Замок. Откровение черного колдуна - Илья Андреевич Беляев Страница 4

– Они сами себе хозяева, сами выбрали свою судьбу, – сквозь зубы процедил Крониус.

– Раньше – да, но сейчас – нет. Ты превратился в хозяина, они – в твоих рабов, а помнишь, как они шли за тобой, умирали, проливали кровь?! Помоги им, сделай жизнь более достойной!.. Ты скуп, отец, признай это!

– Да как ты смеешь говорить мне о таких вещах? – закричал старик, его руки сжались в кулак и затряслись мелкой дрожью.

– Когда-нибудь они отвернутся от тебя.

– Ты хочешь пойти против своего отца?

– Нет, я всегда любил тебя и продолжаю любить, но…

– Ты перечишь собственному отцу! – закричал он. – Я властвую здесь над всем, и я приказываю тебе исполнить мою волю!

– А если откажусь, что, убьешь?

Юноша смотрел в глаза барона и ждал. Бал прекратил свое существование, и все это понимали. По залу прокатились возгласы удивления и негодования, но никто не вмешивался в грядущую бурю, боясь оказаться в эпицентре ее разрушающего воздействия. Все молчали и были поражены тем обстоятельством, что впервые кто-то пошел против воли Крониуса. До сих пор никто, даже старшие сыновья и самые приближенные к барону не осмеливались противостоять ему. Против него не было высказано ни единого противоречивого слова, но теперь, сейчас… рушилась та стена повиновения и покорности, возведенная некогда молодым Крониусом, дабы ни один не смог бы осквернить его «светлую» душу своими погаными словами.

– Ты обязан это сделать!

– Нет!

– И это все, что ты можешь мне сказать? – срывая голос, закричал старик.

– Именно так.

– Повтори!

– Я никогда, никогда не последую твоему совету и не женюсь на той, которую ты мне предлагаешь.

– Жалкий, ничтожный глупец, – проговорил борон, доставая из голенища сапога всегда носимый пре себе нож. – Ты поплатишься за это! – еще секунда и он бросил его в сына.

Толпа ахнула. Юноша с трудом отпрянул в сторону, уворачиваясь от предмета. Тот продолжил свой полет и стоящий за спиной Тима слуга, с открытыми глазами упал на спину. Толпа безмолвно расступились, образовывая круг. Над лежащим нагнулся Эдуард и, посмотрев на друга, отрицательно покачав головой.

– Именно так ты и поступаешь со всеми, кто тебе не нужен?

Тим закрыл слуге глаза, вытащил из груди вошедший в плоть по самую рукоятку нож и повернулся к отцу. Вперед вышло несколько человек личной охраны барона.

– Ты жесток, отец, но жизнь твоя подходит к концу. Возможно, после смерти появится жизнь.

Он метнул нож в сторону, и тот вонзился в деревянное подножие трона, в трех шагах от Крониуса.

– Вон! Вон из имения! Ты был моим сыном, но теперь воспоминания о тебе стерлись, твое имя забыто, отныне, ты считаешься изгоем в моей империи. Забирай своих никчемных слуг и этого безродного пастуха, возомнившего себя твоим другом, ничтожество! Возможно, ты забыл, что именно я вытащил его из того навозного места, где он находился до твоего знакомства, именно я дал ему образование. Ты, – указал он кривым пальцем с алмазным перстнем на сына, – немедленно отправляешься в самую восточную часть империи – место, под названием Этилия и не дай тебе бог встретиться со мной, где бы то ни было. Вон! – он топнул ногой и сел на трон.

Сын, соблюдая все почести, поклонился и вышел из зала. За ним шел Эдуард и трое слуг, с обречением глядящих по сторонам и ждущих удара из-за угла, как обычно поступала стража барона, когда Тим выходил из повиновения.

– Вон, все вон! – услышал юноша, выходя из дворца.

Сборы не заняли большого времени, да и что было брать? Все самое ценное и нужное в пути уместилось в двух заплечных мешках, отданных слугам. Экипировавшись в кожаный жилет и подвесив слева легкий меч, Тим спустился в конюшню, где стоял его красавец – рыжий конь Сиозор. Слуги оказались в седлах мгновенно, но вот Эдуарда пришлось подождать. Отведенных ему полчаса не хватило на сборы воинов младшего сына барона. Только через час, ближе к трем дня, ему удалось собрать все две с половиной сотни пикинеров и полсотни лучников. Именно эти триста человек пару лет назад отдал Крониус сыну и то только для того, чтобы тот научился командовать и вести их в бой. Время шло, и вскоре лучники Тима стали почти самыми лучшими снайперами империи, а пикинеры – самыми выносливыми и ловкими. Барон, видя их превосходство, хотел вернуть их обратно, но Тим, под угрозой собственной смерти, отказался и сумел добиться своего. Теперь они стояли ровными рядами около юноши и ждали любого приказа. Золоченые, начищенные до блеска кольчуги, сверкали на солнце не хуже любого золота; острые пики – в правой руке, всегда заточенные мечи – с левого бока, стрелы с железными наконечниками – в колчанах, луки переброшены через спины. Одно слово и все двинутся вперед, не разрывая строй.

Они подходили к уже открытым воротам, когда их догнал старший сын барона – Рион. Длинные, до плеч, волосы развивались, когда он скакал верхом. Остановившись, он провел рукой по усам и маленькой бородке, спешился и взял поводья брата.

– Зачем ты разорвал отношения с отцом, он ведь так любил тебя, неужели нельзя было согласиться с ним?

– Нет… Я не мог! Брат, ты тоже намереваешься склонить меня к идее отца? Если так, то у тебя ничего не выйдет, отойди в сторону, и я начну свой путь.

– Не спеши, Тим, я пришел не только за этим. Отец по-прежнему остается отцом и, хотя он в ярости, я уговорил его отдать часть личной охраны. Дорога до Этилии опасна и занимает восемь дней конным шагом, с привалами и остановками – двенадцать, а пешим строем и того больше. На тебя могут напасть как ненавистники нашего семейства, так и дикие звери, заполонившие в последнее время леса. Не отказывайся, они помогут тебе! – он указал рукой на приближающихся воинов. – Семьдесят солдат: двадцать арбалетчиков и пятьдесят мечников.

Старший брат не ошибся и не обманул, к изгоям Тима добавлялась личная охрана барона. Ее легко можно было узнать по серебряным латам с синими нашивками на предплечьях. Это, конечно же, не те седобородые «старики», находящиеся с Крониусом повсюду, а юнцы, не более тридцати лет, но, тем не менее, даже они считались лучшими из всего замка