Юлия Лукова - Прах земной [СИ] Страница 38

Откуда? Откуда он здесь взялся?!

Незаметно облизав пересохшие губы, я попыталась поймать за хвост хоть одну умную мысль, но на ум, как назло, ничего путного не приходило. Лёша, скорее всего, заметил мою нерешительность и нехилый испуг, отчего не постеснялся заговорить первым.

– В общем, Эль, у меня к тебе есть разговор. Он короткий, но очень серьёзный. Ричард, – кивок на застывшего чуть позади убийцу. – Я знаю, ты с ним знакома, когда-то жил в Ластонском Доме неприкасаемых, и сам, естественно являлся неприкасаемым. По приказу своего главы, он когда-то убил твою мачеху.

– А… ты откуда об этом знаешь? – вздрогнула я. Не столько от неожиданности, что об этом случае знает кто-то ещё, сколько от лёгкости и беспечности, с которыми приятель мне об этом сообщил.

– Потом расскажу, не сейчас, – замахал руками парень. – Из-за аварии ты много чего забыла, а Рич не обо всём хочет мне рассказывать, поэтому нормально разложить ситуацию по полочкам я тебе не смогу. Так что выслушай пока так, как есть. Гут?

– Гут, – с подозрением согласилась я, гадая, что же такого страшного хочет сказать мне этот засранец, по доброй воле связавшийся с убийцей.

– Итак… ну, не буду особо мудрить со вступительными речами и скажу сразу: ты и Ричард вместе недавно сбежали из Ластонии. По какой причине, нафига – не знаю. Но так сложилось, что моя работа тесно связана с поисками таких вот неприкасаемых-беглецов. Я помогаю им устроиться и приспособиться к жизни в обществе, учу тому, что убивать всех подряд плохая кака, а они за это какое-то время работают на меня. Так вот, Эль… можешь на меня, конечно, обижаться, но мы с тобой знакомы никогда не были. Я нашёл тебя только для того, чтобы попытаться потом связаться с Ричардом. Понимаешь?

Не всё, что он говорил, доходило до моего мозга с первого раза, но то, что всё-таки долетало, тоже имело нехилый успех и вводило в длительный ступор. Большое благо, что от шока я очнулась достаточно быстро и хотя бы внешне смогла вернуть себе самообладание. Про внутренний контроль, правда, лучше умолчать.

– Связался? Молодец. Зачем тогда опять ко мне припёрся? У меня ведь, надеюсь, больше нет знакомых среди убийц и маньяков? – почувствовав в душе слабую обиду на то, что моей мечте о сильном, преданном друге сбыться, похоже, не суждено, я поспешила скрыть разрастающуюся апатию за едким словом и хмуро поджатыми губами. Правда, слишком сильно вливаться в образ смелой и обманутой всеми барышни мне мешала маячившая неподалёку тень под именем Ричард. Что поделать, страшный он…

– Элька, дурочка, не плачь, – с чего-то был о себе слишком высокого мнения Лёша, раз подумал, что из-за него я готова тут слёзы начать лить. Он резко подался вперёд и, как большого плюшевого медвежонка, прижал меня к своей груди. Пахло от него хорошо, если ничего не путаю, то яблоками и, может быть, совсем немножко апельсинами.

– Отпусти её, видишь же, она не плачет, – нарушил тишину холодный голос убийцы.

– А нос и глаза всё равно красные, – упрямо возразил Алексей, взяв моё лицо за подбородок и внимательно посмотрев в глаза. Так внимательно, словно душу вынуть хотел.

– Лёш, отпусти, пожалуйста, – не услышав или просто не пожелав исполнить такой маленькой просьбы, парень ещё сильнее прижал меня к себе и крепко поцеловал, слегка укусив за нижнюю губу. Смелый ход, попытка достать упавшее в бездну хорошее настроение. Весьма в его духе.

– Эленка, не кисни, мы же с тобой до этого много времени вместе проводили, я и вправду теперь считаю тебя своим другом. И ты считаешь меня своим другом… Рич, собака, ну ты что, совсем не ревнуешь? – обратился он уже к Ричарду, состроив печальное лицо. Убийца вместо ответа лишь тоскливо вздохнул и устало прикрыл глаза ладонью. Знаете, это, наверное, было самое высочайшее проявление чувств с его стороны, которое только может увидеть обычный человек и остаться при этом в живых.

– Алексей, – дверь неожиданно распахнулась, и на пороге комнаты возник злой, но умело это скрывающий, Артём Сергеевич. – Дай ты Элене отдохнуть. Пошли лучше наверх, поговорим. Ты забыл, что у нас сегодня встреча с Капрановым? – бросив пробирающий, короткий взгляд на Рича, недобро осведомился он.

– Не забыл, – раздражённо отрезал молодой человек, поднявшись с кровати и с коварной улыбкой отправив мне воздушный поцелуй, мол, намекая: разговор не окончен, я ещё вернусь.

Уже без улыбки он подошёл вплотную к Зубакину, вытолкнул его в коридор и захлопнул за собой дверь. Я же осталась одна на один в комнате с Ричардом, который стоял сейчас около стены, засунув руки в карманы брюк, и сквозь рваную чёлку сверлил меня взглядом.

– Чего ты от меня добиться пытаешься? Опять кровь понадобилась? Так сцеди пол стакана или сколько там тебе нужно и уходи, – натянув одеяло по самый нос и незаметно для себя перейдя на "ты", смело пробубнела я.

– Если бы всё было так просто, – с намёком на мечтательность, негромко произнёс черноволосый мужчина. Взяв стул в дальнем углу комнаты, он поставил его рядом с моей кроватью и присел. Я, честно сказать, ждала от него объяснений или даже требований немедленно сделать то-то и то-то, но убийца молчал, не желая посвящать вашу покорную слугу в свои страшные думы. Лишь спустя минуту неприятного молчания и угнетающей тишины, он соизволил спуститься с небес на землю и снова обратить на меня свой взор. – Тебе холодно?

– Чего? Это тут причём?

– Тебе холодно? – настойчиво повторил Рич.

– Нет.

– Тебе жарко?

– Нет, – недоумённо ответила я, начиная заметно нервничать.

Тогда неприкасаемый осторожно взял мою ладонь в свою руку. Длинные когти слегка оцарапали запястье, но кожу вроде бы не проткнули. Тем не менее, сердце в груди от волнения застучало как бешеное.

И стало более-менее понятно, к чему клонил мужчина, спрашивая о холоде и жаре. У него у самого рука была ого-го какая холодная, будто он её в ледяную прорубь на две-три минуты засунул, не меньше. Постепенно она, конечно, отогревалась, но всё равно, думается мне, что-то тут было нечисто.

– Вы меня… убьёте? – спросила о самом важном.

– Убил бы, если бы точно знал, что это хоть чем-нибудь мне поможет.

Неприятно такое слышать, зато пустых надежд и иллюзий точно не возникнет. Одно непонятно, почему мне на своём жизненном пути обязательно нужно было столкнуться с вот этим… пренеприятнейшим, вызывающим тошноту и отвращение человеком?

– Ясно, – устало заключила я. В то же мгновение убийца резко поднялся со стула и оглянулся на дверь.

– Элена, мы не последний раз с тобой видимся. Если к тебе вернётся память, и ты вспомнишь что-нибудь обо мне, тебе же будет лучше молчать. Сболтнёшь кому-нибудь что-нибудь лишнее – себе же хуже сделаешь, – тут он опять оглянулся на дверь, а затем, склонившись вперёд, крайне убедительно прошептал на ухо. У меня от его шёпота и горячего дыхания все краски с лица спали:

– Либо украду, чтобы ни Карл, ни Зубакин не нашли, либо точно убью.

Разогнувшись, как раз тогда, когда в дверь громко постучали, Рич развернулся и вышел из комнаты. Так это за ним приходили? Он что, шаги заранее услышал?

И о каком Карле шла речь? Кто-нибудь знает?

Артём Сергеевич, не оглядываясь, шёл прямо по коридору, стремясь быстрее попасть в свой кабинет. Мимо его внимания проходили картины известных художников, развешанные по всему третьему этажу, и окрашенный во все цвета осени сад, который можно было увидеть, просто подойдя к окну, выходящему на внутренний двор дома.

За мужчиной, что-то неразборчиво бубня себе под нос, тащился Алексей. Люди Зубакина уже успели привыкнуть к вздорному характеру парня, но сам Артём никак не мог спокойно относиться к его мелким выходкам и хамской манере общения.

Отец Мальвины был лидером и уже достаточно давно привык видеть в своём окружение опущенные в смирении головы и согнутые спины. Исключением из правил являлась его семья, но она только сильнее подчёркивала жёсткий нрав мужчины.

Алексей, в принципе, был слеплен из того же теста, но ему больше подходило определение не жёсткий, а жестокий. Из-за чего Зубакину не хотелось ворошить и без надобности трогать то хрупкое перемирие, что образовалось между ними на почве общих интересов.

– А удачно вчера всё-таки дело прошло, – перестав совещаться с самим собой, громче сказал Алексей.

– Ты про Малинина?

– Ага.

Удачно, – про себя усмехнулся мужчина, вспомнив залитый кровью пол в особняке главного вора города, Егора Малинина, и мёртвые, обезображенные тела его подчинённых.

– Твои ребята всегда так проблемы решают или вы вчера больше дури приняли, чем обычно?

– Ты про что? – достав из кармана куртки семечки, уточнил Карл. Зёрнышки благополучно отправлялись ему в рот, а вот чёрная шелуха бесшумно падала на пол, под злым взглядом хозяина дома.

– /Цензура/, а ты не /цензура/ ли?