Олег Будилов - Далекие острова. Трилогия (СИ) Страница 41

Все свободные от вахты офицеры собрались в кают-компании за празднично накрытым столом. Капитан в парадной форме тепло встретил меня и посадил рядом с собой на почетное место.

— Господа, — сказал он, поднимая бокал с шампанским — Сегодня мы выполнили приказ адмиралтейства. Благодаря отваге и находчивости нашего друга, супер-лейтенанта Бура, форт захвачен. Операция прошла успешно. Завтра вечером мы уходим домой.

Все закричали «Ура» и выпили стоя.

Ужин удался на славу. Подавали жаренную курицу и свиные колбасы. Это было первое мясо, которое я увидел за время нашего путешествия. Я ел и пил с удовольствием. Люди, родившиеся на маленьких островах, привыкли питаться морепродуктами и водорослями, но никто никогда не откажется от деликатесов.

На меня накинулись с расспросами. Пришлось в подробностях рассказать, что мы нашли в форте и описать наши приключения.

Дневные страхи отошли на задний план, от вина и еды, я повеселел и, впервые за этот тяжелый день, расслабился. После ужина капитан сыграл на рояле. Я курил и наслаждался покоем. В ярко освещенной кают-компании, в кругу улыбающихся, празднично одетых офицеров, уже не верилось в то, что сегодня утром я обнаружил яму полную человеческих останков и сырые опустевшие казармы. Все это казалось наваждением, дурным сном.

Около восьми офицеры стали расходиться и капитан пригласил меня в свою каюту курить сигары.

— Извините, Хал, — сказал я, усаживаясь на стул, — не могу больше курить, с удовольствием просто посижу с Вами и выпью чаю.

Хал закурил и откинулся в кресле, — ну, как хотите. Рассказывайте. Неужели все так плохо?

Я еще раз рассказал ему о наших находках и подозрениях. Капитан слушал очень внимательно и ни разу меня не перебил.

Стюард принес чай и печенье. Когда за ним закрылась дверь, Хал отложил сигару, встал, прошелся по комнате и остановился у иллюминатора, заложив руки за спину. Он покачался на носках, пожевал губами и сказал, — Боюсь, что Вы попали в неприятную историю Бур. Теперь, нет никакого сомнения в том, что часть экспедиции погибла здесь, а уцелевшие, безуспешно, попытались спастись на десантном судне.

Он повернулся и в упор посмотрел на меня.

— Мне страшно оставлять Вас одного, но не выполнить приказ я не могу. Как я уже сказал, завтра вечером мы уходим домой. Простите.

Я был благодарен Халу за то, что он не пытался успокаивать меня. Старая добрая традиция приглашать к себе младшего по званию, чтобы напутствовать перед боем и снять с себя ответственность. Всегда существует устав, всегда есть приказ и никогда нет виновных.

— Вам не за что извиняться. Адмиралтейству нужна точная информация. Я думаю, что они догадывались о судьбе Толя и просто хотели убедиться.

Я выпил чай и поднялся.

— Выполняйте приказ, капитан, а я выполню свой. Постарайтесь донести до адмирала Меца, что бессмысленно отправлять на Дикий остров морину или две, нужен серьезный десант при поддержке военных кораблей. Завтра я все это изложу в своем рапорте.

Хал расстегнул парадный китель, показав край несвежей рубашки и потер шею. Он был явно смущен.

— Можно дать Вам один совет?

— Давайте.

Капитан взял меня под руку и подвел к стене, на которой была растянута карта побережья.

— Это бухта, в которой мы сейчас находимся, — он ткнул пальцем в причудливую кривую линию, — вот здесь, — палец прочертил прямую и уперся в несколько кружков на юго-востоке, — находятся три острова. Экспедиция Толя их обследовала и нашла, что один вполне пригоден для жизни.

— Я об этом ничего не знал, — признался я.

— И не могли знать. Это информация из секретного отчета для отдела исследований, — ответил капитан. Он отошел от карты, налил себе вина и залпом выпил. Я молча следил за ним и ждал продолжения.

— Так вот, — продолжал Хал, — если на берегу больше нельзя будет оставаться, садитесь в лодку и постарайтесь до них доплыть.

Я горько усмехнулся. Если выбирать между океаном и сушей, я всегда выберу второе. Наверно, кто-нибудь и смог бы добраться до острова, не имея карты и компаса, но только не я.

— Я плохой моряк, у меня не получится.

— Получится. Просто, поверьте мне и, если не будет другого выхода, садитесь в лодку.

— Хорошо.

Я улыбнулся. Странный человек. Грубый и неряшливый, но яркий. Есть такие люди, которые поражают ваше воображение. Их очень немного, но вы помните о них всю жизнь.

Мы пожали друг другу руки.

— У Вас есть какие-нибудь просьбы? — спросил капитан.

— Последнее желание? — я усмехнулся, — хочу принять ванну.

— Пожалуйста. Каюта все еще в Вашем распоряжении.

— Спасибо! — я взялся за ручку двери.

— Ничего не хотите сказать мне на прощание? — спросил капитан.

— Если будете столько пить, Вас выгонят с флота и Вы умрете в нищете.

— Я знаю, — ответил Хал.

В форт я вернулся около десяти. Меня встречали Бад и Тар. Они послали на берег отделение для охраны. Я был им благодарен, потому что прежние страхи вернулись ко мне. Это было что-то неосознанное, так бывает у детей, когда они без причины боятся оставаться одни в темноте. Дождь перестал, поднялся ветер, сосны скрипели и пели на разные голоса. Я быстро шел за десантниками, которые несли горящие факелы и чувствовал, как холодеет спина.

Нас окликнули со стены и открыли ворота. Во дворе было светло, моряки разожги костры. Уже прозвучал отбой и на посту оставались только усиленный караул и дежурные офицеры.

В штабе было людно. Горели свечи и керосиновая лампа, на столе стояли бутылки и открытые консервные банки. Гат и Тар играли в шахматы, артиллерист, как всегда, выигрывал. Кос курил папиросу и читал какой-то роман в яркой обложке. Лейтенанты Жен и Мас, как раз уходили спать, судя по красному лицу Маса он порядком набрался.

— Добрый вечер, господа.

Все встали.

— Садитесь.

Я взглянул на часы. Ровно в полночь начинается мое дежурство.

— Как там наш капитан? — спросил Кос.

— Опять пьян, — соврал я, — но за борт еще не свалился.

— Завидую, — ответил интендант, закрыл книгу и бросил ее на стол, — ужасная дрянь, невозможно читать.

— Сожгите ее в печи, — посоветовал Гат.

Люм установил у стены мою патентованную походную кровать, у противоположной стены я заметил еще одну.

— Это чья? — спросил я денщика, когда он проходил мимо с кофейником.

— Господин лейтенант Бад, приказал поставить, сказал, что будет ночевать в штабе.

Я кивнул, сел на кровать, и стальная сетка со скрипом с пружинила. Она была совсем новая.

— Развлекайтесь, господа, — сказал я, — не стесняйтесь, а я не много посплю.

— Мы Вам не помешаем? — спросил интендант.

— Нет. Все в порядке.

Я лег, с удовольствием вытянул ноги и положил на глаза согнутую в локте руку.

После двух лет войны, я мог спать в любых условиях, ни свет, ни шум не могли мне помешать.

Было душно и накурено, но по сравнению с окопным блиндажом, это были прекрасные условия.

Усталости я не чувствовал, немного гудели ноги, но настоящей слабости, от которой все валится из рук, не было. На судне я пил только шампанское, легкий хмель уже выветрился. Все равно нужно было отдохнуть, слишком много было выпито кофе и выкурено сигар, слишком много волнений. Я точно знал, что через несколько часов захочу спать, но тогда такой возможности уже не будет.

Мне никогда не снилась наша столичная жизнь. Я видел остров Хос, маленький старый дом на побережье, который я снял для своей семьи, участок с огородом, фруктовые деревья, дровяной сарай. Мне снилась Эн, одетая по-домашнему, несущая корзинку с яблоками. Я протянул руку, чтобы взять одно, но она убрала корзину за спину и сурово посмотрела на меня.

— Господин супер-лейтенант, вставайте, — Люм тряс меня за плечо.

Я оттолкнул его руку и сел. Кровать нещадно заскрипела.

— Что такое? Убери руки от меня.

— Извините, господин супер-лейтенант, пора Вам. На дежурство надо, — сбивчиво начал оправдываться денщик.

— Ладно, ладно, — я отмахнулся от него, как от назойливой мухи. Глаза болели, сердце бешено колотилось, я помотал головой, стараясь разогнать мутное облако, которое мешало сосредоточиться.

— Дай мне умыться и кофе.

Я проспал. Бедный Бад наверно уже проклинает меня последними словами. В кают-компании никого не было. Лампу потушили, бутылки и продукты убрали и на столе горела всего одна свеча. Я быстро умылся, выпил залпом чашку чуть-теплого кофе без сахара, надел фуражку, взял карабин и вышел за дверь.

Костры во дворе ярко горели. Я выдернул горящую головню, прикурил от нее и полез наверх. Вдоль всей стены, поднятый на стропилах, тянулся длинный настил, на котором мы разместили стрелков. Часовые уже сменились и я не сразу нашел Бада, который сидел на чурбаке, возле бойницы у южной стены.