Юрий Корчевский - Пушкарь Страница 41

– Я думал научить тебя играть в индийскую игру, а ты, оказывается, сам можешь научить кого угодно. Этой игрой увлекаются при дворе самого хана, он очень сильный игрок. А ты можешь сыграть с советником визиря? Лучше его никто не играет, можно даже сделать ставки.

Я пожал плечами – попробовать можно, все ж развлечение, а вот выиграть – не знаю, насколько силен в шахматах советник. Глаза Вагифа возбужденно заблестели. Видно, он строил в отношении меня какие-то свои планы.

Через несколько дней, вечером, Вагиф предупредил – завтра идем во дворец к советнику, одеться в лучшие одежды. Можно подумать, у меня был выбор одежды.

С утра мы на повозке Вагифа отправились во дворец. Высокие стены и башни, везде мозаика и ажурные плетения окон. Стены и полы во множестве украшены коврами. Впечатление производило даже на меня, что говорить про местных. Вагиф завел меня в комнату, за низким столиком, на подушке, скрестив ноги, сидел советник. Был он стар и седа его борода, но не по-старчески живые глаза светились умом и достоинством. Мы низко поклонились. Разговаривали на татарском, я еще не так быстро, как хотел, но уже довольно чисто, не приходилось мучительно подбирать слова. После по‑восточному витиеватых приветствий Вагиф сказал:

– Вот мой раб, он хорошо играет в шахматы, ты хотел сыграть с сильным противником – вот он.

Мы сели играть. Играл старик неплохо. Но не чувствовалось школы. После трех проигранных вчистую партий советник слегка огорчился:

– А еще во что играть можешь?

– Есть ли нарды?

Вагиф и советник не поняли, тогда я объяснил. «Да, – закивали они, – есть, только называются не так». Советник дернул за шнурок, висевший рядом со шторой, в дверях возник слуга, вернувшись, он принес нарды. Я переспросил правила игры, они были похожи с нашими длинными. Игра пошла с попеременным успехом, две партии я выиграл, три проиграл. Советник, вероятно, утомился, встал, поблагодарил за игру и сказал Вагифу:

– У твоего раба быстрый ум и хорошая память.

Мы откланялись, Вагиф вывел меня за пределы дворца, и я один пешком пошел к дому Вагифа. История имела продолжение – через неделю нас снова пригласили во дворец визиря, на этот раз к самому визирю. Вагиф по дороге наставлял – спиной к визирю не поворачивайся, не перечь, когда будешь кланяться при входе, не поднимайся, пока не позволят.

Въехав во дворец, мы длинными, запутанными коридорами прошли к визирю. По дороге нам несколько раз преграждали дорогу здоровенные стражники при оружии, но, опознав и переговорив с Вагифом, пропускали дальше.

Вошли в комнату, и не успел я ничего разглядеть, как Вагиф бухнулся на колени и дернул меня за полу халата. Я тоже упал на колени и руками оперся о пол. В такой позе прошло несколько минут.

– Встаньте!

Сидя на низенькой скамеечке перед низким столиком, на нас глядел высокий статный усатый татарин, с горделивой осанкой и властным выражением лица.

– Подойдите ближе.

Мы исполнили. Вокруг визиря стояли приближенные, среди которых я узнал советника.

– Кто из вас играет в индийскую игру?

Я поклонился.

– Садись.

Сел. Перед нами поставили доску и расставили фигуры. Наверное, в мое время это было бы целым достоянием. Король отлит из золота, ферзь – из серебра. Каждая фигура вырезана из самоцветов разного цвета – зеленого, синего, розового. Тщательно сделана каждая деталь, даже копья у пешек. Я невольно залюбовался, слегка поглаживая фигуры.

Визирь с удовлетворением и самодовольством взирал на меня, видно, моя реакция пришлась ему по вкусу.

Начали играть. Играл визирь хорошо, чувствовалась богатая практика, мы были на равных. Игра закончилась приблизительно с равным счетом. Наконец, визирь встал, и тут же вскочили все окружающие.

– Я доволен твоей игрой, урус. Давно я не сражался с равным противником. Мне пора заняться государственными делами, но по моему велению ты будешь приходить ко мне на игру.

Я поклонился, памятуя наставления Вагифа. На стол между шахматными фигурами что-то упало. Я поднял голову – визирь, сняв с пальца перстень, бросил его на шахматную доску.

– По этому перстню тебя будут беспрепятственно пропускать ко мне.

Бормоча слова благодарности, я склонился в поклоне.

С этого дня несколько раз в неделю, когда присылали гонца, я ходил во дворец играть в шахматы. С практикой восстанавливал старые навыки, вспоминались какие-то отрывки из партий Алехина, Капабланки, Карпова, Каспарова.

Окружавшие визиря приближенные наперебой приглашали к себе домой поучить их игре, причем за солидное вознаграждение. Несколько таких предложений я принял, и у меня в кармане впервые с момента пленения зазвенели монеты – серебряные дирхемы, нагаты и несколько золотых. Знатные вельможи не гнушались зазвать в свой дом пленного уруса, но мало кто знал, что основное мое умение во врачевании.

Глава 11

Однажды ночью, во внеурочное время, в ворота сильно постучали и зычно крикнули:

– Вагиф, по велению визиря тебя срочно вызывают во дворец!

На улице гарцевали на лошадях несколько татар. Вагиф быстро собрался, сел в свою повозку и отбыл.

«Видно, что-то случилось», – подумал я.

Немного поворочавшись в своей постели, стал придремывать, когда стук в ворота повторился:

– Именем визиря – откройте ворота!

Испуганные слуги бросились открывать. Во двор влетел всадник:

– Кто здесь лекарь Юрий?

Я поднялся с постели, накинул халат и вышел.

– Быстро собирайся и немедля во дворец визиря!

Я понял, что случилось серьезное, быстро оделся и, захватив сумку с инструментами, вышел. Гонец сильной рукой схватил меня за шиворот и помог подняться на лошадь, посадив за собой. Мы поскакали во дворец. Меня провели в большую, богато убранную комнату, где я увидел Вагифа, визиря и его советника.

На широкой кровати под балдахином лежал подросток. Даже едва войдя, можно было предположить, что болен он серьезно – на лбу крупные капли пота, на лице страдальческое выражение, лежит на боку, прижимая руки к животу.

Я упал на колени и низко склонился, приветствуя визиря. В нарушение дворцового этикета визирь быстрым шагом подошел ко мне и поднял за руку.

– Я узнал, что ты не только умеешь играть в шахматы, но и умелый лекарь. Мой единственный сын и наследник, мой дорогой Мустафа, тяжело заболел. Спаси его, и я выполню твое любое желание, иначе… – он сделал красноречивый жест поперек горла.

Я подошел к Вагифу, тот был бледен. Поклонившись визирю, я сказал, что сделаю все, что смогу, а сейчас прошу покинуть комнату. Все, кроме Вагифа, вышли. После беглого осмотра и расспроса Мустафы стало ясно – у пациента острый аппендицит. Я сказал Вагифу – только срочная операция может спасти мальчика. Тот в страхе отшатнулся: