Ивона Наварро - Музыка смерти Страница 44

— Ладно, если вам этого больше всего хочется. Желаю тихо и спокойно скоротать вечер. — Он неестественно хихикнул. — Меня ждет совсем другое. После такого концерта барабанные перепонки наверняка будут вибрировать еще целую неделю. Пока.

Бодро махнув на прощание рукой, он выскользнул из улья.

Деймон долго смотрел вслед Брэнгуину, задаваясь вопросом, догадался ли старик, насколько сильно оскорбил его приглашением на концерт «Мелодий ада». Казалось, на пару секунд эта мысль приходила биоинженеру в голову, но он сразу отмел ее. Деймон не смог. Из всех существовавших групп именно это сборище андроидов-мутантов он находил особенно отвратительным. Деймон нахмурился и возмущенно тряхнул головой. Брэнгуин и прочие пустоголовые, коварно обманутые люди вроде него, которые платят хорошие деньги за билеты, вполне заслуживают потери слуха, которым они наделены определенно зря; да с ним и немудрено расстаться под грохот этой мерзости из динамиков концертного зала. То, что вольется им в уши нынешним вечером, не имеет никакого отношения к настоящей музыке.

Он снова сосредоточил внимание на Дарси Вэнс и почувствовал, молча наблюдая за ней, что у него учащается пульс. Целиком поглощенная Моцартом, она словно позабыла о присутствии Деймона, и он, как обычно не таясь, с интересом наблюдал за каждым ее движением. Она медленно вела вверх прижатую к стеклу ладонь, одновременно поворачивая ее, прямо перед мордой Моцарта. Чужой наклонил голову, словно задумался над смыслом этого эксперимента, на его морде застыла гримаса, в которой не было и толики злого умысла. Следит он за ее движениями? Запоминает их? Как? Возможно, биоинженеры и ученые-биологи, даже те, которые в составе вооруженных сил участвовали в войне с ними, ошибались, заявляя, что у чужих нет зрения. Если отключена аппаратура двусторонней голосовой связи, клетка твари звуконепроницаема; предусмотрено все, чтобы предотвратить попадание внутрь загона неочищенного воздуха остальной части здания. Никакой запах, слава Богу, не выходил наружу и никакие запахи не проникали внутрь клетки за исключением тех, что поступали через дверь кормушки, когда она открывалась. Откуда же тогда Моцарт знает, всегда точно знает, по какому месту на стеклянной поверхности стены надо шлепнуть когтистой лапой, чтобы она оказалась против ладони Вэнс? Деймону казалось чем-то сверхъестественным, что стоило ей поднести кончики пальцев к стеклу, никогда даже не касаясь, его поверхности, как чужой тут же оказывался напротив по другую сторону стены.

Стараясь не шуметь, композитор вытащил один пузырек с желе из кармана, откупорил его и проглотил содержимое. Реакция последовала почти немедленно: все его ощущения разом отключились, словно от переутомления, а разум, будто пришпоренный, отдался на растерзание этому сводившему его с ума «если бы». Если бы я мог заставить чужого вопить из-за утраты, чего-то для него ценного! Из всех существовавших во вселенной звуков этот и был как раз тем, который; необходим Деймону для окончательного завершения, «Симфонии ненависти», для наполнения содержанием и самого композитора, и его мрачного музыкального творения.

Вторая фаза действия желе заставила его расслабиться, наполнила уверенностью и ощущением безмятежности. В другом конце улья Вэнс сменила место, сев на индейский манер перед стеклянной стеной справа от клетки-кормушки: Моцарт тут же оказался напротив, как всегда безошибочно ощущая ее присутствие. Деймон заметил, что на панели вспыхнул красный индикатор динамика: Вэнс включила голосовую связь с клеткой, и теперь Моцарт мог ее слышать. Ее шепот достигал и ушей Деймона. С каждой секундой обострявшийся действием желе слух вскоре позволил отчетливо различать каждое слово, как если бы Дарси была не дальше четверти метра от него. Ее голос звучал нежно, немного гнусаво:

— Извини, Моцарт. Неужели я забыла покормить тебя или все-таки кормила? Ты опять хочешь есть? Но мне больше нечего дать тебе.

…С каким-то неуловимым привкусом эротики. И вот снова та же картина. Глаза Деймона округлились, это не переставало его удивлять… рука женщины на лапе чужого, разделенные стеклом, связь человеческой, и чужой форм жизни, которую никто не в состоянии объяснить. Что почувствовал сейчас Моцарт, шлепнув своей несущей смерть лапой по кварцевому стеклу? Могла ли эта громадная, покрытая панцирем тварь ощутить какое-то желание? Или эти его движения не, что иное, как повторение давно ставшей привычной «попытки процарапать» стекло, продолжение бесконечного поиска слабого места в стенах его тюрьмы?

Когда накал действия желе достиг высшей точки, Деймон встал и бесшумно направился к группе музыкальных инструментов неподалеку от стойки звукозаписи. Он переставлял ноги медленно, всячески стараясь не споткнуться. Инструментов было не так уж много — несколько электрогитар, контрабас, небольшая автономная клавиатура синтезатора, — но все они были соединены кабелями с усилителем его стойки звукозаписи.

Быстро оценив возможности, он решил, что клавиатура прекрасно послужит его цели. Гоня из сознания все постороннее, концентрируя работу мысли так, чтобы его действия были подчинены достижению конечной цели, а не сомнениям в целесообразности предпринимаемых для этого шагов, Деймон спокойно отсоединил клавиатуру и высвободил ее из паутины кабелей и разъемов.

Пока он бесшумно нес ее через всю лабораторию, приближаясь к Вэнс, сердцебиение усилилось до сумасшедшей частоты. Когда же Моцарт неожиданно шевельнулся, словно увидел композитора, подкрадывавшегося сзади к его наставнице, но был не в силах помешать ему, Деймон ощутил такой толчок, словно сердце готово было выскочить из груди. У этой твари есть шестое чувство? Может быть, он знает, что намерен сделать Деймон? Но чужой только качнулся назад и снова затих в ставшей давно привычной позе.

Почти задыхаясь, Деймон судорожно сжал пластмассовый корпус клавиатуры обеими руками и поднял инструмент над головой. Бесконечное число жертв принесено во имя искусства в минувшие века, но это вовсе не значит, что их лимит в двадцать втором веке уже исчерпан. По большому счету, Дарси Вэнс сама пошла по пути Кена Петрилло. Бывший блестящий гитарист отдал себя целиком, чтобы появилась на свет одна из тварей, которые сотворили наркотик его жизни, наполнивший разум Кена неслыханными мелодиями. У Вэнс тоже вскоре появится неслыханная возможность проверить свою теорию на практике и окончательно установить, действительно ли Моцарт чувствует к ней привязанность. Корпус клавиатуры был крепким, но не настолько, как надеялся Деймон, чтобы убить.

Он не желал ее смерти.

Глава 21

Бесплатное посещение некоторых концертов в Зале Пресли было одним из немногих преимуществ нынешней работы Брэнгуина. Получив приглашение принять в ней участие, он трепетал от волнения, предвкушая — ну, главным образом — личное участие в создании «Симфонии ненависти» Деймона Эддингтона. Он не вполне согласен с побудительными мотивами, композитора, но… не ему было дано принимать решения. Майкл смог примириться с той частью программы, которая касалась Кена Петрилло, потому что решение действительно принял сам Петрилло. Этого религиозного фанатика не обманывали и не принуждали. Он не был убит преднамеренно. Но пятеро других… Их смерть тяжелым грузом лежала на совести Майкла.

Он сказал неправду, когда уверял Эддингтона, будто тоже ненавидит музыку группы «Мелодии ада», но с некоторыми людьми лучше вести себя дипломатично, чем преднамеренно раздражать, хотя он по-прежнему уверен, что жизненно важно говорить именно то, что думаешь. После всего того, в чем за последние недели Эддингтон принимал непосредственное участие, Майкл не считал себя обязанным приносить композитору извинения за что бы то ни было.

Майкл ухватился за возможность пойти на концерт, едва увидев объявление в местном информационном листке для сотрудников. На них троих по-прежнему распространялось действие корпоративного приказа не покидать здание до завершения «Симфонии ненависти», поэтому концерт был прекрасным предлогом покинуть улей, не вызывая гнева работодателя. Он и не ожидал, что Эддингтон или Вэнс примут его приглашение.

По правде говоря, он и сам порядком устал от Эддингтона и прослушиваемых им криков чужого, от Ахиро и его мрачных, жестоких взглядов. Даже Дарси с ее навязчивой идеей приручить Моцарта стала действовать Майклу на нервы. Они так увязли в этой программе, что Майкл стал слышать шипение и крики Моцарта во сне и просыпался в холодном поту с эхом воплей жертв чудовища в раскалывавшейся от боли голове. Нынче вечером, пусть всего на пару часов, он позволит «Мелодиям ада» умчать себя подальше от всего этого.

Майкл был ветераном компании и поэтому перестал восхищаться красотами Зала Пресли на второй год после завершения строительства здания около десяти лет назад. Он проводил слишком много времени в его задних помещениях, подвальных лабораториях и комнатах отдыха для персонала, где целыми днями скулили о том, как трудно держать в чистоте дешевую белую отделку стен и убирать с пола бог знает какую грязь, оставленную маньяками после вчерашнего концерта.