое ощущение силы, глубже и древнее, чем сама жизнь.

Она продвигалась дальше, осторожно, почти вползая между корней, и лес отвечал на её шаги не громом, а шорохом – множеством маленьких голосов. И чем дальше она заходила, тем больше деталей мелькало на грани зрения. Не сразу… Не в полный рост… А обрывками… То хвост… То пара глаз… То отблеск панциря… Эти создания были не “большими” – они были “множеством”. И в этом самом множестве скрывалась их сила. И как каждое из них отражало чуждую магию планеты.

Стеклопевцы, или “стеклянные жуки”. Маленькие жучки, размером с кулак, с панцирем, как отполированное горное стекло. По ночам они светились слоистыми, тихими огнями – не ровным светом, а пульсирующей нотой, которая резонировала с металлическими частями челнока. Когда один такой жук садился на обломок железа, панель прибора дрожала, излучая короткую помеху. Десяток – и экран начинал “петь”, искажающаяся голограмма превращалась в мерцающий сон. Их крылья при встряхивании издавали звонкий, колкий звук, похожий на флейту, и от этой флейты у электронных цепей появлялась ложная гармония – как будто лес пытался разговаривать с техникой на её же языке, но совсем по-другому.

Иголоклювы. Плоские, почти ленточные существа, ползающие по коре деревьев. Сверху их тело было покрыто жёсткими иглами-шипами длиной в пару сантиметров. При движении они мягко шуршали, как сыпучий камень. Но если приблизиться – в воздухе разливался сильный запах металла и минералов. Они “точили” кору, добывая из неё кристаллизованную пыль, и при этом оставляли за собой короткие “венчики” искрящихся кристаллов. Эти кристаллики напоминали микроскопические геоды – и если прикоснуться к ним, пальцы начинали легко “ощущать” вибрации земли, маленькие ритмы, которые были сердцем этой планеты.

Мохопадные, или “шёпотники”. Мелкие, шестиногие существа, внешне похожие на комочек мха с бутоновидными глазками. Они почти не двигались, точно маскируясь под мягкий покров. Но в момент опасности их ворс выпрямлялся, и из него выстреливали тонкие липкие нити – сети, которые мгновенно обволакивали лапки добычи. Их яд был не смертелен мгновенно, но вызывал “размывание” – лёгкие зрительные и слуховые галлюцинации у жертвы. Лираэль впервые ощутила действие этого яда, когда рядом с ней завиляла пара нитей. Мир на мгновение стал плоским, как выцветшая гравюра – контуры смазались, звуки упали в тон.

Корнехищие. Это были существа-корни. Тонкие… Гибкие, как змея, но не