Тяжёлая реальность. Игры благородных - Хайдарали Мирзоевич Усманов Страница 40

Но Лираэль слышала, что всё это было не настоящее, как будто планета сама подражала знакомой ей жизни, но не до конца понимала, как именно.

Молодая эльфийка устало поднялась, вышла к поломанному люку и вдохнула утренний воздух. Он был прохладным, свежим – и в то же время отдавал металлической стружкой. В горле возник привкус меди. Солнце, или то, что здесь было солнцем, медленно выползало из-за горизонта. Его тусклый диск, окружённый не сиянием, а странным серо-голубым ореолом.

И в этот момент Лираэль осознала самое важное. День не отменяет ночь на этой планете. День – лишь тонкая плёнка, слабая маска, под которой тьма продолжает существовать. И всё, что она пережила ночью, никуда не ушло. Оно просто спряталось в глубину леса, позволяя ей вздохнуть – но ненадолго. Сжав пальцы на холодном обугленном металле факела, она прошептала:

– Эта земля не отпускает. Она… смотрит.

И впервые за всё время у неё промелькнула мысль о том, что вполне возможно, она не просто потерпевшая крушение. Возможно, планета сама хотела, чтобы она здесь оказалась. Лираэль же долго не решалась выйти наружу. Она стояла в проёме покорёженного люка и вслушивалась в утро, в это ненастоящее “оживление” леса. Лишь когда свет окончательно прорезал густой туман и разлил по поляне резкие пятна бело-бирюзового сияния, она сделала шаг вперёд.

Сначала всё выглядело обычным. Трава блестела росой… Обломки корпуса разбившегося челнока, разлетевшиеся по поляне, тускло отражали рассвет. Но стоило ей обойти челнок, как она заметила первый знак.

На обшивке, ближе к кормовой секции, металл был весь изъеден, словно его не просто царапали когтями, а старательно грызли. Рваные, неровные следы шли полосами, обнажая слои внутренней конструкции. Там, где бронеплиты ещё держались, они были покрыты вмятинами и углублениями – будто кто-то упорно пытался добраться внутрь, вырывая куски и скобля острыми челюстями.

Внимательно осматривая это место, Лираэль провела пальцами по краю рваного отверстия и почувствовала, что металл был не просто согнут, он был размягчён, словно ткань. Пальцы легко соскребли тонкую стружку, а потом кожа зазудела, будто она коснулась не материи, а следа яда или кислоты. Она отдёрнула руку и невольно сделала шаг назад.

Чуть дальше, на земле у самой обшивки, лежали крошечные осколки зубов – тонкие, острые, как иглы. Они светились в рассветных лучах зеленовато-жёлтым отблеском и издавали странный звон, если ударялись друг о друга. Лираэль поняла, что те самые существа, что приходили ночью, ломали себе зубы, пытаясь разгрызть корпус, но не оставили своих попыток.

Потом взгляд её упал на землю. Влажная глинистая почва вокруг челнока была вся изрыта. Сейчас её покрывали длинные, скользкие борозды, будто кто-то ползал, извивался, оставляя следы огромных тел. Некоторые борозды уходили в лес, теряясь в подлеске. Другие упирались прямо в обшивку, где металл был изъеден. И ещё – следы лап. Но лап не обычных. Каждая отпечатанная в грязи “стопа” имела по шесть пальцев, вытянутых и неровных, словно костяных. В центре отпечатка зияла глубокая воронка, как будто там вживую что-то впивалось в почву.

Разглядев всё это, Лираэль долго стояла неподвижно, чувствуя, как холод пробегает по коже под одеждой.

– Они пытались войти. – Глухо прошептала она. – Они будут приходить снова.

В этот момент она ясно поняла, что этот разбитый челнок больше не убежище. Слишком заметный, слишком повреждённый. Его изъеденная обшивка словно кричала в ночную темноту, маня существ. Здесь её настигнут снова – и в следующий раз, возможно, металл не выдержит.

Но где искать новое убежище? Лес был дремуч, непонятен, полон шорохов и чуждой магии. В скалах, что поднимались на горизонте, может быть, имелись пещеры… Но туда идти означало рискнуть жизнью. Так как возможный путь пролегал через густые чащи, кишащие тварями. Она обернулась на остатки факела, валявшегося возле люка, и осознала, что даже свет здесь не спасает. Огонь лишь привлекает внимание. Оставаться – значит ждать смерти. Уйти – значит шагнуть в неизвестность. И впервые за эти дни Лираэль почувствовала не просто страх, а безысходность. Как пленница в капкане, она должна была выбирать между двумя дорогами, обе из которых вели во мрак.

Она встала уже у самых краёв поляны, держа в руках то, что могла унести – рваную полоску ткани, тугую нитку из оголённого кабеля, обломок кинжала и маленькую сферу аварийного света, которую спрятала в мешочек, где уже лежало пара-тройка фильтров для воды, и дезинфицирующие таблетки из спасательного набора, остатки которого она всё же нашла в обломках грузового отсека челнока. В груди всё ещё жил страх, горячий и живой, но холодное решимостью отрезала его край. Если она останется под расплющенной обшивкой, то грызуны всё равно, рано или поздно, доберутся до неё и сожрут… И её… И сам челнок. До последней крошки металла. Её первый поход к скалам должен был быть коротким и осмотрительным – всего на шаг-другой от поляны, туда, где виден был горизонт, и где, в худшем случае, слышен будет рев приближающихся существ ещё до того, как они подойдут.

Скалы стояли в полукилометре – не высокие утёсы, скорее широкие глыбы, замыкающие угол поляны, срубленные временем в строгие фасады. Их грани были покрыты слоистой коркой минерала. В одном месте вкрапления бирюзового кристалла мерцали, в другом – тонкие прожилки железа ржавели и блестели как потёртый доспех. Между камнями росли сплющенные кусты с толстыми колючками. Толстые и явно очень старые лианы свисали как верёвки, но были скользкими и холодными.

Она выбрала неторопливый темп, чтобы не шуметь, и шагнула по влажной траве. Каждый её шаг отдавался в земле как тихий удар. Глина прилипала к подошвам ботинок, и ноги тяжело поднимались через корни. Воздух режущим слоем попадал в лёгкие. В нём чувствовалась не только влага, но и вкус чего-то минерализованного, словно она вдыхала взвесь рудной пыли. Солнце, которое только-только поднялось, засыпало горизонт ломкими лучами. Они играли на каплях росы, делая их похожими на глаза.

Первое, чему она училась на ходу – это проверить землю прежде, чем наступать. Она нашла прямой кусок сломанной панели и стала им мерить препятствия. Постукивала им по мху, заглядывала в щели. Иногда палка отскакивала от пустоты, обнаруживая таким образом своеобразные “карманы”, образованные корнями и старым коррозионным течением.