Александр Маркьянов - Законы войны Страница 40

Араб, весь на нервах спохватился

— Разрешите?

— Действуйте…

В аэропорту — Араб открыл ячейку, достал большой пакет, еще один. В одном был костюм, в другом — пропахшая потом гражданская одежда. Достал из пакета с костюмом ополовиненный флакон, прыснул себе на руку.

— Дурак, как есть дурак… — заключил он — к б…ям бы, что ли сходил, а тут… Может, она шпионка вообще.

— Не шпионка она.

— А ты откуда знаешь, юноша? Ты думаешь, она тебе скажет — мол, я шпионка? О чем говорили то с ней?

— За жизнь говорили.

— А конкретнее?

— О том, как тут раньше было. Ее отца — повесили бородатые за то, что был врач, ясно?! Сказали, что он колдун.

— Да куда уж яснее. А ты что отвечал на это?

— Да ничего не отвечал я… — сказал Сашка — и добавил — выйти замуж вот предложил…

— Замуж, это дело хорошее. Особенно если жена — докторесса. Латать тебя будет, идиота. Ладно, поехали невесту смотреть…

На выходе из аэропорта — Араб достал телефон, набрал номер

— Это я… — коротко сказал он, не произнося ни единого лишнего слова — пока подтверждается… Понял, отбой.

Днем — Кабул другой, не такой, как ночью. Дома можно даже не узнать… ночью дом казался серым, на самом же деле он был бледно-розового, популярного в Афганистане оттенка, красиво высвечиваемого поднимающимся солнцем. Зловещая тень кустов — оказалась красивым регулярным насаждением местного кустарника с небольшими, красными цветами.

Он вдруг понял, что днем — здесь впервые. Все их свидания — происходили по ночам. Такая вот запретная любовь — хотя оба были свободны.

— Здесь?

Сашка кивнул.

— Да. Но она на работе должна быть.

— Это неважно. Подождем. Квартира какая?

— Двадцать восьмая. Четвертый этаж… — Сашка дернулся, чтобы выйти.

— Сидеть… Без тебя справимся, юноша, сиди смирно…

Араб — переключил свое устройство связи в режим рации. Это была новая, специально разработанная для горячих точек «Нева» — одновременно и рация и сотовый телефон. Один рычажок передвинул — и все. Очень удобно.

— Есаул, я Араб, как принимаешь?

— Араб, принимаю громко и четко.

— Второй подъезд. Четвертый этаж, квартира двадцать восемь. Можно работать.

— Вас понял, заходим…

— И повежливей там, ясно?

— Так точно…

Во дворик — зарулил Интернэшнл, большой внедорожник. Сашка узнал его — специальная конвойная машина. С виду как обычная — но сидения второго ряда развернуты на девяносто градусов, так чтобы каждый стрелок сидел лицом к дороге. Сидения второго ряда — развернуты на сто восемьдесят градусов, для того, чтобы можно было вести огонь назад. Между вторым и третьим рядом — большое пространство, сидения третьего ряда вынесены максимально назад, так, чтобы можно было быстро высадиться. Между сидениями второго и третьего ряда — пространство для пулеметчика, он ведет огонь через люк в крыше, который откидываясь, превращается в защиту для пулеметчика со всех четырех сторон. Достаточно снять двери и на дверные петли навесить пулеметные турели — и вот у тебя штурмовая или патрульная машина — рейдер для сил специального назначения. Повесил двери обратно — просто бронированный внедорожник.

Машина — резко затормозила — и из нее одновременно высадились четверо, в черной, штурмовой униформе и с короткоствольными автоматами. Не теряя ни секунды — они быстро проникли в подъезд…

— Не шпионка она… — сказал Сашка

— Эх, юноша… — вздохнул Араб — знать бы наверняка. Ты, видать, не соображал, в какое дело стремное лезешь. У нас — почти все в разводе, либо неженаные, вон, даже господин адмирал собственной …

— Араб, я Есаул, вхожу в адрес…

— Понял…

— Черт…

— Есаул, доклад…

— Твою же мать… В адресе гражданский…

Сашка встрепенулся

— Сидеть… Есаул, докладывай, какой — такой гражданский…

— Дама. Лет тридцать, может, чуть побольше. Вроде афганка. Ругается по-русски…

— Это она.

— Тихо, что ты рыпаешься? Волосы у нее какие? Глаза?

— Черные… Глаза зеленые…

— Есаул, волосы черные, глаза зеленые, подтверди…

— Подтверждаю, все так. Волосы черные, глаза зеленые. Тихо, барышня, тихо…

Араб тронул ФИАТ с места

— Ну, друг любезный, поехали невесту смотреть, что ли? Как она дома то оказалась?

— Не знаю…

Их ФИАТ — развернулся и выехал на асфальтированную дорожку, идущую вдоль свежепостроенного дома. Притормозил — в паре метров от Интера, нос к носу. Араб открыл дверь, и Сашка-Аскер открыл дверь — и…

И все.

Огненный шар, зародившийся где-то неподалеку, наверняка на крыше одной из вилл — пролетел над их головами и врезался аккурат в окно четвертого этажа. Через секунду — синхронно разлетелись все окна, и соседние тоже, дохнуло пламенем.

Шмель![52]

Араб — с поразительной для его возраста ловкостью перемахнул через капот, сшиб Сашку с ног…

— Ложись!

— Твою мать…

Лежа — он открыл заднюю дверь старенького, но ходкого ФИАТа, там, укрытый одеялом — лежал легкий пулемет с барабанным магазином.

Послышался рокот дизельного мотора — мощного, работающего на плохой соляре. Во двор — с той же самой стороны, с которой приехали они — вломился тяжелый пикап, скорее даже легкий грузовик в полицейской раскраске. В кузове — полно полицейских, на турели — ротный пулемет…

Араб дал длинную очередь по пикапу, полицейские (явно переодетые) посыпались из кузова — и пулемет открыл огонь в ответ. Пулеметчик был прикрыт щитом, его просто так не достанешь. ПКМБ[53] — сыпал свинцом не переставая, если бы бронированный Интер не прикрывал их — их бы уже давно порвали в клочья.

Араб — сунул Сашке пулемет

— Прикроешь.

Часто стреляя из пистолета — он пробежал несколько шагов вперед. Один из полицейских, неосторожно сунулся на линию огня — и рухнул как подкошенный.

Хорошо, что в Интере не были заперты двери…

Машина — под шквальным огнем, стекла еле держатся, если бы сзади не было бронекапсулы — п…ц был бы. Кузов в дуршлак, на ободах стоит, может взорваться… В такой машине — между сидениями всегда склад оружия, что-то вроде оружейной стойки, все заряжено и готово к бою — нападение может случиться в любой момент.

Араб выхватил первое, что попалось — 6П62, штурмовое орудие поддержки, главный калибр таких машин, если нет ДШК или НСВ. Это пулемет — только можно стрелять с рук и вместо ленты — магазин на четырнадцать патронов. Но для боя в населенном пункте — самое то, он короче ПКМ и прошивает любой дувал. Душманы — знают это оружие и, поняв, что работает именно оно — сразу начинают отступать…

Лязгнул затвор, досылая первый патрон в патронник — в этот момент, не выдержав шквального огня, осыпалось бронестекло. Араб — уже убрался оттуда, упал у заднего колеса машины, ставя свое оружие на сошки.

Орудие тяжело бухнуло — и бронебойная пуля пробила и пулеметный щит и находящегося за ним пулеметчика, как копье паучью сеть, пулемет замолк. Еще один выстрел — неосторожного полицейского, или урода, надевшего полицейскую форму просто снесло, как будто в него врезался невидимый автомобиль. Третий выстрел — пуля ударила в двигатель, тот взорвался, вздыбился капот и повалил дым…

После четвертого выстрела — афганцы начали отходить, уцелевшие просто бросились бежать…

Твари…

Пахло дымом и гарью. Обе машины были изрешечены в хлам…

Араб повернулся. Сашка — Аскер — уже пристегнул к ручному пулемету свежий диск, бросился бежать в сторону забора.

— Б…, ты куда, идиот!?

Аскер даже не обернулся. Хотелось выть…

Араб — бросил орудие в Интер, захлопнул дверь. Посмотрел на маханувшего через забор Аскера… идиот чертов, убьют же. Оглянулся на горящий полицейский пикап, на трупы полицейских. Надо было бежать — но…

Было еще одно.

Жители — попрятались от перестрелки. Араб — ворвался в подъезд, прыгая через две ступеньки, понесся вверх, на четвертый.

Дверь справа — настежь, в квартире — что-то горит, от дыма — ничего ни хрена не видно. Прикрыв нос и рот рукой, он шагнул в ад… квартира уже горела, было нечем дышать, тянуло жаром. В прихожей — не пройти от тел, здесь — они все.

После Шмеля выживших не бывает…

Он наскоро проверил пуль — все пятеро были мертвы. Мельком заметил, насколько красива женщина — она лежала последней, штурмовики оттеснили ее до самой гостиной, куда, по видимому, и попал Шмель. Вот и посмотрели невесту…

Один за другим — он сорвал четыре жетона, сунул в карман. Большего — для павших, для своего напарника он сделать не мог. Надо было только уходить — остаться в живых, чтобы отомстить.

Жизнь. Смерть. Месть. Вечное колесо мироздания под афганским, холодным, беспощадным как паяльная лампа солнцем.