Путь тьмы - N&K@ Страница 39

А вот сам Дредерс плакать не стал. Он вскочил на ноги, попытался оттолкнуть отца, а когда ничего не вышло, яростно воскликнул:

— Ненавижу! Всех вас ненавижу! Тебя особенно! — добавил парень, глядя в глаза Ванессе. И столько боли и гнева было в его голосе, что кендер перестала вырываться из рук Вины, изумленно взирая на рассерженного мальчика. — Чтоб вы все умерли!

После чего развернулся и бросился бежать, не разбирая дороги.

— Дреди, вернись! — сокрушенно крикнула ему в след мать.

— Ничего с ним не будет. — безразлично буркнул отец. — К вечеру приползет. Пошли в дом, жрать охота.

Дредерс бежал и бежал, а Ник, захваченный его эмоциями, не мог даже думать, не то чтобы что-то анализировать. Словно утлое суденышко, его болтало на волнах невиданного шторма чувств, страстей и переживаний. И не было тому ни конца ни края.

Как вообще люди умудряются усмирять подобные бури? За всю свою жизнь принц испытал меньше, чем этот мальчик за несколько минут. Даже включая горе от смерти любимой. Не удивительно, что они живут едва ли не меньше всех на Альйоне. Невозможно гореть столь ярко и ничем за это не платить. Если верить Малему, то это пламя способно спалить даже находящихся рядом эльфов…

Что за безумная раса!

Устав, Дредерс рухнул на колени в попытке отдышаться. Его сердце разрывалось на части и далеко не только от продолжительного бега.

— Я все равно стану магом! — упрямо прошептал мальчик, поднимаясь на ноги.

Вокруг стояли мрачные корявые деревья, до боли знакомые Нику.

Лес Погибели!

Вот только оказавшийся в смертельно опасном месте ребенок не испытывал ни страха, ни давления. Лес принял его в свои объятия и нежно погладил по голове легким порывом призрачного ветра.

Оглянувшись, Дредерс нерешительно замер, постоял немного и, стиснув кулаки, продолжил идти прямо.

Он шел, опустив голову, а буря в его душе и не думала утихать. Порой мимо пролетали бестелесные призраки, из-за деревьев выглядывали клыкастые гули, с коры смотрели лица неприкаянных душ. Но все они не трогали мальчика. А может и вовсе ему мерещились.

Неожиданно Дредерс уперся в возникшую перед ним фигуру в кожаных доспехах и изящной черной накидке, вышитой золотом. Подняв голову, мальчик увидел лицо молодого мужчины, изящным чертам которого позавидовали бы первые красавицы его деревни.

Гладкая белая кожа без единого изъяна, роскошные светлые волосы, струящимся водопадом стекавшие за спину, дружелюбная улыбка, способная очаровать даже самую неприступную принцессу. Настоящий эльф из маминых сказок.

А в том, что перед ним эльф, сомнений не оставалось. Длинные остроконечные уши, украшенные утонченной филигранью, могли принадлежать только представителю этой благородной расы.

Но самым удивительным в облике незнакомца оставались глаза. Ни разу еще Дредерсу не доводилось видеть радужки цвета жидкого золота. Словно два блестящих на солнце озера, они так и манили подойти поближе, присесть на берегу и ни о чем больше не думать. До с а мого конца бескрайнего времени.

Так вот как выглядят глаза Никаниэля со стороны. Сам он, привыкший видеть их в отражении, никогда бы не подумал, что кто-то может считать такой цвет красивым. Впрочем, кто же этот неизвестный? Ник не помнил, чтобы в хрониках упоминался хоть один сородич со столь необычным оттенком.

— Куда ты идешь, мальчик? — ласково спросил эльф тихим спокойным голосом. — Ты заблудился? Разве ты не знаешь, что здесь может быть опасно?

— Мне все равно. — насупившись, заявил Дредерс. — Всем на меня плевать.

— Вот как? — удивился незнакомец. — И что же ты тут делаешь?

— Ищу мага. — буркнул ребенок. — Говорят лес проклят. И тут живет один. Хочу, чтобы он взял меня в ученики.

Внезапно глаза мальчика вспыхнули робкой надеждой.

— А может это вы? Вы тот маг?

Эльф улыбнулся.

— Может быть.

— Правда? Тогда… — сердце Дредерса колотилось как бешенное, своим глухим стуком нарушая мертвенную тишину леса. — Станьте моим учителем! Пожалуйста! Я не подведу. Честно-честно! Буду чистить сапоги, чинить мантию, готовить и убирать со стола. Все что угодно!

— Все это могут и мои слуги. — небрежно отмахнулся эльф. — Но я не беру их в ученики. Знаешь почему?

— Почему? — мрачно спросил ребенок с печатью огорчения на юном лице.

— Потому что они обычные. — мягко ответил маг. — Нужно быть особенным, чтобы постичь искусство волшебства. Не каждому дано повелевать стихиями, чертить руны, усиливать свое тело или… — он многозначительно замолчал. — А что ты можешь, мальчик?

Дредерс поднял голову и нерешительно посмотрел на эльфа. Он переступил с ноги на ногу, сцепил пальцы в зам о к и заломил руки. Слова так и рвались на свободу из груди, но весь его небольшой жизненный опыт твердил, что не стоит сообщать подобное первому встречному.

Но, с другой стороны, кому довериться, если не этому прекрасному эльфу, шагнувшему прямо из сказки?

— Я могу воскрешать мертвых животных. — нехотя вымолвил парень. — Птиц, мышей, крыс. Жуков…

С последним словом пришло воспоминание хруста погибших под ногами отца насекомых и боль, словно это его топтали безжалостные сапоги. На глазах мальчика навернулись слезы, но он быстро смахнул их крепко сжатым кулаком.

— О, это действительно редкий дар. — протянул незнакомец. — Покажешь мне?

Неожиданно рядом с эльфом возник светящийся ярко-зеленым светом кролик. Тот пару раз прыгнул из стороны в сторону, потерся об штанину Дредерса, а потом упал и даже немного потускнел.

— Сможешь его воскресить? — с любопытством поинтересовался эльф.

— Но он же… — мальчик наклонился и ткнул пальцем в животное. Оно был холодным, а еще кусалось, как если долго тереть волосы, а потом коснуться пряжки отцовского ремня. — Он же ненастоящий.

— Это смотря как посмотреть. — задумчиво произнес маг. — Мы его видим и можем потрогать. Он скакал, оставляя следы во мху. Оставит он след и в нашей памяти. Поверь, не все настоящее на такое способно. Попробуй. — добавил он, следя за ребенком серьезным взглядом золотых глаз. — Покажи мне свою силу. Покажи, что ты особенный.

Кивнув, Дредерс провел ладонью над тускло светившимся кроликом, воззвал к Мерфалу, и вновь Ник увидел, как магия смерти, подвластная мальчику, устремилась к безжизненной тушке. Которая, впрочем, уже скоро задергалась и опять начала радостно прыгать из стороны в сторону, подражая живым зверькам.

— Недурно, весьма недурно. — удовлетворенно похвалил эльф. — Только к Мерфалу обращаться не нужно. Этот талант твой и ничей больше. — маг наклонился и взял ребенка за руку. — Пойдем. Отныне ты — мой ученик. Зови меня фиульити.

— Фиульити… — благоговейно прошептал Дредерс и, бросив последний взгляд на т а ящего в воздухе кролика, отправился в глубь Леса Погибели со своим новым наставником.

Глава 34

Видение рассеялось, и сознание рывком вернулось к Никаниэлю.

Он по-прежнему лежал на мшистом валуне, пропитанная потом рубашка холодила продрогшее тело и распростершийся сверху полуистлевший труп Учителя отнюдь не добавлял уюта.

Не успел Ник отойти от странной галлюцинации, как в его мозг будто вонзилась сотня раскаленных игл. Безжалостными червями они принялись копошиться внутри, то собираясь в клубки, то вновь расползаясь в поисках более лакомого кусочка.

И вместе с тем разум эльфа наводнил сонм чужих воспоминаний. Первая похвала от златоглазого эльфа, жест, позволяющий швырнуть сгусток некроэнергии, способы усиления и контроля над нежитью, бесконечная череда ритуалов, подобных тому, что удалось прервать принцу. И великое множество других, пытавшихся вытеснить родных обитателей задворков памяти.

Хриплый крик вырвался из поврежденного разложением горла Никаниэля. Он отчаянно пытался сохранить рассудок, расползавшийся, словно неумело сколоченная конура под натиском вьюги. Его собственные мысли, чувства, переживания утекали сквозь пальцы, и тщетные потуги вновь вернуть их на место приводили лишь к еще большему хаосу.

Ник уже практически перестал осознавать себя, когда на помощь пришел Зверь. Яростно зарычав, тот выскочил из своей пещеры и принялся безжалостно рвать в клочья все, что имело чужой запах и угрожало его существованию. Он метался из стороны в сторону, вонзая клыки и когти в посторонние сущности, придавая их забвению, чтобы тут же наброситься на следующие.

И разделался бы таким образом с каждой, если бы пришедший в себя принц не уловить суть происходящего. Он принялся носиться наперегонки