Валентин Егоров - Ас Третьего рейха Страница 47

В зале ресторана пока еще было мало посетителей, но в этот момент головы тех, кто успел занять за столиками свои места, были повернуты в нашу сторону, и хлопками ладоней люди приветствовали наше столь геройское выступление. Несколько долек сала, метко брошенные в рот, приятно смягчили принятый алкоголь. Неторопливо потекла беседа на смеси немецкого и русского языков. Иван рассказывал мне о своем деревенском быте, а я говорил о своей матери и своем отце. Он поинтересовался, имею ли я свою фрау и деток, на что я рассказал ему о своей дружбе с девчонками.

Он сожалеюще цыкнул зубами, сказав, что одно другому не мешает, а детей нужно иметь, чтобы твой род продолжался. Затем предложил снова выпить, и мы выпили по второму стакану этой бесцветной и не имеющей запаха жидкости. На третьем стакане эта русская бестия призналась, что мы пьем чистейший, словно слезинка непорочной девушки, самогон. Меня это поразило до глубины души, но я никак не мог разобраться, какую именно девушку, русскую или немецкую, Иван имел в виду. На что приятель ответил, что это не имеет значения, так как все девушки, независимо от цвета кожи и национальности, имеют одинаковое строение тела. Мы выпили и за девушек всех цветов кожи и национальностей. К этому времени ресторан заполнился посетителями, которые в основном были в черных мундирах. Оркестр во всю наяривал джазовые мелодии, а танцплощадка была переполнена танцующими молодыми офицерами и девушками.

А я пил и пил, сало спасало и не давало моему сознанию утонуть в этой без цвета и запаха прозрачной жидкости под таким звучным названием — «самогон». Я хорошо помню, когда время приближалось к полуночи и нам пора было покидать ресторан, до начала комендантского часа Иван должен был добраться до своего жилья, а иначе его мог арестовать любой патруль полевой жандармерии. Перед нашим уходом он достал из своей заплечной сумы большую шкатулку, поставил ее в центр нашего стола и прилепил к ней горящий огарок свечи. На мой вопросительный взгляд, небрежно пожав плечами, пояснил, что это наш прощальный подарок, нечто вроде чаевых официанту.

Некоторое время мы по ночной улице шагали вдвоем, каждый молчал и думал о чем-то своем. Дойдя до перекрестка, где наши дороги расходились, я с чувством пожал руку своему русскому приятелю и от всего сердца пожелал ему всего наилучшего. Иван что-то начал говорить в ответ. Русские мужики — это странные и чрезвычайно говорливые люди, там, где можно обойтись одним словом, они могут говорить десять минут. Так и в этот раз, Иван проговорил целую минуту, из которой я ничего не понял, слаб тогда был в русском языке, но прощальная речь моего русского приятеля была прервана сильным взрывом, произошедшим где-то в городе за нашей спиной. Мы развернулись лицами в сторону взрыва и некоторое время наблюдали за всполохами пожара. Еще раз пожали друг другу руки, и наши пути навсегда разошлись.

Эта случайно услышанная по радио информация о взятии Киева русскими затронула какие-то внутренние струны организма Зигфрида Ругге, так как его память вновь и вновь возвращалась к его пребыванию на Восточном фронте. Но испытательный полет подходил к успешному завершению, и мне пора было идти на посадку.

Глава 7

1

Утром меня разбудил робот, который доставил срочную телеграмму. В ней говорилось о прибытии подполковника Динго. Я вспомнил свой недавний телефонный разговор с полковником Арнольдом Цигевартеном, в котором меня потрясли его первые слова — он попросил меня оставаться в госпитале столько времени, сколько необходимо для моего полного выздоровления. Дальнейший разговор показал, что Арнольд Цигевартен был убежден в том, что в последнем бою я получил ранение и сейчас прохожу курс лечения в одном из специальных закрытых госпиталей Люфтваффе. Полковник Цигевартен также сообщил мне, что собирался сам посетить меня в этом госпитале, но дела на фронте складывались не лучшим образом, и он не смог оставить полк, поэтому решил командировать ко мне подполковника Динго.

Вот сейчас я снова и снова читал телеграмму, в которой говорилось о точном времени прибытия подполковника Динго, и в то же время пытался сообразить, а куда именно прибывал этот поезд, ведь замок находился в другом измерении. В этот момент по интеркому со мной связался князь Оболонский, который проинформировал меня, что встреча подполковника Динго поручена Жеко и Ортису, которые поедут на вокзал на специальной машине с медицинскими эмблемами на борту. Уже завершая разговор, князь вежливо поинтересовался, когда я найду время, чтобы пройти медицинское обследование в лазарете замка, так как время моего пребывания здесь близится к завершению.

Последние дни я работал над модернизацией своего истребителя и мне было некогда заниматься другими делами. Но сегодня моя работа в ремонтном боксе отменяется, потому что половина ремонтников будет занята встречей подполковника Динго, а вторая половина будет занята построением второго экземпляра истребителя, на котором предстоит летать и воевать моему ведомому Динго. Поэтому, подумав немного, я сказал князю Оболонскому, что готов пройти освидетельствование сегодня во второй половине дня. На что князь утвердительно кивнул головой и отключил интерком.

Подполковника Динго я встречал у ворот замка. Когда машина с эмблемами медицинской службы Люфтваффе въехала во двор замка и остановилась, то здоровяк Ортис, осторожно поддерживая подполковника Динго, помог ему выйти из машины. А я ужаснулся при виде своего друга и ведомого, сейчас он выглядел ужасно, по всему было видно, что человек болен и очень серьезно болен. Я вспомнил, что в свое время, когда появился в этом месте, то выглядел аналогичным образом, даже не мог самостоятельно передвигаться. Но время в замке текло независимо от скорости протекания времени за его стенами. В замке могут пройти сутки, а за его стенами — всего лишь час времени. К моменту приезда моего друга я провел в его стенах уже две недели, а за этими стенами, как я понял из разговоров с Цигевартеном, прошла одна неделя. После двух недель пребывания в замке я выглядел здоровым тридцатилетним мужчиной, а Динго за одну неделю превратился в ходячую мумию. Он страшно похудел, как будто на нем остались только кожа да кости, щеки у него ввалились, глаза запали и потеряли присущий ему мальчишеский блеск, он едва переставлял ноги. Если бы не Ортис, то Динго не смог бы самостоятельно покинуть санитарный автомобиль. Я обнял друга, а затем поддержал его под локоть, и, я с одной стороны, а Ортис с другой, мы повели его к входу в замок.

Я очень ждал появления в замке своего друга и заранее готовился к его приезду, еще утром попросил автоповара-кулинара замка приготовить экзотический обед, которым собирался угостить его. Но увидев, в каком состоянии Динго приехал, я отказался от этой идеи и первым делом решил подвергнуть его медицинскому осмотру в лазарете. По браслету связался с Жеко и попросил его подготовить для Динго койку в лазарете и срочно вызвать доктора. Жеко заверил меня, что в лазарете все уже давно готово для приема нас обоих. Оказывается, Жеко и Ортис, когда увидели, в каком состоянии находится Динго, еще на вокзале по рации связались с ИИ замка и попросили искусственный интеллект заранее подготовить кибер-доктора к приему больного. Пока я разговаривал по браслету, рядом с нами появилась гравитационная медицинская тележка, Ортис глазами показал, что нам необходимо уложить на нее подполковника, который в этот момент был совсем плох и близок к потере сознания. Гравитационная тележка опустилась до уровня колен, а мы с Ортисом осторожно опустили Динго на нее. Как только его голова коснулась подушки, Динго с видимым облегчением закрыл глаза и забылся тяжелым сном. Тележка с заснувшим Динго приподнялась и скользнула в одну из дверей, по всей очевидности, ведущую в лазарет. Я рванулся было следом за ней, так как судьба друга была мне небезразлична, но путь мне преградил Ортис. Смущенно почесывая рукой затылок, парень вежливо сказал:

— Милорд, сегодня вы обещали князю Оболонскому пройти медицинское обследование. Так почему бы вам не воспользоваться этой возможностью. Ваш друг целые сутки будет находиться в распоряжении кибер-доктора, построение второго истребителя займет около пяти часов. Таким образом, вы свободны все эти пять часов, а за это время наш кибер-доктор мог бы поработать с вами.

Мне нечего было сказать или противопоставить логике рассуждений Ортиса. Пришлось и мне лечь на вторую тележку, которая уже поджидала меня, и, как только голова коснулась подушки, то я почувствовал, что тело наливается тяжестью и мне очень хочется спать. От яркого света я на минуту прикрыл глаза и не заметил, как заснул.

Проснулся я в кровати своей комнаты, когда за окнами уже сгустилась ночная темнота. Первое, на что я обратил внимание, так это на то, что мне страшно хотелось есть: я был готов съесть целиком зажаренного быка. Отбросив в сторону простыню, которой был прикрыт, я вскочил на ноги и устремился к угловому столику, который уже был заставлен едой, но на середине пути круто изменил маршрут и присел за стол с интеркомом. Князь Оболонский ответил на третий звонок вызова. Увидев меня на мониторе, он даже не дал мне возможности задать вопрос, а тут же начал, предварительно вежливо поздоровавшись со мной, отвечать на вопрос о здоровье моего друга. Он сказал, что в настоящее время подполковник Динго чувствует себя лучше, но кибер-доктор считает, что его лучевая болезнь была запущена и перешла границы дозволенного, она стала угрожать его жизни. Больному предстоит еще много процедур, но утром ему будет позволено покинуть помещение лазарета при условии, что в назначенное время подполковник будет возвращаться в лазарет для проведения определенных процедур.