Юлия Лукова - Прах земной [СИ] Страница 48

– Ой, Эля! – засмеялась Маргарита Анатольевна, с умилением наблюдая за тем, как я уплетаю за обе щёки принесённую добавку пюре.

– Что? – смущённо говорю, замерев с поднесённой ко рту вилкой.

– Мы тебя, наверное, назад в Ластонию не отпустим, – со смешком, который мне не слишком понравился, произнёс Артём Сергеевич.

– Как так?

– Тебя там плохо кормят, – засмеялся мужчина, но шутка вышла несмешной. До сжавшегося сердца несмешной.

Возможно, именно из-за этой шутки я решила пока не говорить Зубакиным о вернувшемся ко мне новом отрезке памяти. А проснувшись следующим утром и вдохновившись внезапно пришедшей на ум идеей, вообще утаила от своих благодетелей кое-какие вещи.

Например, им я сказала, что хочу съездить сегодня в церковь, умолчав о желании заглянуть ещё и в салон сотовой связи.

Пробить нынешний номер Олега Романова у меня, конечно, не получится, да и нет у операторов такой информации на заграничных абонентов, но можно будет позвонить со специального аппарата на наш старый адрес в Ластонию. С мобильных телефонов-то эту функцию давно убрали. Вдруг мои надежды оправдаются, и трубку поднимет папа или кто-нибудь из родственников?

В церковь же мне нужно заехать, чтобы купить крестик – обычный, нательный. Мой старый недавно пропал куда-то, а ходить без него, лично для меня, всё равно, что с голой грудью. Неприятно и… голо. Не прибавить, не убавить.

Только вот дозвонившись до Лёши – с охраной Артёма Сергеевича мне, по понятным причинам, ехать не хотелось – ничего обнадёживающего для себя я не услышала.

– Нет, извини, у меня сегодня ни секунды свободного времени нет. Позвони Ричу, чтобы отвёз, я тебе сейчас его номер скину, – дыхание у парня было отчего-то прерывистым. Он временами на кого-то прикрикивал, временами что-то шипел себе под нос. Трудно определить, куда его занесло этим воскресным днём, но по непонятному тяжёлому гулу и лаю собак, складывалось впечатление как от какого-нибудь мелкого завода или фабрики.

– Да не надо, он же твой охранник, чего он постоянно со мной катается? – преувеличенно бодро сказала, про себя же подумав, что со стыда сгорю, если хоть краем глаза увижу Ричарда.

– Он не мой охранник, а твой. Я волнуюсь, когда ты с дочкой Зубакина в город ездишь, поэтому если вдруг собираешься куда – звони сразу ему, хорошо? В округе только кажется, что всё спокойно, а на самом деле напороться на неприятности можно в любое время суток.

– Прикалываешься?

– Да какой там? Эль, я всё-таки бизнесом занимаюсь, и с обратной ситуацией в городе тоже неплохо ознакомлен, – как маленькой втолковывает мне друг.

– С криминалом тоже ознакомлен?

– Ну… немного, – впервые за три месяца нашего знакомства Лёша так открыто в этом признавался. Что сказать, естественно, я слегка прифигела, но потом быстро сориентировалась и поспешила попрощаться.

Не прошло и минуты, как мне на телефон пришло сообщение с номером Рича. Легкомысленно фыркнув, я засунула телефон в карман джинс.

Не буду звонить убийце, лучше сама на маршрутках доберусь, куда нужно. А то ведь если сяду в одну машину с неприкасаемым – однозначно начну думать о событиях прошедшего вечера и ночи.

Правда, едва высунувшись за порог дома, я тут же шмыгнула обратно. На улице стояла жуткая холодина даже для обычного человека, а для меня, мерзлячки, тем более.

Похоже, погода заранее не оставила мне право на выбор, да?

– Привет, – пролепетала я, дозвонившись до Ричарда со второго раза.

– Что надо? – нелюбезно спросил мужчина, по звукам, кажется, зевнув.

– Это… Лёша сказал, что ты сейчас вроде ничем не занят, – знаю, что ничего подобного он не говорил, но надо же как-то начинать разговор! – Можешь меня сегодня в церковь свозить?

– Куда? – после короткого молчания переспросил неприкасаемый.

– В церковь.

– Это где?

– Ну, одна есть в центре, вторая ближе к выезду, а третья где-то на федеральной трассе, – перечисляю всё то, что успела отыскать полчаса назад по интернету. – Эй, алло? – позвала, потому как в трубке вот уже вторую минуту стояла абсолютная тишина.

– Чего "алло"? – тяжело вздохнул Рич. – Здесь я. Жди, скоро приеду.

Через сорок минут во двор и вправду въехала знакомая тонированная машина.

Выйдя из дома, я обмороженной мухой проскочила до автомобиля и села на заднее сиденье. Коли решила ехать вместе с Ричем, так хотя бы локтями с ним стукаться не буду и глазами поменьше встречаться.

– Ты дорогу знаешь, или тебе карту дать? – повернулась я к взлохмаченному и явно не выспавшемуся убийце.

– Разберусь, – с проклёвывающимся сквозь маску равнодушия недовольством, буркнул он.

На людях Рич меньше проявляет свои эмоции. Неужели то, как неприкасаемый ведёт себя со мной следствие того, что он "научился меня терпеть"?

В церковь, которая стояла почти на самой городской черте, мы приехали к самому концу службы. Попросив мужчину посидеть в машине, я надела на голову платок и вошла в храм.

Правильно ещё в детстве замечала, что стоит войти в Божий Дом, как все посторонние звуки просто отрезает. Становится слышно только церковный хор, голос батюшки и изредка звон колоколов.

Людей здесь находилось достаточно: дети, мои ровесники, взрослые и пожилые люди.

Стены в храме были исписаны картинами из Священного Писания, многие иконы украшали венки из вкуснопахнуших цветов и свечи.

Купив крестик, я тут же его надела, затем подошла к иконе Спасителя, расположенной в центре храма, и, перекрестившись, приложилась к ней.

Не скажу, что до этого очень часто бывала в храмах, отец не очень задумывался о подобном духовном воспитании своей дочери, но когда у меня всё-таки получалось сюда выбраться, я, не чувствуя усталости, могла простоять и прослушать всю службу.

Интересно, а мама придерживалась такого же мнения, что и папа или нет? Чей у меня всё-таки характер?

Вскоре служба закончилась, и люди стали медленно расходиться.

А снаружи меня уже поджидал сюрприз. Рича в машине не было! Я же просила его никуда не уходить, а он взял и слинял куда-то.

Мне пришлось обойти церковь почти два раза, прежде чем он нашёлся. За весьма интересным занятием, кстати.

Кто бы мог подумать, что недолюбливающий людей неприкасаемый будет помогать низкорослому седому дедушке – сторожу, наверное – таскать большие коробки из подвала в крестильный зал, находящийся не в храме, а в соседнем, небольшом здании.

Старичок как раз благодарил моего угрюмого, вечно молчаливого телохранителя за помощь, как вдруг из-за угла появляюсь я, вся такая воинственная и замёрзшая, и, клацая зубами, начинаю:

– Ты з-зачем машину з-закрыл?!

Бестолочь!!! – дико хотелось добавить, но, помня о посторонних и жёстком характере Рича, пришлось сдержаться.

– Я из-за-за тебя скоро с-снег вместо пара в-выдыхать начну! – обвиняюще сказала, подойдя вплотную к неприкасаемому, наблюдающему за мной удивлённо-недоверчивыми глазищами.

Лицемер! Скрывает свои эмоции, прикрываясь позорным кленовым листочком равнодушия, и радуется.

– Ох, ладно, Ричард, спасибо за помощь. Идите, а то девушка сейчас замёрзнет, – добродушно улыбнувшись, дедушка развернулся и похромал к храму.

Рич, оглядев дрожащую ледяную статую, в которую я медленно превращаюсь, взял меня за руку и повёл к машине.

Я вот поражаюсь, как он умудряется так крепко держать мою ладонь, и при этом совсем не царапать кожу когтями?

Кинув задумчивый взгляд на его волосы, я вспомнила оранжевый цветочек-хищник, ловивший позавчера на голове мужчины бабочек, и улыбнулась. А уши, кажется, слегка покраснели от смущения и воспоминаний того вечера, но едва ли кто-нибудь это увидит. У меня сейчас не только уши красные, но и щёки с носом, причём, последние от холода.

– Так зачем ты из машины выходил? – я ни в коем случае не осуждала неприкасаемого за то, что он помогал тому дедуле носить ящики. Скорее, мне было просто непонятно, что сподвигло этого чопорного человека на такой подвиг. Не тянул Рич на доброго самаритянина, хоть ты тресни.

– Захотел и вышел, – вяло махнув рукой в сторону переднего пассажирского сидения, сказал мужчина и уселся за руль.

Быстро запрыгнув в машину, я, в то же время, не теряла уверенности и продолжала расспрашивать его о случившемся.

– А помочь почему решил?

– Меня попросили – вот и помог. Куда ехать?

– На Черкасскую, соседняя улица. И что, тебя всего лишь попросил какой-то незнакомый человек, и ты сразу пошёл ему помогать? – не поверила.

– Да, – напротив очень серьёзно ответили мне.

– А если я тебя кое о чём попрошу, ты тоже… исполнишь?

– Смотря, что ты попросишь, – уклончиво ответил.

– Улыбнись, а?

– Зачем?

Вот ёлки-палки! Когда мы в моей комнате целовались, позабыв обо всём на свете, он подобных вопросов почему-то не задавал.

– Надо, – бурчу, доставая мобильник и включая камеру. – На память сфотографировать тебя хочу.