Вячеслав Хватов - Ядерная осень Страница 49

Покрытая золотистой корочкой воронья ножка обжигала пальцы.

– А теперь рассказывай, как тебе, такому олуху, удалось целым и невредимым добраться сюда аж из Волгограда? – Охотник вытер руки о сухую траву.

– Откуда вы знаете?

– Я все знаю. Например, я знаю, что если ты будешь вот так, как сегодня, в поле дрыхнуть, то до Москвы точно не дойдешь.

– И это вы знаете.

– Чего ты мне все «вы» да «вы». Я все-таки не старый пень какой-нибудь. Давай на «ты».

– Давай.

– Меня Алексей зовут. Можно Леша.

– Егор, – сказал он, подумав, что и это Леша наверняка знает. Только вряд ли он знает, в каком отчаянии Егор доплелся до этого поля после суток блуждания по лесу. Без еды, без оружия, без дозиметра.

– А чего тебя в эти гиблые места занесло? От Волгограда крюк получается. Так бы ты в Тулу пришел.

– А я в Тулу и шел.

– За каким хреном? Без ИСЗ? Оружия? Жить надоело?

– В каком смысле?

– В прямом.

– Вообще-то это все у меня на блокпосту отобрали.

– На бывшей бензоколонке? Угораздило же тебя.

– И не говори. Хорошо, хоть отпустили.

– Отпустили? Что-то сомневаюсь я.

– Да. Капитан этот говорит мне: «У тебя десять минут» – и показывает мне на дверь в…

– Все ясно. За дверью пустой подземный резервуар с натянутой пленкой вместо крышки люка. Бац, и тебя закрывают, как кильку в консервной банке. Пока не задохнешься.

«Не забудь «кильку закрыть», – Егор нахмурился, вспомнив слова капитана.

– Вот так вот, брат. А в Тулу тебя чего понесло, если не секрет?

– Да какой там секрет, – Егор достал из-за пазухи распечатанную карту.

– Камрад? Да, это в его стиле. Если бы ты пошел сюда, – Леша ткнул пальцем в обозначенный крестиком завод на Красноармейском проспекте, – остался бы инвалидом, а если еще и сюда, – палец переместился ко второму крестику, – тебя закопали бы через пару дней после возвращения. И не из-за приличия, а чтобы не фонил.

Откуда-то из-за деревьев дважды донеслось «ку-ку».

– Так. Все. Подбери челюсть, – Леша взял в руки автомат, – кажется, кто-то хочет нас исповедовать.

– Как это?

– Потом объясню. А пока возьми, – Алексей протянул ему автомат, – и жди меня там, – он показал рукой на пригорок, увенчанный шапкой кустов.

– Как долго? – Егор обернулся, но вокруг уже никого не было.

Леша вернулся через час. На его плече висели два «калашникова», а вокруг пояса была обмотана какая-то тряпка.

– Что это?

– Ряса. Так сказать, форменная одежда скитников.

– Что за скитники?

– Боюсь, что тебе еще придется с ними познакомиться. Наверняка они будут искать этих двоих, – Леша протянул ему один из трофейных автоматов. – Обыкновенная банда, задвинутая на религии. Давай-ка мой «калаш» обратно.

– А почему скитники?

– А живут они в землянках-скитах в том лесу, по которому ты шлялся. Ты, Егор, вообще в рубашке родился. И с блокпоста утек, и до Тулы не дошел, и на скитников не напоролся…

– И тебя встретил.

– Да уж. Мог и не меня. Держи вот, – Леша кинул ему рясу, – на память.

– Все хотел тебя спросить, – Егор, перекинув рясу через плечо, поспешил за охотником, – ты-то что здесь делаешь?

– Да то же, что и ты собирался делать. Только в отличие от тебя я знаю, куда я иду, за чем, а главное, за что.

На последнем слове Алексей сделал особенное ударение.

За болтовней Егор и не заметил, как прошло четыре часа. Они, должно быть, отмахали километров пятнадцать.

– Что-то народу никого нет. – Егор подтянул сползающую рясу, которую он обвязал вокруг пояса, как это сделал утром его новый знакомый.

– Да ты надень ее. Так, пожалуй, даже лучше будет. А народу нет, потому что попасть к скитникам на исповедь больше желающих нет.

– Как это?

– Они считают, что весь мир погряз в грехе и бог наказал большинство людей. Но не всех. И вот они, миссионеры хреновы, должны отпустить избежавшим кары господней грехи, исповедовать их, как там это… причастить, что ли, и отправить туда, – Леша ткнул пальцем вверх.

– М-да.

Они шли вдоль бетонного забора, опоясывающего запущенную территорию, посреди которой стояло неприметное одноэтажное зданьице. Железные ворота были заперты. Егор снял с плеча автомат и прицелился в замок.

– Погоди, – Алексей, покопавшись в своем рюкзаке, достал какую-то шпильку и еле уловимым движением открыл ржавый замок.

– Ловко, – Егор усмехнулся. – Ты будто всю жизнь этим занимался.

– Почти, – Алексей приоткрыл скрипящую створку ворот, и они вошли внутрь.

В маленьком одноэтажном строении было на удивление уютно. Спальня с двумя железными койками и торшером между ними, маленькая кухонька, комната отдыха с продавленным диваном и еще одно помещение, похожее на караулку, с телефоном, двумя мониторами и пультом.

Алексей плюхнулся на диван.

– Сильно устал?

– Да нет, – Егор прислонил автомат к столу.

– Тогда дежуришь первым, – Леша зевнул. – Разбуди в три, – он закинул ноги на подлокотник.

– Это уже становится традицией, – Леша попробовал языком горлышко бутылки с оливковым маслом. – Вроде не горчит.

– Да ладно, – Егор потянулся и потер пальцами глаза, – в следующий раз готовлю я.

Алексей плеснул на сковородку масло и, открыв пачку, положил туда же четыре сухаря.

– Пируем?

– Не то слово. Сейчас еще и кофе будет.

– Давно я вот так не завтракал, по-человечески, – Егор, затянувшись, выпустил облако дыма в лицо американского актера, вылупившегося на него с постера.

– Ты можешь отдыхать в этом «пансионате» еще пару дней, – Леша усмехнулся. Он положил в разгрузку еще один рожок и запахнул рясу, – только слишком не расслабляйся.

– А ты уверен, что тебе удастся увести этих божьих одуванчиков? – Егор встал.

– До конца нельзя быть уверенным ни в чем. Если я не вернусь через три дня – считай, что мы не встречались.

9.01.2027 г. Москва. Станция метро «Лубянка»

– Давайте сюда, – стараясь не обжечься, Скворцов снял чайник с патрона-горелки и доверху налил пододвинутую к краю стола алюминиевую кружку.

– Липой пахнет, – закрыв глаза, начальник «Лубянки» втянул ноздрями исходящий от кружки парок.

– Ну, вы, Николай Семенович, совсем нюх потеряли, в своих противогазах мотаясь. Мята это. В нашей оранжерее вырастили.

– Ух ты черт! И правда мята. Я уж все, что было до ЭТОГО, забывать начал. А что вы там еще в этой вашей оранжерее выращивали?

– Да всего понемногу, – оживился Скворцов. – В основном зелень всякую. Помидоры вот не пошли. Загнулись. Зато огурцы поперли, а редиски и морковки аж целых два урожая сняли.

– Вот это да! – Николай Семенович протянул академику засохшую пастилу. – Угощайтесь. Это нам из запасок кафешки из торгового на Манежной прислали. Крестный дочки моей там начальником на «Площади революции».

– Спасибо, – Скворцов обернулся на звук скрипнувшей двери.

– Чайком угостите? – войдя, Чашников сел в углу на табуретку и положил себе на колени автомат.

– Конечно. – Николай Семенович засуетился, доставая из шкафа еще три чашки – для майора и двух его спутников. – Да что вы там в дверях стоите, как сироты казанские? Проходите, садитесь. И вы, Сан Саныч, пододвигайтесь ближе, – он обернулся к Чашникову.

– Да мы и так в прошлый раз вас объели. Неудобно как-то… О! Хорошо, что вспомнил. – Майор полез в вещмешок и извлек оттуда шмат настоящего сала.

– Ого! Откуда такой раритет! – начальник станции уставился на солидный, килограмма на три, неизменный атрибут анекдотов про украинцев.

– Если я вам скажу, что тетка с Украины прислала – вы мне все равно не поверите, а так лучше и не знать.

– Да ладно. Здесь кисейных барышень вроде нет, – Николай Семенович принял у Чашникова завернутое в марлю сало и, водрузив его на стол, достал все из того же шкафа большой кухонный нож.

– Ну, в общем, оно трофейное. Представляете, один из тех… ну, что в «Раменках» сидели, с ним под мышкой по улице скакал. Остальные все побросали, улепетывая-то. Оружие, рюкзаки. А этот с салом так и бежал, пока с ним граната рядом не разорвалась. Здесь, кстати, сала больше было. Пришлось осколки вырезать.

– А что, говорят, теперь на месте того бункера озеро образовалось, – сменил тему Николай Семенович.

– Да образоваться-то образовалось. Только в том озере рыбки нам с вами половить наверняка не удастся. Там неразорвавшихся «подарков» еще лет на триста разминировать хватит.

– Слушай, Николай Семенович, где бы здесь у тебя переговорить о своих делах можно было бы. – Чашников поставил пустую кружку на стол и достал сигареты.