Игорь Михалков - Восход Страница 42

– Да успокойтесь вы, – прикрикнул на старика подошедший Вадим. – Потеряли часть войска, но зато знаем, что от моего бывшего хозяина нам теперь ничего не светит.

– А люди? – с укором спросил Ветров. – Погибли же ваши парни.

Вадим Геннадиевич с философским видом пожал плечами. Пробормотал «мы таких парней в Чечне десятками теряли» и умолк, глядя на залитый солнечным светом горизонт.

Парней было жалко. Получалось, что Отцы действительно захватили русского олигарха и попытались убить его родную дочь.

– Подозреваю, нифелимы теперь обрели себе нового врага, – вслух подумал Ветров.

– Нет. – Вадим указывал на расположенный у барной стойки широкий плазменный экран. Новости пестрели языками пламени, мелькали пожарные со шлангами и баграми. Лента под изображением сообщала, что несколько минут назад внезапно загорелся пригородный дом бизнесмена Батурина, в котором, вероятно, сгорел и хозяин. Представители МЧС не спешат сделать заявление, однако предполагают, что случившееся объясняется не поджогом, а взрывом бытового газа.

– Вона, – дед ткнул пальцем в окно. – Сумалёт тоже бытовым газом траванулся…

Со скамейки поднялась рыдающая Людмила. Она подбежала к Ветрову и, плача, бросилась ему на шею.

– Все будет хорошо, – прошептал Роман, не зная, что сказать. – Переживем…

Людмила зарыдала еще громче и зарылась лицом в воротник его куртки.

Планы Вадима Юрьевича, как он сам заявлял, всегда отличались простотой и заурядностью. Понимая, что на борту могут находиться боевики Отцов, он предложил переодеть Батуриной другую девушку. Жертвой стала работница того же аэропорта – ее соблазнил красавчик Александр и хитростью заманил в самолет, обещая путешествие в Париж. Наивная девушка погибла вместе с соблазнителем и другими ребятами Вадима – простота планов оказалась трагической. Впрочем, бывший офицер не унывал.

– Переходим к плану номер два, – бодрым тоном приказал он. – Нас ожидают морские волны, холодный ветер Прибалтики и еще хрен знает сколько забавных приключений.

Нейтральные воды между Украиной и Турцией, шхуна «Диссипатор» под итальянским флагом

12 мая 2012

Ночь заглядывала в иллюминаторы, совершенно не стесняясь отблесков палубных огней. Определить точное время Антон не смог – видел только маленький клочок звездного неба, убранного в серебристые облака; часов в каюте не было. Наверняка полковник распорядился отчаливать, едва зашло солнце, так что было непонятно, как далеко они уже отплыли и где находятся.

Ученый с трудом поднялся, массируя ноги. Боль в лодыжках и коленях он списал на нервное потрясение в Карпатах: откуда ему, ученому-историку, знать, каким образом психика влияет на тело – это из области психиатров и психоаналитиков. Ноги болели так сильно, что впору почувствовать себя разбитым стариком. Впервые в жизни появилась мысль: с годами человек не молодеет, а успешно подхватывает разнообразные болезни и стрессы. Вспомнился отец.

– Как ты мог сунуть меня в такое дерьмо? – спросил воображаемого родителя Антон. – Спасибо тебе – ты сделал сына убийцей и…

Кем еще сделал его отец, Аркудов не знал. Предположения вслух выговаривать не хотелось – не осмеливался. Вдруг попадет в точку и будет потом жалеть? Лучше уж держать себя в неведении.

Рядом с бедром зашелестело. Оказалось, во сне Аркудов сбросил с тумбочки дневник, и тот упал на простыню. Немного его полистав, Антон нашел страницу, где отец рассказывал о Звеньях. Умерший исследователь знал о них немного, и его сын должен был признать, что разочарован.

Полковник не врал. Звенья Цепи нифелимов действительно работали как стрелковые орудия или пусковые механизмы. С их обустройством Антон уже был знаком – для управления Звеном используется сознание Оператора, без которого агрегат всего лишь безмолвный неподвижный камень. Дополнительные знания надлежало приобрести на практике. Ученый не сомневался, что для выполнения миссии, которую только что сам разработал и запланировал, придется влезть в еще одно Звено. Или в несколько… Все зависит от того, как будут развиваться события.

Больший интерес для Аркудова представляли Звенья Системы аннунаков. По словам археолога, эти агрегаты собирали т-энергию со всего мира и кормили ею два десятка существ, называемых Правителями, – по одному Оператору на каждое Звено. Затем, с удивлением узнал Антон, остальная т-энергия переправлялась на Луну. Думать о том, что искусственный спутник играет роль ретранслятора, было страшно. Масштабность работы аннунаков уже в который раз бросала ученого в дрожь.

Кроме того, что Звенья Правителей аккумулируют и передают т-энергию, узнать ничего не удалось. Возможно, у них были какие-то скрытые функции, например – военные, но это пока оставалось загадкой.

Информации было очень мало, а все же достаточно, чтобы утомить неокрепший мозг Антона. Он некоторое время еще лежал, думая о том, что могло с ним сделать ген-изменение. Ведь что-то сделало… На душе заскребли кошки, стало жутко до тошноты. И вдруг прекратилось.

Прислушиваясь к себе, Антон внезапно понял, что больше не знает страха.

Да, он по-прежнему боялся Отцов и Правителей, а также их прислужников. Но в то же время страх этот был каким-то… нечеловеческим, что ли. Организм больше не реагировал на воспоминания о преднамеренном геноциде в Карпатах, волоски на коже больше не вздыбливались при мысли о кошмарном песиголовце, лежащем в туннеле под горой; наоборот, он подумал о клыкастой Машке с такой нежностью, будто она была его домашним животным. Чувства притупились, сердце стучало размеренно и монотонно.

Пробежавшись взглядом по дневнику, Антон заскучал. Воспринималось с трудом. После длительной болезни лучшим выходом показалось не заниматься надругательством над мозгом, а пойти и размяться. Аркудов редко плавал на больших кораблях, к тому же короткие путешествия по столичному Днепру не шли ни в какое сравнение с Черным морем. Наверняка путешествие сулило немного приятных эмоций, если найдутся таковые среди ужасных событий последнего времени.

– Гена, мне показалось, или по правому борту что-то блеснуло? – крикнули откуда-то сверху из темноты.

– Радар чистый, – ответили из темноты левее. – Разве что коряга какая-нибудь с Дуная приплыла. Там у них сейчас очередное затопление.

– Ну-ка, посвети в ту сторону!

Ночь раскололась под густым желтым светом корабельного фонаря. Ослепительное пятно пробежало по мачтам и упало за борт. Луч некоторое время блуждал за кормой, затем вернулся и исчез.

Антон вышел на пустынную палубу. Медленно, прислушиваясь к себе, подступил к перилам. Здоровье понемногу возвращалось, сознание уже не уплывало, вестибулярный аппарат работал исправно: с небольшой тошнотой, но бойко – именно так чувствует себя наглая сухопутная крыса, впервые взобравшись на борт большого судна.

Из воспоминаний, словно яркий воздушный шарик над городскими джунглями, вдруг поднялась неожиданно теплая картина. Они с Юлькой на катере, под килем шумит осенний Днепр, берега нахохлились золотом и бронзой опавших листьев. Девушка настолько красива, что даже целомудренное прикосновение к ее руке вызывает в нем шквал настоящего блаженства. Нежно поглаживает талию, морщась от удовольствия, когда под пальцами расстегиваются пуговицы. Его плащ давно расстегнут, он распахивает Юлькино пальто и резко разворачивает ее лицом к себе. Из-за борта летят мелкие холодные брызги, но поцелую ничего не мешает. Мимо проплывают берега, между них клокочет жизнь, а на крохотном пятачке прогулочного катера время останавливается и начинается любовь. Они поженились ровно через три месяца после той прогулки.

А еще вспомнилось, что в детстве они не раз путешествовали с отцом. Хорошие были времена. Отец…

Ученый помрачнел. Подавил в себе желание подумать о трагедии в Карпатах.

Все-таки интересно, что же с ним сделало ген-изменение. И был ли ген-изменен Игорь Аркудов?

В дневнике не нашлось записей насчет волевого управления людьми. Было несколько упоминаний о том, что так называемые «низшие создания» легко теряют волю и поддаются влиянию. Но больше ничего.

Антон уже понял, что записи родителя не станут для него Библией с ответом на каждый вопрос. Многое придется узнавать самому. Значит, необходим еще один разговор с полковником.

Павел Геннадиевич обнаружился в капитанской рубке. Одетый в ту же ветровку и толстые ватные штаны, он разговаривал с низеньким мужчиной, загорелым почти до черноты, в похожей одежде. Напротив широкого многосекционного окна в помещении также находился щуплый блондин в шортах и футболке, весьма неуместных для холодного сезона. Он сосредоточенно глядел то во тьму за окном, то на показания приборов; руки сжимали корабельный штурвал.

– Ты чего встал? – набросился на Антона полковник. – Лежал бы себе, пока мы не доберемся. Надо ждать как минимум два дня – пока утрясу проблемы с таможней, пока взятки и прочие дела…