Василий Звягинцев - Скорпион в янтаре. Том 2. Криптократы Страница 5

— Ах, да… Дело было так. Отец Флор, тоже полковник особой службы, кстати, сообщил мне, что на вверенной ему территории происходят непонятные вещи. Деформации времени, как вы правильно выразились. Монастырь изменения почти не затронули. А вокруг… Ну, вы сами знаете. Добросовестность игумена я подвергать сомнению оснований не имел, ибо основной принцип нашей работы вы, как специалист, знаете…

— Знаю, — кивнул Шульгин, — или ты работаешь с агентом, или нет.

— Точно. Но и принимать какие-либо решения на основании устной информации сказочного жанра немыслимо. Бомбардировочную дивизию поднять по тревоге, к примеру. Я полетел туда сам. Иного выхода не было…

Шульгин снова кивнул.

— Прибыл, выслушал доклад игумена, опросил несколько очевидцев. Из числа монахов, не попавших под влияние «процесса» и сохранивших здравомыслие и адекватность, а также людей, полностью отождествляющих себя с так называемым «тринадцатым веком». Допрашивать мы умеем, это вам и Андрей Дмитриевич может подтвердить. Все, естественно, проходили процедуру как свидетели, обвиняемых и потерпевших пока не обозначилось.

Последние слова он произнес с уместной долей иронии.

— И что же мы выяснили? Процесс протекает крайне дискретно. Монастырь является одновременно центром «постановки» и очагом «стабильности», не позволяющим «наваждению», или «псевдореальности», полностью вступить в свои права. Большая часть монахов (имеющих спецподготовку), как и отец Флор, оказались абсолютно невосприимчивы, с самого начала осознавая, что имеют дело с чем-то необъяснимым, но не сверхъестественным. Остальные оказались в положении нашего друга Ростокина, «меж двух миров». Внутри монастырских помещений и храма сохраняют ту или иную степень критичности, но уже во дворах и тем более за стенами иллюзия берет верх. За пределами острова сто процентов жителей абсолютно убеждены в подлинности происходящего и ведут себя соответственно. Все это в радиусе примерно двадцати километров. Дальше наша разведка не проникала.

Все предметы снаряжения и вооружения абсолютно подлинные, то есть материальны и работоспособны, только не имеют аналогов и даже прототипов в нашем мире. Это именно «оружие вообще». Я бы сказал так — воплощенная в металле идея оружия определенной исторической эпохи. Также и все прочее — дикая мешанина подлинных фактов, обывательских представлений, «зрелищных эпизодов». Как в плохом фильме. Но, повторюсь, все вместе до ужаса реалистично.

Шульгин не мог с ним не согласиться: сам пришел точно к такому выводу.

— А до моего появления вы с «князем Игорем» не контактировали? Когда он на своем КП княжну встречал, а потом в монастырь явился оборону организовывать? Не появилась у вас идея связать происходящее с планом «Репортер»?

— Вы и об этом знаете? — поразился Суздалев, но тут же и поправился: — Ах да, конечно! Как я мог забыть. Снова Андрей Дмитриевич… Нет, встречаться я с ним не стал. По названной вами причине. Скажу даже больше — после того как Новиков разыскал Ростокина в Сан-Франциско и оба они исчезли из нашего поля зрения, названный вами план получил более высокую степень важности. Ваш друг по непонятной причине не счел нужным поставить нас в известность о своих дальнейших действиях…

— От его имени приношу извинения. Ситуация сложилась таким образом, что им пришлось отступить в наше время в экстренном порядке. Эвакуироваться, можно сказать. Вот только сейчас появилась возможность вернуться. И тоже не совсем по своей воле. Но это отдельный разговор, у нас еще будет время, надеюсь.

— Я — тем более. Как только отец Флор сообщил мне о начавшемся катаклизме и передал первую видеозапись, я по своей линии объявил боевую тревогу и приказал взять «объект» под плотное наблюдение. И ваше появление мои сотрудники немедленно зафиксировали. Мне, поверьте, сразу на душе полегчало. Хоть какая-то определенность… А помня наши разговоры с Новиковым, я подумал, что вы там у себя сочли это время подходящим для вмешательства…

План «Репортер», о котором вспомнил Шульгин, основывался на предположении, что Земля стала объектом экспансии или хотя бы пристального внимания инопланетных пришельцев. Правда, кроме самого Ростокина, лично начальника службы безопасности космофлота Маркина и еще нескольких человек их никто не наблюдал и с ними не контактировал. Возможность утечки информации и возникновения по этому случаю паники среди обывателей и политических осложнений на более высоком уровне была мастерски пресечена сразу с двух сторон. СБКФ[2] наложила гриф высшей секретности на подлинные факты, под угрозой бессрочного лишения допуска в Заземелье заставила молчать очевидцев и участников. Одновременно Игорю было позволено опубликовать свой репортаж под видом серии фантастико-приключенческих рассказов. Рекламу им хорошую создали. Теперь, если бы кто и проболтался, это выглядело бы верным симптомом шизофрении. Начитался человек и вслух пересказывает прочитанное, утверждая, что он и есть главный герой выдуманных известным журналистом событий.

Здесь в проблему «свободы печати» вмешались сразу два мощных ведомства, не пересекающиеся в своих интересах, но имеющие возможность друг с другом договариваться. Начальник Службы безопасности галактического космофлота адмирал Валентин Петрович Маркин состоял в формальном подчинении ООН, на самом же деле не подчинялся никому, поскольку никто в этом мире понятия не имел, чем именно он занимается. Такая вот интересная должность.

Георгий Михайлович Суздалев вообще не существовал как официальная фигура, но отвечал за национальную идею и психологическое здоровье нации, для поддержания которого располагал практически неограниченными, но тоже абсолютно секретными возможностями.

И, что самое смешное, оба они были завязаны личными дружескими (и не только) отношениями с Ростокиным.

— Мы, я вам скажу, узнав по своим каналам о некоторых очень интересных приключениях Игоря в дальних мирах, решили, что во всем происходящем замешаны инопланетяне. У нас с Ростокиным задолго до того, как он начал представлять специфический интерес, сложились очень теплые, бескорыстные отношения. Он, считая меня своим единственным, причем старшим и умудренным другом, рассказывал мне то, что не позволил бы сказать любимой женщине…

— А вы его пытались обратить в свою веру?

— Если в православие, то да, пробовал. Не получилось. Если в нашу службу — не стал. Чересчур самостоятелен и к субординации относится негативно.

Шульгин молча кивнул. Хороший специалист господин Суздалев, а с контингентом работать не умеет. Прямо все тебе должны немедленно на задние лапки встать и язык высунуть. А ты попробуй с тем, кто cебя выше ощущает, и ты ему хоть друг-монах, хоть адмирал, а все равно никто. В определенном смысле.

О том, что лично у него вербовка Ростокина прошла беспроблемно, он говорить не стал.

— Значит, тема «пришельцев» подтверждения не нашла?

— Пока нет. Да и были ли они? Мы тридцать лет летаем между звездами, много чего нашли и увидели, а вот населенных планет и представителей того самого разума не встречали. За исключением случаев, описанных Игорем. Продолжения те контакты не получили.

— Но мне помнится, что в эпизоде на Крюгере было замешано несколько десятков человек, включая и самого адмирала…

Суздалев как-то странно дернул щекой. Почти незаметно для кого угодно, кроме Шульгина.

— Рассказик, согласен, неплохо написан. Да только ни единого человека, там упомянутого, кроме В. П. Маркина, в природе не существует. И кораблей с такими названиями нет, и нарушений графиков в те дни не было…

Сашке показалось, что собеседнику не совсем приятно говорить на эту тему. Значит, надо тем более форсировать ситуацию.

— Георгий Михайлович, если вы хотите со мной работать «на паях и полном абсолютном доверии», то не валяйте ваньку, пожалуйста. Я понимаю, что вы крайне задеты и обижены тем, что адмирал Маркин вас послал далеко и еще дальше. Адмиралы — они такие. И знаете почему?

— Ну-ка…

— Адмирал, если настоящий, в отличие от сухопутного генерала выходит в море со своей эскадрой и разделяет с ней свою судьбу! Ни личный автомобиль, ни самолет его в безопасный тыл не вывезут. Побеждать — так побеждать. Тонуть — всем вместе. Вы, наверное, этой простой истины не знали и разговаривали с ним с пехотной точки зрения…

Похоже, в нужную точку Шульгин попал.

— Думаете, у вас бы лучше получилось?

— Даже не сомневаюсь. Придет время — поговорим. Куда он денется, тем более, со слов Игоря, — очень приличный мужчина… Но вы снова очень умело увели разговор в сторону. Не хочется мне зряшно конфликтовать, по пустякам притом. Давайте попросту. Коротко, четко, исключительно по теме, в рассуждении, что мы с вами действительно союзники. Если нет — шапки врозь и конец компании…