Диана Удовиченко - Эффект преломления Страница 45

Девицы не обратили на нас с Машей никакого внимания, а вот присутствие Чонга их немного смутило. Тем более что китаец с осуждением покачивал головой. Не знаю уж, что ему не понравилось — вроде упыри, как дети дьявола, должны приветствовать всяческие проявления греховности.

Тем не менее девушки быстро унесли грязные тарелки, поменяли стаканы, водрузили на стол бутылку «Джек Дэниелс» и уселись по обе стороны от Игорька. Тот щедрыми порциями разлил виски, подтолкнул ко всем стаканы:

— За знакомство.

— Так вот, просьба, — продолжила Маша. — Мы хотели бы увидеться с Юлией Викторовной, а еще побеседовать с сотрудниками в ее фирме.

— Да пожалуйста! — воскликнул Игорек. — Валяйте! Вот, я вам даже визиточку заведения дам, где она содержится. Только не забудь, малышка, за это ты мне обещала встречу. А насчет Юльки — вы быстро поймете, что она сама спилась, вот и стала зеленых чертей видеть…

Он опустошил свой стакан залпом, словно водку пил, выдохнул, оглядел присутствующих, остановился взглядом на Чонге. На лице Игорька по очереди отразилась целая гамма чувств: недоверие, страх, ужас…

Наконец мужик громко заорал:

— Чур! Чур меня!.. — и попытался вскочить, да ноги не послушались.

— Что с вами? — удивилась Маша.

Я тоже не мог понять причин такого внезапного сумасшествия. Неужели от опохмела так быстро белая горячка случилась?

— Вы что, не видите? — Игорек тыкал пальцем в Чонга: — Изыди!

Упырь выпрямился в кресле, сложил руки на груди и одарил Антонова горделивой улыбкой. В тот же момент китаянки поднялись с дивана, призывно покачивая бедрами, направились к Чонгу и встали по обе стороны кресла, словно пажи у трона.

— Сатана… — потрясенно прошептал Игорек.

Чонг милостиво кивнул, подал каждой девчонке руку. Те благоговейно облобызали упыриные длани, потом уселись на подлокотники, всем видом демонстрируя киан-ши преданность и обожание. Антонов стек на пол, пополз на четвереньках к Чонгу:

— Ваше величество… то есть ваша светлость, тьфу, ваша темность… помилуйте…

— Вижу-вижу, ты лоялен к темному властелину, — инфернальным басом произнес упырь. — Это хорошо. И квартирный вопрос тебя не испортил… чего ему тебя портить, вон хата какая.

— Не губите, — завывал Игорек.

— Ладно уж, — согласился Чонг. — Сейчас вопрос задам, только отвечай правдиво, иначе проснешься в геенне огненной. Заказывал жену?

— Никак нет, ваша милость, — рыдал мужик. — Мечтал только, но боялся. Она сама…

— Что знаешь про ее сумасшествие?

— Ничего не знаю! — истерил Игорек. — Как на духу… ой… то есть как маме родной… отец вы наш… а почему вы зеленый-то?

Бедняга совсем запутался.

— Потому что черт, — Чонг встал. — Тьфу ты, пакость какая. Ладно, пошел я отсюда. Он правду говорит, гарантирую. Через часок оклемается. А вы, шалавы, следуйте за мной.

Он зашагал к двери, за ним послушно потрусили китаянки.

— Зачем они тебе? — спросил я, когда все разместились в «паджерике».

— К мастеру Чжану завезем, ему миловидные девки в неофиты требовались. Для последующего обращения.

— И что, других не нашлось?

— Надо же обязательно грешных, чтоб соблазн был для перерождения. А в Китае сейчас неплохо налажена работа с молодежью. Пойди еще найди хорошеньких, молоденьких, и чтоб искушенные — все как идиотки работают, учатся, выполняют заветы партии. А эти подойдут, грешные по самое не могу.

— Так, стоп. Ты охренел вообще? Мне, чистильщику, сообщаешь, что намерен обратить девок в упырей?

— Ну ты подумай только! Чего им ловить в человеческом виде? Всяким Игорькам за копейки минет делать? А мы их к делу пристроим, торговые точки дадим, там, глядишь, денежку заработают и ресторанчик откроют или клубешник, опять же…

— Иван, а может, правда?.. — спросила Маша, с сочувствием глядя на проституток. — Ну что им, бедным, делать…

— Это называется соблазн! — твердо ответил я. — Искушение от лукавого. Ему не надо поддаваться.

Вышел из машины, открыл заднюю дверцу, выволок китаянок:

— Идите отсюда и больше на, глаза не попадайтесь!

Девчонки постояли, похлопали глазами и вошли обратно в подъезд. Видимо, решили вернуться к Игорьку.

Я вывел машину со двора.

— Отказ от проституции — соблазн, а две шлюхи в детских юбочках — это, значит, не соблазн, — пробормотал Чонг. — Это, видимо, благодать божья…

— Ладно, уймись, софист несчастный. — Честно говоря, меня самого смущала эта логическая нестыковка. — Ты лучше вот что скажи: Игорька загипнотизировал?

— Типа того, — небрежно бросил Чонг. — Магнетизм киан-ши.

— Так, может, нам и следствие незачем проводить? Давай ты всех замагнетизируешь и инфу узнаешь.

— Ванюська, — обиделся китаец. — Тебе же лучше других должно быть известно: далеко не каждый поддается вампирскому магнетизму. Чем сильнее человек, тем меньше он подвержен внушению. Вот, например, Александру Катынину я обработать не смог, как ни старался. А уж показать какую-нибудь картинку можно только самым слабым.

— Как сегодня Игорьку? — спросила Маша.

Чонг довольно ухмыльнулся:

— Я ему предстал в образе зеленого черта. А тех мартышек в бантиках просто зомбировал, чтоб подыграли. Так что, Ванюська, чем могу, тем помогаю расследованию.

Юлия Антонова содержалась в обычной городской психиатричке — старое здание, никакого особого комфорта, серость, уныние и бугаи-санитары. Сразу становилось видно, как ею дорожит супруг. Зато в бюджетной клинике проще объявить недееспособной…

Договориться о встрече с больной оказалось легко — сотня баксов в карман санитару — и нас провели в палату.

— Осторожнее, она буйная. Может быть опасной, — буркнул парень и вышел.

Мог бы и не предупреждать. Интересно, какую опасность могла представлять хрупкая женщина в смирительной рубашке? Она сидела в углу, исподлобья смотрела на нас. Очень красивая и очень молодая, ее не портили даже слипшиеся волосы, синяки на лице и безумное выражение глаз.

— Сколько ей? — присвистнул Чонг. — Муж говорил, вроде хорошо за сорок. А выглядит на двадцать пять от силы.

Маша тоже с интересом присматривалась к женщине.

— Ну Игорь же рассказывал. Пластика, косметологи…

Мне было жаль ее. Несмотря на грязные истории, которые рассказывал ее супруг. Красивые женщины в беде всегда вызывают сочувствие. Я присел на корточки в шаге от Юлии:

— Вы меня слышите? Расскажите, что с вами случилось? Мы можем помочь.

Я долго уговаривал, прежде чем Юлия посмотрела мне прямо в глаза и шепнула всего три слова:

— Во имя зверобога…

Потом она замолчала, никакие уговоры на нее не действовали.

— Чонг, может, сумеешь загипнотизировать?

Азиат отрицательно покачал головой:

— Сильная женщина плюс состояние измененного сознания — нереально. Это тебе не наркоман убогий.

Из психушки мы отправились в фирму Антоновой. Там провели остаток дня, опрашивая сотрудников. В итоге сложилась картинка, поражавшая своей вторичностью. Юлия Викторовна никуда не исчезала, вела себя как обычно, зато среди ее приближенных случился внезапный мор. В течение последних трех месяцев погибли от несчастных случаев ее водитель, охранник, две подруги и три молоденьких менеджера, про которых в фирме сплетничали, что они любовники Антоновой. Только вот никакого экстрасенса Романа Романова никто не припомнил.

Вечером, когда мы уже возвращались домой, Чонг, как всегда, связался через планшетник с мастером Чжаном. Выслушав краткий отчет, глава киан-ши сказал:

— Как и обещал, я устроил обследование Дениса Катынина. Судя по информации из клиники, где он лечился последние два года, у Катынина действительно был рак легких в последней стадии. Но обследование показало, что сейчас Катынин болен только психически. Физически же он абсолютно здоров. Опухоль и метастазы исчезли.

Из истории рода Батори

Вена, дворец Хофбург, сентябрь 1609 года от Рождества Христова

— Ваше величество, я буду говорить от имени и по поручению Церкви. — Кардинал Франсуа Форгач остановился, подбирая слова. — Мы просим у вас защиты, ваше величество. Не для себя, но для ваших подданных, для тех, кто не может донести до вас покорную просьбу о милости. Мы просим за народ, ваше величество. За невинных крестьянских девушек, коих, по слухам, уже сотни погибли в замке Чахтице.

Матиас нахмурился. Это была уже не первая просьба со стороны святых отцов по поводу графини Эржебеты Надашди, урожденной Батори. До короля тоже доходили слухи о зверствах, творимых в Чахтице. Но он сомневался, стоит ли обращать на них внимание. Вдруг это не сплетни? Мог начаться грандиозный скандал, а ведь Матиас только наладил отношения с венгерскими евангелистами.