Андрей Ливадный - Титановая Лоза Страница 45

— Ты был инфицирован скоргами.

— Не понимаю.

— Я пока плохо разбираюсь в случившемся, — признался Глеб. — Скорги — это такие колонии металлизированных микрочастиц. Ученые говорят, что не создавали ничего подобного. Есть теория, что скорги — это измененные в момент катастрофы наномашины. По крайней мере, нашлись приспособления, эффективно воздействующие на них. На тебе ставили эксперименты. Из серебристых пятен на твоем теле формировали импланты.

— Получилось? — сипло спросил Савва.

— Да. Но Хистер об этом не знает. Не все ученые, захваченные им, подчинились диктатуре Ковчега. Многие мечтают вырваться отсюда. Над твоими изменениями работали двое: Ипат и Аргел. Они облучали колонии скоргов и добились прекращения их роста, стабилизации пятен. Затем они внедрили в них некоторые приспособления, из числа секретных военных разработок. Металлизированные пятна связаны с твоей нервной системой. Мне непонятна суть процесса, но Ипат просил передать, чтобы ты не боялся. Импланты помогут тебе выжить, они расширят возможности твоего рассудка и поддержат процессы обмена веществ.

— Я действительно теперь не человек?

— Ты человек.

— Почему меня бросили в тюремный блок?

— Ипату и Аргелу удалось обмануть Хистера. Он думает, что эксперимент, поставленный над тобой, провалился.

— Больно… — На лбу Саввы выступили крупные капли пота. — Что нам делать?

— Мы надеемся бежать. С твоей помощью.

— Я плохой помощник.

— Мы дадим тебе время прийти в себя. Если согласишься с нами, начнем, когда ты будешь готов.

Савве действительно понадобилось время.

Он пугался произошедших с ним перемен, не принимал их, мысленно отторгая, но реальность упрямо стучалась в рассудок: он прекрасно видел в кромешной тьме, более того, различал контуры предметов и конфигурацию прилегающих помещений, его организм, получивший смертельную дозу радиации, успешно поборол недуг. И даже черепно-мозговая травма, полученная при падении с большой высоты несколько месяцев назад, не повлекла тяжких последствий.

После разговора с Глебом его осматривал Аргел.

Улучив момент, когда они остались одни, Аргел включил какой-то аппарат, заливший помещение подземной лаборатории ярким фиолетовым светом, запер двери, включил индикацию «Не входить, идет эксперимент» и, облачившись в порядком поношенный костюм биологической защиты, вернулся к Савве.

— Хантер, у нас есть немного времени. Мы можем поговорить. Вы приняли решение?

— Меня зовут Савва. И давай на «ты».

— Савва? — удивился Аргел. — Странное имя. Мы привыкли называть тебя Хантером. Впрочем, это не имеет значения. Уверен, есть масса вопросов, куда более важных, чем имя.

— Расскажи мне о случившемся.

— Я мало знаю, — ответил Аргел.

— Но ведь ты ученый!

Аргел лишь криво усмехнулся.

— Пойми, Академгородок включал в свою структуру множество институтов и исследовательских центров. Я специалист узкой квалификации. К тому же иностранец. Меня близко не подпускали к вашим военным и космическим разработкам.

— Ты спас меня. Ты и Ипат. Он знает больше твоего?

— Нет. Все, чего мы добились, сделано совместно. Мне кажется, нам следует поговорить о другом. Отсюда надо бежать. Хистер — бесноватый маньяк. Он диктатор. Все, кто не согласен с его «зелеными» идеями, которыми он прикрывает истинную цель, либо уничтожаются, либо проходят через жестокий прессинг. Я не собираюсь работать над программой создания сверхчеловека.

— Почему нас до сих пор не нашли? Где спасатели, военные? — упрямо спрашивал Савва.

— Никто не в состоянии сюда проникнуть, — ответил Аргел. — Пространство вокруг города запечатано гравитационной аномалией. Причину и характер катастрофы трудно объяснить в двух словах, но я попробую. Мы проводили мониторинг, используя уцелевшие датчики и оборудование.

— И что показывают приборы? — Савва попытался привстать, но ремни, сковывающее тело, не позволили совершить движение.

— Лежи тихо, Хантер. Хистер был сильно разочарован нашей «неудачей». Твоя жизнь висит на волоске. Мне с трудом удалось убедить его, что нужна еще одна серия анализов и тестов. Он хочет публично тебя уничтожить, объявив, что имплантации провалились, так как ты изначально являлся «недочеловеком».

— Говори. Я не стану перебивать. — Савва откинулся на жесткий валик, заменяющий подушку. — Вслепую я не пойду. Убью Хистера, а там будь что будет.

— Хистера надо было убить месяца три-четыре назад, — вздохнул Аргел. — У нас не хватило мужества. Теперь боюсь, что это не разрушит Ковчег. Его идеи нашли последователей, в том числе и среди ученых.

— Вернемся к катастрофе. Выяснили, что произошло?

— И да, и нет. Ты наверняка не слышал о попытках советских ученых экспериментировать с подпространством?

— Не слышал. И не понимаю, что это такое.

— Они пытались построить установку, которая связала бы несколько точек на земной поверхности через иное измерение. Создать своего рода «тоннели», транспортировка по которым происходит мгновенно.

— Ты серьезно?

— Абсолютно. Программу закрыли сразу после Чернобыльской катастрофы. Оборудование, если оно было создано, либо засекретили, либо уничтожили. Я лишь слышал о том, что подобный эксперимент готовился.

— Хочешь сказать, что оборудование реально существовало и кто-то его задействовал? — сообразил Савва.

— Иного объяснения случившемуся нет. К тому же мы получили некоторые доказательства. Исследуя разрушенные лаборатории, работавшие на военное ведомство, мы с Ипатом обнаружили вот это устройство. — Аргел подошел к одному из агрегатов и, вскрыв боковую панель, достал из оборудованного там тайника небольшой, умещающийся на ладони плоский прибор.

Савве ничего не сказал внешний вид устройства. Треугольник с несколькими искрами светодиодов и двухсантиметровым жидкокристаллическим экранчиком.

— Что это?

— На оборотной стороне есть маркировка, — ответил Аргел. — УНМГТ-5. Мы долго бились над расшифровкой аббревиатуры и пришли к пониманию совсем недавно. Это Универсальный Навигационный Маркер Гиперпространственной Транспортировки. Дата его изготовления — 1982 год. Таких изделий в найденной нами опечатанной лаборатории нашлось десятка три. Аппаратура, расположенная там, не имеет аналогов. Ее исследование помогло нам создать гипотезу катастрофы. Ты видел вихрь, вращающийся недалеко от Академгородка?

— Да, — ответил Савва, вспомнив, как стал свидетелем страшной пульсации, породившей волны искажений.

— Это портал. На языке тех, кто собирался пользоваться тоннелями, «зона тамбура». Маркер можно перенастраивать. Он активируется на четыре точки. Мы полагаем, что установка сработала некорректно. Вихрь периодически пульсирует, выбрасывая в окрестности тонны вещества, различную технику, иногда людей.

— Мертвых?

— Живых. Но пораженных металлизированными частицами.

— Какой-то бред… Фантастика…

— Придется поверить в чудеса науки, Хантер. Нам не спрятаться в руинах и не выжить вне бункеров. Здесь, в Академгородке, в последние годы большинство исследовательских центров работали на программу колонизации Марса. Мы полагаем, что серебристая пыль, видоизменяющая механизмы, порождающая металлорастения и воздействующая на людей, — это колонии микромашин, созданных для освоения иных миров. Но они чудовищно отличаются от исходных образцов. Мы нашли некоторые технические описания и подтвердили свои догадки, сумев остановить спонтанное развитие колоний, внедрившихся в твой организм.

Савва долго молчал.

— Ты говоришь, они радикально изменились… Но я видел появление серебристой плесени и побегов, похожих на растения, буквально в ночь катастрофы! Когда они успели измениться? Зачем стали нападать на людей?

— Это остается загадкой. Возможно, мы сумеем ее разгадать, но не тут, не в таких условиях.

— Я согласен, что нужно бежать, — подумав, ответил Савва. — Только куда? Сколько у Хистера боевиков?

— Десятка четыре.

— А нас?

— С тобой — восемь человек. Кроме Ипата и Глеба есть еще двое ученых и двое бывших сотрудников охраны Академгородка, согласных рискнуть.

— Оружие?

— Два армгана. Это экспериментальный лазерный излучатель, созданный в качестве оружия. В твоей одежде был найден пистолет Макарова. Мне удалось его утаить. Больше ничего нет.

— Мы не сможем захватить подземный комплекс, — покачал головой Савва.

— Знаю. Потому мы с Глебом — за побег.

— Куда?

— В другое пространство. Гипертоннель функционирует. У нас есть маркер. На нем четыре активные точки, обозначенные непонятными условными знаками. Мы полагаем, что они расположены на поверхности земли и также являются на данный момент зонами катастроф.