Две Цены (СИ) - Йенч Вацлав Страница 42

Они приблизились к дверям дома. Стены первого этажа были возведены давно и по площади оказывались гораздо меньше, нежели надстроенный позже второй этаж, опирающийся деревянными стенами на четыре башенки, возвышающиеся в углах постройки, подпираемой снаружи толстыми балками. Окна в каменных стенах первого этажа были зарешечены. Входная дверь, щедро обитая железом, тяжело открылась, дополняя образ этой «крепости», и Карнаж вошел внутрь следом за Сычом.

В просторной зале царил полумрак. Лишь несколько фанарей горели на крюках в стенах, не считая огромного камина у дальней стены. Слева и справа громоздились длинные скамьи и столы, за которыми сидели немногие постояльцы. Кое-где поднимались к низкому потолку клубы дыма из трубок. В воздухе витал бьющий в нос запах жареного лука. По углам, как и полагалось старинным традициям, располагались столики, где любой мог с кем-то обсудить личные дела не привлекая всеобщего внимания. В этот час они пустовали, не считая дальнего, в углу. На него недвусмысленно указал старый лучник, предлагая «ловцу удачи» уважить обычаи серых дорог и представиться патрону. Тем паче Жан по прозванию «Стоптавший Сотню Сапог» заслуживал некоторого уважения, хотя бы потому, что оставался одним из немногих действительно опытных и достойных головорезов пиратской братии из числа тех, кто уцелел после облавы, которую на морское братство устроили феларцы, когда корабли под черным флагом стали более не нужны стратегам. От былой пиратской флотилии, славно потрудившейся в морских битвах прошлой эпохи, осталось очень мало тех, кто и вправду что-то представлял из себя. Прочие оказывались мелкими сошками, наподобие Тиля, которые только и могли похваляться тем, как уцелели в общей каше. Союз с пиратами изначально был рискованным предприятием, но расчет оправдался и канцелярия могла довольно потирать руки — ей удалось убить одним выстрелом двух зайцев: выиграть войну и уничтожить пиратов. То, что оставалось от былых джентельменов удачи, теперь опасливо ютилось в бухтах на Острове Туманов, не помышляя более о крупных делах.

Несмотря на то, что Сыч настойчиво дергал Карнажа за рукав, «ловец удачи» не торопился сойти с очень удобной для обзора позиции. Фонарь у входа давно потух, и лица полукровки никто увидеть не мог, зато он, даже при столь скудном освещении, прекрасно разбирал, кто сидел в зале. По большей части в столь поздний час харчевались феларцы-северяне. Полукровок видно не было, а это значило, что разглядеть «ловца удачи» во мраке раньше, чем он бы вышел на всеобщее обозрение, было некому.

Над камином помещался герб южного королевства — редкое зрелище в последнее время, так как тамошнего дворянства почти не осталось. На щите в синем поле помещались три золотых меча, выставленных остриями клинков вверх, а венчал всю композицию горизонтально возложенный над ними кинжал, дорисованный кем-то пурпурой краской. Воистину, любовь к символам в людской породе не уступала таковой среди эльфов и гномов. Сие был знак, ни много, ни мало, того, что здесь попирались обычные законы и правили понятия Войны Кинжалов, немногочисленные, но, тем не менее, характерно жесткие, даже для подобных злачных месть. Один из них, кстати, предписывал выказать должное уважение тем, кто присутствовал.

— Здорово, мужики! — громко произнес эту простую сентенцию Феникс, зная нелюбовь такой публики к излишним велеречиям.

— Ну, здорово, — послышалось откуда-то сбоку.

— Здоровее видали! — вторило сонное от камина.

— Проходи! — заключил на удивление мягкий голос, донесшийся из дальнего угла, от небольшого столика. — И присаживайся. В ногах правды нет.

Карнаж отвесил Жану полупоклон. Сыч подвел «ловца удачи» к столику, где сидел бывший пират в компании еще одного типа, спящего на сложенных руках, и поспешил удалиться, едва Жан кивком отпустил его.

— Чьих будешь? Прозвище? Призвание? — спросил Стоптавший Сотню Сапог.

— Феникс, из «ловцов удачи», — сухо ответил Карнаж.

— Полукровка? — белесый глаз с косым шрамом нахмурился, в то время как другая половин лица пирата никак не выражала эмоций, скрытая длинными, темно-русыми волосами с проседью.

— Да.

— Значит это ты тот, о ком было написано в послании, — Жан вытряхнул трубку под ноги «ловцу удачи».

Пепел частично попал на окованный железом мысок.

— Извини, — пират неуцловимым движением выхватил саблю и аккуратно смахнул жженный табак её кончиком с мыска Карнажа, после чего добавил, — мы здесь уважаем южное королевство, хоть законы у нас и свои.

Феникс сохранял спокойствие, не смотря на телодвижения собеседника. Он выжидал, сам толком не зная чего. Это загадочное послание из Шаарона имело для него двоякие последствия: с одной стороны было лишней охраной, с другой — неминуемо вызывало подозрения. Слишком много было «лишнего», что следовало либо упразднить, либо обратить себе на пользу.

— Тут по твою душу есть двое парней. Могут сделать больно, — понизив голос, будто между делом, сказал Жан.

— Я весь дрожу… — усмехнулся полукровка.

— Немудрено, — подхватил бывший пират и его лицо озарила встречная усмешка, — ты ведь промок до нитки. От тебя за милю разит болотом. Ступай-ка к камину, обсушись.

Стоптавший Сотню Сапог даже не стал спрашивать у «ловца удачи» пароль серых дорог и тому подобное, хотя многие полагали, что всё это он сам и придумал в своё время. Помимо прочего, Жан оказался удивительно плодовит на глубокомысленные фразы, которые после повторялись другими, преумножая славу этого философа с рейтарскими замашками. В деле сотворения емких афоризмов он, пожалуй, мог бы соперничать даже с Окулюсом Берсом. Правда, одно поприще обоих мыслителей столь различных жизненных доктрин клинка и магии разделялось кругами, в которых были хожи их изречения.

Карнаж подошел к камину, сложив торбу и мешок с головой dra на скамью. Надо сказать, он действительно замерз, но удовольствие оттого, как постепенно согревались его члены, омрачало ожидание боли в спине. Более того, вспоминая предупреждение Жана, полукровке не требовалось какого-то особого предчувствия, чтобы предугадать дальнейшее. Момент был слишком подходящим и оттого предсказуемым.

Огромный кулак свистнул в воздухе. Феникс отскочил.

Рослый небритый детина с массивной челюстью встал перед ним. Полукровка цокнул языком и повернулся боком к противнику, расставив ноги чуть шире плеч и поднеся правую руку со сжатым кулаком к лицу, в тоже время опустив левую к бедру. Места меж двух скамеек, едва хватало для того, чтобы не дать этому детине использовать его громадные кулачищи с полной эффективностью. В золотых глазах сверкнула молния и веки сомкнулись. Карнаж с шумом выпустил воздух через ноздри — сзади никого.

— Ну вот и встретились, Феникс! — рыкнул незнакомец.

— Я тебя знаю? — глаза полукровки снова распахнулись, явно озадачив противника переменой цвета и размера зрачков. — Похоже, что нет. Отойди, пока не поздно.

— Зато я твою харю с этими зенками помню. Ну-ка давай, показывай, чего в мешке приволок? Ишь, «пока не поздно»… Должок надо отдавать!

Детина шагнул на полукровку. Тот отступил, предостерегающе пружиня на длинных ногах.

— Значит, по-хорошему не хоца? Лады! — кулак полетел в лицо Феникса.

Левая рука в перчатке с набойками блокировала удар. Нога в сильванийском ботфорте мгновенно взвилась в воздух, свистнула шпора, но детина даже не схватился за вспоротое предплечье, а ударил вторым кулаком в живот «ловцу удачи». С шумом выпустив воздух и повиснув на его костяшках, Феникс заключил, что не все имперские громилы такие уж неповоротливые. Некоторые явно имели много практики в кабацком мордобое и драться умели, а, умеючи, очень любили.

Оттолкнуть противника не получилось. Силы и масса оказались явно не равны. Руки громилы были вдвое толще, чем у Карнажа. Зараниец подхватил полукровку, словно пушинку, и жахнул головой о нависающую балку под потолком, после чего сдавил руками на уровне пояса, прижав к груди так, что исторг из своей жертвы громкий стон, собираясь явно сломать тому позвоночник. «Ловец удачи» не стал этого дожидаться и рванул громилу за уши — тот с криком откинулся, после чего Феникс вцепился руками в его голову, с яростным шипением вдавливая пальцами глаза. Зараниец отбросил полукровку, схватившись за лицо. Карнаж упал на пол и скрючился, тяжело дыша и проверяя целы ли ребра.