Александр Горобец - В лабиринте "Ведьм" Страница 46

А уже в следующую секунду с верхнего, чудом уцелевшего окошка элеватора вывалилось тело и тихо шлёпнулось на снег.

— Ш-ш. Вот теперь — всё, — выдохнул Китяж в рацию. Дальше он уже говорил громко и отчётливо, чтобы его слышали и в управлении Мельничного комбината и его бойцы, — НУ ЧТО, ДЁМА-БОБЁР. ХОЗЯИН МЕЛЬНИЦЫ. КОНЧИЛАСЬ ТВОЯ ВЛАСТЬ. А ТЕБЕ ГОВОРИЛОСЬ, НЕ БУДИ ЛИХО, ПОКА ОНО ТИХО. СЕЙЧАС МЫ ПРИДЁМ К ТЕБЕ В ГОСТИ. ТЫ ПРИМЕШЬ НАС, КАК ПОДОБАЕТ???

— Заходи, — раздался сдавленный голос с управления. От былого пафоса Бобра не осталось и следа.

— Ш-ш. Здесь Китяж, — Кирилл снова взялся за рацию, — Архангел, почему не выполняешь приказ? Обеспечить безопасность Дона!!! Встречаемся у главного входа в управление. Никотин, вперёд. Я крою.

В этот раз, Тёма решил не вылезать из-за остова машины. Он выскочил из-за него «пулей» и помчался к мосту.

Никотин тоже не стал испытывать судьбу. К главному входу управления, он пробирался короткими перебежками. Но это было ни к чему. Тяжин свою работу делал честно. Никого кроме Дёмы и его сынишки в здании уже не было.

А аборигены так и лежали на земле, прикрыв головы руками. И лежали они до тех пор, пока Китяж не подошёл к ним и не пнул носком ботинка Саню.

— Подъём, боец, в жопе дырка.

Затем, то же самое Кирилл хотел сделать с Димой — Тихим. Он даже подошёл к нему, но увидел большое тёмное, блестящее пятно у его головы. Тихий был мёртв…

— Саня, — тихо, немного досадно позвал аборигена Китяж, — Возьми его. Надо бы закопать парня…

— Зачем? — удивлённо захлопав глазами, посмотрел на него Саня.

— Затем, что людей принято хоронить, — отчетливо выговаривая каждую букву, ответил Тяжин.

— Вот уж — дудки. Его собаки сожрут, — ответил Саня.

Китяж медленно достал из-за пояса огромный блестящий пистолет.

— Вот чтобы его собаки не сожрали, его и следует закопать, — терпение у Китяжа кончалось, но он старался держать себя в руках.

— Да, бред это какой-то. Можно подумать меня кто-то закапает, когда… — Санёк резко замолчал. В глаз ему смотрел огромный ствол.

— Не волнуйся. Я тебя закопаю. Вместе с ним. ЖИВЬЁМ!!!

Вот теперь, Санёк всё понял. Он обречённо опустил голову и взвалив на спину тело мёртвого товарища, поковылял в сторону управления мельничного комбината…

Кирилл и Никотин ждали подхода Дона и Тёмы. А когда те подошли, внешний вид Дона вызвал у Китяжа некоторое замешательство. Он был без противогаза.

— Почему без противогаза???

— Ой, Саныч, — выдохнул Дон, а Тёма затрясся в беззвучном хохоте, — Тут такое дело… В общем… Стошнило меня…

От услышанного, в голос захохотал Никотин. Тёма тоже не мог сдерживать смех, и от этого Новикову стало ещё неудобнее. А вот Тяжин сохранял полное спокойствие. Он подошёл к капитану и тихо спросил.

— Скажи мне, Никотин. А что здесь смешного?

— Да, как же… — давясь от смеха, еле проговорил снайпер, — В противогаз… наблевать…

— А тебе, Тёма. Тоже от этого смешно???

Тёма говорить не мог. Он только закивал головой.

— А ответь мне на такой вопрос, капитан, — Кирилл снова повернулся к Никотину, — Как давно ты работал ножом?

Никотин поднял глаза и посмотрев на Китяжа, увидел в его взгляде что-то такое, от чего смеяться перестал.

— Да вроде в училище… — пожал он плечами, — Нож — не мой профиль…

— Я вам так скажу, разведчики, — голос Тяжина стал холодным, железным, — Вы можете в свой противогаз насрать и на голову одеть, можете голыми перед противником плясать, а поставленную задачу выполнить обязаны. Ну ладно, Артём, — он снова смотрел на Никотина, — Но ты, капитан… Ты же знаешь… «УМРИ, НО СДЕЛАЙ», — Подойдя к Дону, он хлопнул его по плечу, — ОН сделал то, до чего вам ещё пилить и пилить… Молодец, Андрюха. Лекарства принял, «Медицина»?

— Да, — кивнул Новиков, — Противорвотное и радиопротектор…

— Чисти противогаз и ко мне. Наверх. Никотин. Архангел, — услышав свои позывные, пристыженные разведчики, вытянулись «смирно», — Выкопать яму. Два на два метра. Глубина… полтора. У вас полчаса. Успеете раньше, останется время поржать… Дон, готов???

— Да, — ответил доктор и напялил на лицо противогаз. Хотя он и вычистил его, как надо, воняло в нём жутко. Андрюха еле сдерживался, чтобы не проблеваться ещё раз.

— Молодец, — оценил Кирилл, — Прикрывай меня. И не стреляй без команды.

— Есть, — Дон обречённо достал АПС и, дослав патрон, подошёл к дверному проёму управления.

Ни окон, ни дверей, само собой, не было. Но и хлам тоже отсутствовал. Похоже Бобёр, как заботливый хозяин попытался наладить здесь свой пост ядерный быт. Работа была проделана серьёзная. Всё вокруг было вычищено до деревянного пола. Да и сам пол, похоже, мыли. Всё это напомнило Китяжу казарму. Дисциплина в Дёмином отряде была железная. Вот, только от отряда остались только Бобёр и его сын.

Хозяина мельницы они нашли довольно быстро, на втором этаже, некогда четырёхэтажного здания управления, по тихим всхлипываниям его сына. Бобёр лежал у окошка, с которого отлично просматривался проспект Обуховской обороны, и кровь с него лилась как с барана.

— Дон, осмотреть и наложить повязку, — Кирилл был, как обычно, спокоен и сдержан, — Тебя как зовут, парень? — обратился он к Дёминому сыну.

— Да…Данька, — всхлипывая ответил паренёк.

От этого имени у Китяжа защемило сердце и защекотало в носу, но он продолжал делать вид, что суров.

— Надо же… у меня сына зовут Данька, — он взял паренька за плечо, — А что, Данила Дмитриевич, ты скажешь, на счёт, перекусить? Только нормально, по человечески? А дядя доктор папку твоего пока полечит, — он посмотрел на паренька так, что Данька понял — этот огромный мужик не причинит ему вреда.

— Не откажусь.

— В таком случае, пойдём в другую комнату. Нам тут делать нечего.

И Тяжин повёл его из импровизированной операционной. В дверном проёме малый остановился и посмотрел на своего раненного отца. Тот лишь слабо кивнул сыну и, повернувшись к Дону, тихо сказал.

— Добей тихо…

А Дон уже расчехлял свою супер — аптечку.

— Ты, парень нас с кем-то перепутал. Мы за территории не воюем. Мы порядок пришли навести, — Он уколол Бобра в ляжку прамидолом, — а ты выпендриваешься… Сиди молча, а лучше, глаза закрой…

Через полчаса, Тёма и Никотин пришли доложить о том, что яма выкопана. Кирилл кивнул и, приложив палец к губам, показал на паренька, который мирно сопел под кучей тряпок.

— Наелся и вырубился, — шёпотом пояснил Тяжин, — Слопал два обеда. Надо Новикову сказать, чтобы радиопротектор ему дал. Давайте, перекуривайте. Здесь фонит не сильно. Стены ещё до революции построены, — он снял противогаз, — а мы с Доном поработаем.

Парни переглянулись и тоже сняли противогазы, а Кирилл вышел в коридор, а оттуда прошёл к Дону, который только что закончил операцию и бинтовал Бобру колено. Дёма выглядел хуже, чем плохо. Бледный, с чёрными кругами вокруг глаз, он бессильно смотрел на Тяжина.

— Как он? — в полголоса спросил он у Дона.

— Плохо, — не отрываясь от своего занятия, ответил доктор, — Ты ему вену перебил… слава богу, что не артерию… Крови он много потерял… Слышишь, Кирилл, — Андрей вдруг перестал бинтовать и посмотрел на Тяжина, — А на кой болт он нам нужен??? Он же — бандюга, каких свет не видывал. Вальнуть его надо было и всего де…

— А сына его, — с презрением перебил его Китяж, — Тоже… «ТОГО»? Или может, ты его усыновишь??? А?

Новиков опустил глаза. Ответить ему было нечем…

— Ты Андрюха запомни. Я никогда и ничего не делаю зря или просто так. Не грохнул, значит так надо. Усёк?

— Так точно, — обречённо ответил Дон и принялся за свою работу.

— И это… — Кирилл не знал как ему сказать, — Малого осмотри и сделай ему нужные уколы… Не знаю, как у вас там это называется… Радиопротекторы у нас есть???

— Есть, — кивнул Дон и вновь остановился. Только сейчас он понял, что с Китяжем что-то не то, — А ты почему без противогаза???

— Да, — ухмыльнувшись, пожал плечами Кирилл, — Ту фон фуфлыжный. Не фонит почти…

— Добрый фон… В радиусе пяти километров лучше только в лавре, — тихо, едва шевеля губами, подтвердил Бобёр, — А попадаются места… Кажется… был человек там минут пять… а к вечеру он уже на куски… заживо разваливается…

— Ты помолчи. Силы береги, — остановил его Кирилл, — Нам тебя ещё в Лавру переть.

— Неее… — из последних сил покачал головой Дёма, — Лучше здесь меня пристрели. В лавре меня живым изжарят и съедят…

— Не съедят, — заверил его Кирилл, — Я попробую с ними договориться. С тобой же мы договорились?

— Представляю, как ты будешь договариваться с ними, — первый раз за всё время, что они были знакомы, Дёма слабо улыбнулся.